Загадки евангелия княгини Жеславской

Пересопницкое Евангелие, о котором большинство украинцев слышали и знают, является загадочным памятником украинской культуры. Можно даже сказать — мистическим. Созданное в аристократической среде, это Евангелие стало национальным раритетом. И это несмотря на тот факт, что наше понимание национального часто связано с простонародным.

Несмотря на нестабильность, драматичность украинской истории ХVІ—ХVІІІ вв., широкомасштабные конфессиональные изменения, Пересопницкое Евангелие, как дорогая реликвия, хранилось, трепетно передавалось из поколения в поколение. Его держали в своих руках Иван Мазепа, возможно, другие казацкие гетманы (кто знает, возможно, и Богдан Хмельницкий), касался его и Тарас Шевченко, частично описав книгу в своих археографических заметках. Иногда оно «исчезало», вывозилось из Украины, но потом (удивительным образом?) возвращалось назад.

Пересопницкое Евангелие вызывало значительный интерес у украинских исследователей. Заметный вклад в изучение этой памятки сделали П. Житецкий, О. Грузинский. И. Огиенко, Я. Запаско, И. Чепига, Л. Дубровина, Л. Гнатенко и другие. Во времена независимой Украины книга дождалась двух изданий. Первое издание (тираж — 500 экземпляров) было подготовлено Институтом украинского языка НАН Украины. Из 700 страниц книги транслитерированный текст занимал 270 страниц, остальное посвящено научным исследованиям. Еще одно, сугубо факсимильное издание, осуществила Украинская православная церковь (Московского патриархата) в 2008 г.

Во время создания нашего государства Пересопницкое Евангелие стало национальной святыней, на которой присягают президенты Украины. Случайно ли это? Наверное, нет.

Когда, как и почему появилось Пересопницкое Евангелие?

Частично ответ на эти вопросы находим на последней странице этой реликвии. В ней представлены не только евангельские тексты, но и некоторые примечания, предисловия и послесловия. Из них узнаем о точных датах создания книги. Над ней начали работать 15 августа 1556 г., а завершили работу 29 августа 1561 г. Книгу заказала и, соответственно, дала деньги на ее переписывание княгиня Настасья (Анастасия) Юрьевна Жеславская (Заславская) из княжеского рода Гольшанских. Ей помогала дочь Анна-Евдокия, а также ее зять Иван Федорович Чорторыйский.

Известны также имена тех, кто работал над Пересопницким Евангелием. Учитывая, что памятники средневековой культуры преимущественно были коллективными и анонимными, данный факт представляется несколько необычным. Возможно, стремление «авторизоваться» было проявлением новых ренессансных тенденций, которые повлияли на творцов реликвии.

Сначала несколько слов о вдохновительнице издания — княгине Настасье Жеславской. Один из библиографов, А. Терещенко, даже именовал данную книгу «Евангелие княгини Жеславской». Вероятно, такое название несколько точнее, чем привычное — Пересопницкое Евангелие. Ведь в Пересопнице была написана лишь часть книги — Евангелия от Марка, Луки и Иоанна.

О самой княгине Жеславской имеем лишь скупые сведения. Происходила она из рода Гольшанских, протопластом которых были известные литовские князья Гедиминовичи. Правда, Гольшанские, живя на украинском и белорусском Полесье, приняли местные обычаи, исповедовали православие и тем самым были причастны к русской (украинско-белорусской) культуре того времени.

Отец Анастасии, Юрий Иванович, был князем дубровицким, степанским и гольшанским. Кроме нее, у него было еще одиннадцать детей. Возможно, Анастасия родилась в Дубровице — полесском городе, расположенном на берегу реки Горынь (сейчас это районный центр на севере Ровенской области). Временем ее рождения можно считать период 1510—1520 гг. После 1530 г. Анастасию отдали замуж за князя Кузьму Ивановича Жеславского (Заславского). Следует сказать, что Жеславские происходили от князей Острожских и были связаны с ними. Резиденцией этих князей был Жеслав (сейчас Изяслав — районный центр Хмельницкой области), который, как и Дубровица, находился на берегах Горыни. Очевидно, здесь вместе со своим мужем жила Настасья, которая именовалась теперь княгиней Жеславской. От этого брака остались двое детей — Иван, унаследовавший Жеслав и княжил здесь, и Анна, которую отдали замуж за князя Ивана Чорторыйского. Резиденция последнего находилась в городе Клевань, рядом с Пересопницей. В Пересопницком Евангелии Анна, правда, именуется Евдокией; возможно, у нее было двойное имя — Анна-Евдокия.

В 1556 г. умер муж Анастасии — князь Кузьма Иванович. Существует предположение, что княгиня-вдова решила уйти в монастырь и в монашестве получила имя Параскева. Именно под этим именем она фигурирует в Пересопницком Евангелии. Не исключено, что смерть мужа побудила княгиню выделить средства на переписывание и оформление Евангелия. В то время подобные действия расценивались как богоугодное и душеспасительное дело. Заказывая святую книгу или переписывая ее, человек считал, что спасает свою душу. Вообще женское меценатство было определенной традицией на Волыни. Такой меценаткой еще в конце ХІІІ в. была Ольга Романовна — вдова волынского князя Владимира Васильковича. Возможно, по ее заказу было завершено написание Галицко-Волынской летописи. Уже после Анастасии Жеславской известной меценаткой становится княгиня Галька Острожская, которая пожертвовала большую сумму на академию Острожскую, госпиталь в Остроге и на монастырь святого Спаса под Луцком.

Символично, но княгиня Жеславская умерла в тот самый год, когда было завершено переписывание Евангелия. Хочется верить, что перед кончиной она увидела этот шедевр рукописного искусства.

Первый год работа над Евангелием осуществлялась, как указано в самой памятке, «в Дворце, монастыре Жеславском, при церкви святыя и живоначальныя Троица». А впоследствии по каким-то причинам в 1557 г. переписывание этой реликвии было перенесено в Пересопницкий монастырь Рождества Богородицы. Что стало причиной этого — можно только догадываться. Возможно, здесь были лучшие условия работы над книгой или там были опытные писцы. Следует учитывать, что Дворецкий монастырь был основан недавно. Соответственно, в нем могло и не быть нужных книг. Зато такие могли оказаться в Пересопнице.

Пересопница — село, которое лежит на берегу реки Струбли и находится на расстоянии около ста километров от Двирца. Во времена Киевской Руси это был город, игравший заметную роль в политических событиях середины ХІІ в. Археологические исследования показывают, что Пересопница существовала в Х в., а то и раньше. Однако первое письменное упоминание о городе относится к 1149 г. В то время разгорелась междоусобная борьба между князьями Юрием Долгоруким и Изяславом Мстиславовичем за киевский престол. В эпицентре этой борьбы оказался регион Погорыни (бассейна реки Горынь), в частности, город Пересопница. В так называемой Киевской летописи детально описывается данное противостояние, в том числе события, происходившие в Пересопнице. Читая о них, видишь, что это не просто летописный текст. Это — своеобразная повесть. И, соответственно, закрадывается мысль, не писалась ли и повесть в Пересопнице и не существовал ли в этом городе в те далекие времена центр книгописания.

Именно к тем временам относят, по одной из легенд, учреждение монастыря в Пересопнице. Другая легенда связывает основание обители с периодом правления Мстислава Ярославича Немого, который княжил в Пересопнице в первой четверти ХІІІ в. Считается, что Пересопница подверглась разрушениям во времена монгольского нашествия. Город пришел в упадок и постепенно превратился в село. Однако, похоже, монастырь продолжал свое существование. Первый известный исторический документ о нем датирован 18 июля 1490 г. Из его текста следует, что монастырь Рождества Богородицы в Пересопнице был довольно зажиточным — ему принадлежали три окрестных села. Другие, более поздние документы, также говорят о богатстве монастыря.

В 1505 г. монастырь оказался во владении князей Чорторыйских. Следует отметить, что члены этой семьи (к тому времени православные) отличались заметной образованностью. Они содействовали тому, чтобы монастыри выступали как центры культуры. Уже упоминавшаяся дочь заказчицы Пересопницкого Евангелия, княгиня Анна-Евдокия Чорторыйская, которая также была причастна к созданию этой реликвии, переписывалась с Андреем Ярославским, спрашивая у него совета по поводу учебы своих детей. Исследователи традиционно усматривают в лице Андрея Ярославского князя Курбского, который сбежал из Московии и поселился на Волыни, создав в своих владениях центр книжности. Сам Курбский, по мнению многих исследователей, известен многочисленными письмами к украинским и белорусским интеллектуалам того времени, подписанными «Андрей Ярославский». Однако американский исследователь Эдвард Кинан считает, что на самом деле эти письма принадлежали книгочею Андрею из Ярослава. Но с кем бы ни переписывалась княгиня Анна-Евдокия Чорторыйская, с Андреем Курбским или Андреем из Ярослава, ее переписка свидетельствует, что эта женщина была высококультурным человеком и заботилась о надлежащем уровне образования своих детей.

Дочь Анны-Евдокии, Екатерина, некоторое время владела Пересопницким монастырем. Она вышла замуж за Василия Загоровского, который оставил после себя духовное завещание от 1577 г. Это произведение сейчас считается своеобразной классикой старинной украинской литературы. В нем, кстати, большое внимание уделено вопросам образования детей. Когда же монастырь стал собственностью сестры Екатерины, Елены (в браке — Горностай), ему были предоставлены значительные средства. Произошло это в 1596 г., как раз во время заключения Берестейской унии. В учредительном документе отмечалось, что монастырь должен иметь пресвитеров, дьякона, а также госпиталь и школу. То есть предполагалось превращение его в центр религиозной культуры и образования.

По-своему закономерно, что именно Пересопницкий монастырь стал местом, где было завершено «Евангелие княгини Жеславской».

Послесловие к Евангелию, написанное Михаилом Василиевичем, представляет архимандрита Григория как своеобразного «руководителя проекта». Здесь же он изображается глубоко верующим и благочестивым человеком: «зане не любил злата и сребра тлеющих, але імел любов и прилежаніє к божественному писанію, о котороє просил Господа Бога». На самом деле, сложно судить, какую роль сыграл Григорий при создании книги. Мнения исследователей по этому поводу расходятся. Одни считают, что он делал перевод, который каллиграфически переписывали писцы, другие — что Григорий выступал лишь составителем произведения, организатором работы над ним. По нашему мнению, послесловие к Евангелию все же дает основания говорить, что именно архимандрит Григорий выступал переводчиком евангельских текстов. Поскольку там, где речь идет о переводе с «язика болгарського на мову рускую», указано, что «тоє все радою, пилностю и прилежанієм... монаха Григорія, архімандрита Пересопницкого, постановленно єст», а также «архимандрит Григоріє имел пилность и любов к писанію сеі книги». Вместе с тем Михаил Василиевич довольно критически писал о себе, очевидно, имея в виду свою неспособность к переводческой работе: «Прото іже єсми єще недоумел пре несталость розума моєго».

Собственно, о писце Михаиле Василиевиче можем сказать больше, чем о его наставнике. Сам он себя характеризовал следующим образом: «Я тиж многогрішний слуга, або раб божій Михайло Василієвич, син протоієрея саноцкого». В итоговых записях в конце каждого Евангелия, которые, правда, писались не Михаилом Василиевичем, даже говорится, что он является протопопом саноцким. Большинство исследователей сходятся во мнении, что это ошибка; дескать, Михаил Василиевич был сыном саноцкого протопопа. Есть основания согласиться с таким мнением. Так как удивительно выглядит, что протопоп, собственно протоиерей (старший священник в определенном городе или округе), покинул свой приход и начал искать счастья в далеких краях, зарабатывая на хлеб переписыванием книг — даже если это занятие и хорошо оплачивалось. Однако Михаил Василиевич мог принять духовный сан — отсюда и именование его протопопом. В то время это было обычным явлением, когда отец-священник «передавал в наследство» свой духовный сан.

Михаил Василиевич получил хорошее как на то время образование. Ведь его отец занимал высокое церковное положение и, без сомнения, должен был позаботиться о грамотности своих детей. Возможно, первым учителем Михаила Василиевича, собственно, и был его отец.

Очевидно, Григорий и Михаил Василиевич начинали работать над книгой в Двирце. Здесь и было переписано первое Евангелие от Матвея. Потом, когда Григорий и Михаил перебрались в Пересопницу, они, судя по всему, привлекли к работе еще одного писца. Как его звали, кем он был, мы, к сожалению, не знаем.

В целом вырисовывается следующая картина. Руководство работой осуществлял архимандрит Григорий. Им написаны суммарии, глоссы и четыре итоговых записи в конце каждого Евангелия, а также дополнительные указания на полях. Григорий занимался переводом книги на руский, то есть на украинский книжный язык. В этом деле ему мог помогать Михаил Василиевич. Последнему принадлежит написание основного текста, текстов в рамках-заставках, послесловия, записи в начале и в конце произведения.

Основной текст Пересопницкого Евангелия выполнен уставом двух почерков, которые, разумеется, принадлежали разным лицам. То есть к работе был привлечен еще один подручный писец, который работал в Пересопницком монастыре.

Книга состоит из 482 пергаментных листов размером 380—240 мм. Вес ее составляет 9 килограммов 300 граммов. В состав текста вошли — Наука чтения, которая открывается предисловием; четыре Евангелия, каждому из которых предшествуют указатель глав и предисловие, представлены также послесловие и месяцеслов. Текст разделен на главы, каждая из которых начинается с суммария (краткого содержания изложения следующей главы), вписанного в рамку. Отсутствуют суммарии лишь в начале первой главы каждого Евангелия.

В книге постоянно встречаем глоссы — украинские лексические соответствия словам оригинала. Они выделены рамочкой и размещены непосредственно в тексте, иногда на полях рукописи.

По смыслу Пересопницкая рукопись — тетраевангелие (четыре канонических Евангелия). Она схожа с православными Евангелиями, которые предназначались для церковного употребления. Правда, есть некоторые незначительные отличия между ним и печатными Евангелиями, которые появились вскоре после появления этой книги.

Пересопницкое Евангелие было написано древнеукраинским книжным языком. Это один из первых известных нам переводов такого типа. Сам перевод не является одинаково совершенным. Можно проследить тенденцию «шлифования» мастерства переводчиков в ходе работы над текстом. Предисловие к Евангелию, которое принадлежит Теофилакту (Феофилакту) Болгарскому, переведено не очень удачно. Здесь, фактически, сохранен старославянский текст. Близкими к старославянской первооснове остались первые два Евангелия — Матвея и Марка. Ближе к народному языку переведено Евангелие от Иоанна и, особенно, Евангелие от Луки.

Анализ текста свидетельствует, что в работе над переводом отдавалось преимущество старославянским источникам. И это вполне понятно. Ведь старославянские библейские тексты имели значительное распространение на украинских землях в то время. Тем не менее использовались и греческие тексты Евангелий, а также западнославянские (польские и чешские) переводы.

Текст Пересопницкого Евангелия писан преимущественно темно-коричневыми чернилами. На всех страницах он размещен на 20 строках. Указатели чтений представлены на полях, суммарии и глоссы вписаны в текст и обведены рамкой. Предисловие, заголовки Евангелий, тексты в рамках-заставках, номер первой главы и зачала в начале каждого Евангелия писаны золотом на киноварном грунте. Указатели чтений на полях сделаны киноварью и суриком.

Важным аспектом ценности книги является ее художественное оформление. Памятник украшают четыре искусно нарисованные миниатюры евангелистов, которые открывают каждое из Евангелий и размещены на левосторонней стороне разворота листов перед текстом. Выполнены они на грунте клеевыми разноцветными красками на золотом сплошном фоне. Под каждой миниатюрой помещен текст в орнаментальной рамке — краткая аннотация со сведениями о евангелисте и указанием, сколько в данном Евангелии глав, зачал, стихов. Все миниатюры украшены рамками с растительным орнаментом. Такие же рамки обрамляют начало текста каждого Евангелия.

Евангелие имело дорогую оправу. Правда, она несколько раз менялась. О первоначальной оправе имеем свидетельство в послесловии рукописи, где сказано, что на верхней доске «єсть виображенно распятіє Господа Бога спасителя нашого Ісуса Христа». Эти данные подкрепляются и сведениями из инвентаря Пересопницкого монастыря 1600 г. Следующая оправа, вероятно, была изготовлена в 1701 г., когда гетман Иван Мазепа решил подарить Евангелие Переяславскому кафедральному собору, который он построил и украсил за собственные средства. В 1840-х годах оправа была обновлена — приделана нижняя доска, крышки на оборотах заклеены бумагой, приклеены форзацы, оправа была покрыта зеленым бархатом. В такой оправе Евангелие сохраняется до наших дней.

Очень интересна судьба реликвии. После написания Евангелие длительное время хранилось в Пересопницком монастыре, о чем, в частности, свидетельствует упоминавшийся инвентарь этой обители 1600 г. Однако в 1630 г. монастырь прекратил свое существование. Его владелец, князь Николай Чорторыйский, который придерживался католического вероисповедания, обратился к королю Сигизмунду ІІІ с просьбой передать обитель Клеванской иезуитской коллегии. Король сразу издал грамоту, согласно которой монастырь вместе с имуществом и земельными угодьями переходил во владение иезуитов. Очевидно, в руки последних и попало Пересопницкое Евангелие.

На некоторое время эта реликвия загадочно исчезает, чтобы потом появиться, но уже в начале ХVІІІ в. и в Центральной Украине. Дело в том, что во время Хмельнитчины клеванские иезуиты были разгромлены и ограблены казацкими войсками. Возможно, книга оказалась в руках какого-то казацкого предводителя, а дальше он вывез ее с собой на Приднепровье. Однако это не более чем гипотеза, не подкрепленная документально.

В конце концов Евангелие оказалось в руках гетмана Ивана Мазепы. Не исключено, что он мог приобрести эту книгу на Волыни, где ему приходилось бывать. В 1701 г. гетман подарил эту книгу Переяславскому кафедральному собору, который был сооружен на его средства. 17 апреля того года была сделана соответствующая запись в Евангелии: «Сіє Євангеліє прислано і дано єст от ясмневельможного єго милости пана Іоанна Мазепи, войск єго царського пресвітлого величества Запорозких обох сторон Дніпра гетмана і славного чина святого апостола Андрея кавалера, до престола переяславського єпископского; которий от єго ж ктиторской милості создан, отновлен і драгоціннимі утварі церковними украшен при преосвященном єпископі Захарії Корниловичі».

Почти сто лет Евангелие хранилось в соборе, а потом оказалось в библиотеке Переяславской духовной семинарии. Здесь его в 1837 г. нашел археограф Осип Бодянский. В следующем году им в «Журнале Министерства народного просвещения» была опубликована небольшая информационная статья об этой рукописи.

Где-то в конце 1845 г., находясь в Переяславе, с Пересопницким Евангелием имел возможность ознакомиться Тарас Шевченко. Судя по всему, рукопись произвела на него впечатление и потому он оставил о ней запись в своих археографических заметках. Вот содержание этой записи:

«В скромной семинарской библиотеке хранится два Евангелия, писаны на пергамени изяшными славянскими буквами, чернилом и киноварью — с прекрасными разноцветными рисунками по золоту. Первое писано в 7053 году... Второе Евангелие, также на пергамени, изящнее и раскошнее первого, писано малороссийским наречием 1556 года, с надписью на краях первых листов...» Дальше поэт приводил текст о передаче И.Мазепой этой книги Переяславскому собору. «Это Евангелие, — указывал Т.Шевченко, — подробно описано г. Бодянским в «Журнале Министерства народного просвещ[ения]».

В 60-х гг. ХІХ в. семинарию из Переяслава перенесли в Полтаву. Туда же отправилось и Пересопницкое Евангелие. Однако здесь находиться ему пришлось недолго. В 1873 г. книгу передали графу Д. Толстому и она оказалась в Петербурге. Потом Евангелие попало к великому князю Петру Георгиевичу, принцу Ольденбургскому. Только через шесть лет после его смерти, в 1887 г., книга при содействии вдовы покойного вернулась снова в библиотеку Полтавской духовной семинарии.

В Полтаве Пересопницкое Евангелие пережило революционные события 1917—1918 гг., Гражданскую войну, разнообразные пролеткультовские эксперименты советской власти, хранясь в фондах Полтавского историко-краеведческого музея. Во время Второй мировой войны книгу эвакуировали в Уфу — столицу Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики. В послевоенные годы реликвия вернулась в Украину. Правда, не в Полтаву, а в Киев. Сначала хранилась в фондах музея-заповедника Киево-Печерской лавры. 24 декабря 1948 г. по инициативе профессора Киевского университета С. Маслова книгу передали в Центральную научную библиотеку (сейчас — Национальная библиотека Украины им. В. Вернадского), присвоив ей инвентарный номер 15552. Там реликвия хранится и поныне.

Во время инаугурации президента Украины в декабре 1991 г. Пересопницкое Евангелие было впервые использовано как символ государственности. На нем присягал на верность народу Украины Леонид Кравчук. С тех пор утвердилась традиция присягать на этой книге Президентам Украины.

Действительно, Пересопницкое Евангелие является символом Украины. И дело не только в том, что это один из первых сакральных текстов, переведенных на украинский язык. Его заказчица была родом из Полесья, писалось оно на Волыни, главным писцом выступал выходец с Лемковщины — самой западной украинской земли. Странствовала эта книга из Запада на Восток, оказавшись в Полтаве. Причастными к ней оказались И. Мазепа и Т. Шевченко — важные фигуры нашей национальной истории. Поэтому закономерно, что на этой «первокниге» приносят присягу президенты Украины.