Большая распродажа России: о приватизации

В сентябре 2010 года правительство России должно решить, какие именно активы оно в 2011-2013 годах будет продавать, чтобы в итоге получить не менее 1 трлн руб. дохода. Новая волна приватизации сильно отличается от предыдущей: если в 1994 году госсобственность продавалась ради того, чтобы все изменить, то в 2011-м ее будут продавать, чтобы не менять ничего.

Если бы \"Деньги\" два года назад, летом 2008-го, предположили, что в обозримом будущем состоится продажа госпакетов акций Сбербанка, \"Роснефти\", \"Транснефти\", РЖД на сумму около триллиона рублей, вероятно, не нашлось бы ни одного читателя, готового обсуждать этот прогноз всерьез. Между тем вопрос о списках приватизации на 2011-2013 годы, в которых должны присутствовать госпакеты акций не менее десяти крупнейших российских госкомпаний, станет первым в повестке дня для правительства России, которое в сентябре вернется из летних отпусков. В бюджетные проектировки на следующие три года уже внесены цифры поступлений от новой волны приватизации -- порядка 300 млрд руб., или $10 млрд, в год.

Возвращение термина \"приватизация\" в политический лексикон России произошло настолько неожиданно, что на него практически никто не успел отреагировать. Напомним, казавшаяся вечной дискуссия о пересмотре итогов приватизации, который был знаменем любой уважающей себя левой оппозиции в РФ, затухла лишь в конце 2007 года. Именно тогда истекли десятилетние сроки давности относительно возможных исков по залоговым аукционам -- кульминации предыдущего, первого, раунда приватизации. И именно тогда КПРФ, традиционно настаивавшая на необходимости хотя бы частичного пересмотра ее результатов, стала стремительно уходить с политического горизонта.

Нет, нельзя сказать, что идея разгосударствления собственности в стране в XXI веке окончательно потеряла популярность. Тем не менее уже опыт народных IPO \"Роснефти\", Сбербанка и ВТБ в 2005-2007 годах показал, как именно история повторяется второй раз в виде фарса -- приватизацией происходившее тогда уже предпочитали не называть. В 2008 году руководство Росимущества говорило о приватизации как о собственной проблеме: активы, с которыми правительство России намеревалось расстаться, практически никто не желал покупать.

Если дело пойдет, то в течение трех следующих лет бюджет ежегодно будет получать от приватизации суммы, составляющие 2-2,5% ВВП

Усилия главы Минэкономики Германа Грефа в этой области до ухода его в Сбербанк в основном сводились к реорганизации федеральных государственных унитарных предприятий (ФГУП) с последующей передачей значительной их части в частные руки. Так или иначе, выдавать это за второй раунд приватизации тоже было смешно. Судьба какого-нибудь чудом не развалившегося НИИ химических удобрений и ядохимикатов вряд ли могла привлечь внимание тех, кто помнил приватизационные битвы Анатолия Чубайса и Альфреда Коха, Виктора Черномырдина и Олега Сосковца, Владимира Гусинского и Бориса Березовского, то ли дело -- нефтяные и металлургические активы, которые попадали в частную собственность в 1994-1997 годах.

Сейчас список того, что собираются продавать, выглядит так: 24,16% акций \"Роснефти\" (они должны дать не менее трети всей предполагаемой выручки), 9,3% -- Сбербанка, 27,1% -- \"Транснефти\", 24,5% -- Внешторгбанка, 24,9% -- \"Российских железных дорог\", 29,11% -- Федеральной сетевой компании, наследницы реформированного РАО \"ЕЭС России\", 9,28% другого осколка РАО, \"РусГидро\", по 49% -- Агентства ипотечного жилищного кредитования (АИЖК) и Россельхозбанка, 24,9% -- \"Совкомфлота\". Да, нигде не продается контрольный пакет акций. Но поверить в то, что все это богатство стоит триллион рублей, невозможно -- да никто и не верит. Минфин -- тот сразу признал, что речь идет о минимальной и заведомо гарантированной сумме, которую федеральный бюджет может получить от распродажи. Реально же выручка может достигнуть 3 трлн руб.

Итак, если дело пойдет, то в течение трех следующих лет бюджет ежегодно будет получать от приватизации суммы, составляющие 2-2,5% ВВП. Но пойдет ли дело? Ведь все последние десять лет речь шла скорее о деприватизации и медленном и уверенном росте госсектора в экономике России -- что же должно было случиться, чтобы ветер переменился?