В мобилизационном угаре - 4

ПРОСЧЕТЫ ГРУ ПРИВЕЛИ К НЕОПРАВДАННОМУ УВЕЛИЧЕНИЮ ВЫПУСКА ОРУЖИЯ В СССР В 70-х ГОДАХ.

Продолжение. Начало в №№ 19, 21, 27

Советский Генштаб, опираясь на данные Главного разведывательного управления, традиционно завышал мобилизационные мощности и степень мобилизационной готовности потенциальных противников СССР и прежде всего Соединенных Штатов Америки. На 1 января 1973 года военная разведка определила их состояние по вооружению следующим образом: танки - 70 тысяч (50 тысяч основных боевых и 20 тысяч легких) единиц в год, боевые самолеты - 23 тысячи, орудия полевой артиллерии (буксируемые) - 20 тысяч, САУ - 30 тысяч. В военно-научном труде ГРУ «Военный потенциал США» за 1975 год под редакцией начальника Генштаба маршала Виктора Куликова утверждалось, что в американской танковой промышленности производство бронированных машин по мобилизационному плану должно осуществляться на девяти сборочных заводах, три из которых (суммарной мощностью 27 тысяч танков в год) являются действующими, а шесть (суммарной мощностью 29 тысяч танков в год) находятся в резерве. При этом авторы исследования пришли к выводу, что все эти предприятия способны выйти на полную мощность не позднее чем через шесть месяцев после объявления мобилизации.

ТАНКОВАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ США В УПАДКЕ

Если подобные взгляды еще как-то можно было обосновать в конце 50-х - начале 60-х годов, когда руководители Соединенных Штатов всерьез рассматривали возможность ведения мировой войны с СССР неядерными средствами, то к середине 70-х годов подобные воззрения советских генштабистов утратили всякую связь с реальностью. К этому времени американцы уже фактически отказались от поддержания резервных мощностей в своей военной промышленности. Это можно проиллюстрировать на плачевном состоянии бронетанковой промышленности США, ставшем очевидным после войны Судного дня между арабами и израильтянами.

Дело в том, что за 18 дней октября 1973 года в ходе ожесточенных сражений безвозвратные потери Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) составили более 840 танков, или 42% от всего танкового парка, насчитывавшего 2000 бронированных машин на начало войны. Однако и уцелевшие танки находились в плачевном состоянии, ибо большинство из них было повреждено, иногда неоднократно, на поле боя (всего получили повреждения 2500 танков - 125% от первоначального числа) и возвращено в строй лишь благодаря прекрасной танкоремонтной службе ЦАХАЛ. Огромный урон понесли израильтяне и в бронетранспортерах (было уничтожено 1900 БТР, или 43% предвоенного парка в 4400 машин).

Арабо-израильская война 1973 года заставила руководство вооруженных сил США пересмотреть свою потребность в танках. Но прежде всего американцам пришлось опустошить танковый парк своей военной группировки в Европе, за счет которого Вашингтон в срочном порядке восполнил потери израильтян в бронированных машинах. Естественно, командование войск США в Старом Свете потребовало от правительства незамедлительного возмещения этих «утрат».

Однако главная причина возросших потребностей армии США была даже не в этом. Высокий уровень потерь в танках во время Октябрьской войны на Ближнем Востоке заставил американских военачальников пересмотреть свои взгляды на уровень собственного вероятного урона в случае возможного крупномасштабного вооруженного конфликта с СССР. Если до 1973 года американцы считали, что их танковые потери составят 8,6% в месяц (для танков М-60) от имеющихся в войсках на начало боевых действий бронированных машин, то после арабо-израильской войны они пришли к выводу, что данный показатель может достигнуть как минимум 20,1%.

Надо сказать, что американский танковый парк к началу 1974 года насчитывал всего 8226 машин (в 5-6 раз меньше, чем у Советской армии), в том числе лишь 5049 современных танков М-60. Остальные машины (3177 единиц) являлись танками типа М-48 постройки 1953-1959 годов, часть из которых оснащалась огнеопасными бензиновыми двигателями.

Короче говоря, в Министерстве обороны США приняли решение в авральном порядке приобретать как можно больше бронированных машин. Смоделировав сценарии будущих боевых действий с учетом опыта войны Судного дня, Пентагон пришел к выводу, что ему необходимо увеличить ежегодные закупки танков у американской промышленности в 5-12 раз.

И вот тут-то выяснилось, что промышленность Соединенных Штатов совершенно не готова к удовлетворению возросших аппетитов американской армии. Строго говоря, ничего удивительного в этом не было. На протяжении 20 лет (1959-1979) выпуском основных боевых танков в США занимался один-единственный сборочный танковый завод в Детройте. Причем в 1965-1971 годах производство этих бронированных машин здесь упало до уровня 200-300 штук в год. В 1972 финансовом году Пентагон закупил всего 118 ОБТ. Правда, с 1965 года предприятие также поставляло вооруженным силам легкие разведывательные танки М-551 «Шеридан», однако в 1971-м прекратило их изготовление.

Естественно, что столь низкий уровень выпуска танков, едва обеспечивавший непрерывность производственного цикла на детройтском заводе, подорвал привлекательность военного бизнеса для многих поставщиков танковых узлов и компонентов и привел к заметной эрозии субподрядной базы танковой промышленности. Так, если в 1959-1962 годах в США имелось два завода - поставщика танковых корпусов и три - по отливке танковых башен, а в 1963-1971 годах соответственно по два таких предприятия, то к 1974-му осталась всего одна фирма «Блау Нокс» в городе Ист-Чикаго (штат Индиана), способная изготавливать немногим более 500 комплектов танковых корпусов и башен в год. Так, даже после перехода на трехсменную рабочую неделю без выходных завод в Ист-Чикаго смог выпустить всего 512 комплектов корпусов и башен.

У читателя может возникнуть вопрос: а в чем, собственно, проблема? Все, что надо сделать в такой ситуации, - это выделить деньги на расширение закупок крупного броневого литья, расконсервировать резервные литейные заводы, построить наконец новые предприятия.

С деньгами действительно проблем не было. Конгресс без промедления ассигновал практически неограниченные средства на расширение производства броневого литья. Например, 24 млн долларов пошли на увеличение мощностей завода в Ист-Чикаго с 500 до 760 комплектов в год. Еще большие суммы предназначались для расконсервации литейного завода в городе Бердсборо (штат Пенсильвания). И тем не менее первую дополнительную бронированную машину, выпущенную в результате предпринятых пожарных мер по наращиванию мощностей танковой промышленности США, Пентагон смог получить только спустя 28 месяцев после выделения на это денег.

Для лучшего понимания возникших трудностей следует прежде всего ознакомиться с мнением заокеанских экспертов. Вот что, например, сообщал в своем докладе Пентагону Р. Зильман, технический директор американской ассоциации производителей стального литья, которому Министерство обороны поручило провести обследование мобилизационных возможностей литейной промышленности США: «Вследствие низкого уровня выпуска танков (достаточного для поддержания в действующем состоянии только одного литейного завода) в последние годы были потеряны кадры квалифицированной рабочей силы и специалистов, резко снизились количество производственного оборудования и его технический уровень. После окончания корейской войны правительство стремилось поддерживать мощности по производству танкового литья в состоянии, позволяющем быстро нарастить выпуск танков в случае возникновения новых чрезвычайных обстоятельств. Однако в конце 60-х годов правительство, судя по всему, отказалось от своей политики поддержания резервной базы производства крупного броневого литья. В результате этого нам сейчас не остается ничего другого, как начинать все заново».

Единственно возможным выходом из возникших трудностей с броневым литьем в максимально сжатые сроки Зильман считал расконсервацию завода в Бердсборо (его построили специально для изготовления танковых башен корпусов в конце войны в Корее, но так и не приступив к их производству, он был продан частной фирме, которая освоила на нем выпуск мелкого литья для гражданского сектора).

Однако и в этом оптимальном случае, по оценке Зильмана, потребуется не менее 22 месяцев, чтобы предприятие смогло выпускать 480 комплектов корпусов и башен в год.

В свою очередь Жак Генслер, известный эксперт в области военной промышленности, назначенный впоследствии на должность заместителя министра обороны по НИОКР и закупкам в администрации президента Билла Клинтона, вынужден был сделать вывод, что ситуация, сложившаяся в танковой промышленности США в 1973-1978 годах, продемонстрировала полное отсутствие мобилизационного планирования со стороны американского правительства, особенно на уровне субподрядчиков.

Таким образом, ГРУ преувеличило реальные возможности кадровой промышленности США, едва способной в это время к выпуску полутысячи танков в год, примерно в сто раз, то есть на два порядка. Аналогично (в десятки и более раз) завышался мобилизационный потенциал американского военно-промышленного комплекса и по производству других видов вооружения (самолетов, артиллерийских орудий, боеприпасов и т. д.). Столь же преувеличенными оказались и данные, определявшие мощности ВПК Западной Европы.

«ЛИПОВЫЕ» ЦИФРЫ ПО НАТО

ГРУ и Генштаб не только проигнорировали изменения, произошедшие в состоянии мобилизационной готовности промышленности стран НАТО в 60-70-х годах, но и начали резко увеличивать свои оценки мобилизационных мощностей стран блока.

Вот, например, что произошло с цифрами по ФРГ. Показатели мобилизационных мощностей по танкам увеличились с 4000 единиц в год в 1973-1983 годах до 5100 в 1984-м и 7100 единиц в 1985-м. По БМП и БТР - соответственно с 3750 до 5800 и 8500 единиц, по боевым самолетам - с 800 единиц в год в 1985-м до 1400 в 1987-м. Особенно чудовищно выросли мощности по орудиям полевой артиллерии - с 2800 единиц в год в 1983-м до 16 500 (из них 14 300 буксируемых и 2200 самоходных орудий) в 1987-м. Чтобы представить себе масштабы допущенного завышения, достаточно вспомнить: в 1987 году западногерманская военная промышленность выпустила всего 65 танков, 190 БМП и БТР и ни одного орудия полевой артиллерии. Что касается орудий полевой артиллерии, то их производство в ФРГ после Второй мировой войны осуществлялось в течение всего четырех лет (1978-1981), когда было изготовлено 216 полевых гаубиц калибра 155 мм.

Приведу цитату из справки, представленной в ГРУ руководителями восточногерманской разведки, которые, конечно, были намного лучше информированы о положении дел в Федеративной Республике, чем их советские коллеги (кстати, в спецслужбе ГДР эту справку не сочли нужным даже засекречивать): «В условиях полной загрузки имеющихся мощностей военной промышленности ФРГ при работе в три смены производство вооружений по сравнению с периодом мирного времени может быть увеличено максимум на 50-60%. Существенное увеличение производства основных видов вооружения (танков, артиллерийских орудий, боевых самолетов) может быть достигнуто не ранее чем по истечении одного года». Производство в мирное время и после мобилизации (единиц в месяц) показано в таблице.

Таким образом, по сравнению с данными восточногерманских разведчиков ГРУ завысило мобмощности военной промышленности Западной Германии по танкам в 6 раз, по БМП и БТР - в 12 раз, по боевым самолетам - в 5 раз, по орудиям полевой артиллерии - в 70 раз.

Особенно быстро оценки Генштабом мобилизационных мощностей НАТО начали расти после 1986 года. Уже в 1987-м соответствующие показатели по танкам для всего блока увеличились на 15 тысяч единиц. В итоге мобилизационные мощности стран Североатлантического альянса, на основе которых Генштаб проводил свои учения «Центр-87», составили 80 тысяч танков (42 тысячи для США, 16 тысяч для ФРГ, 12 тысяч для Великобритании и по 5 тысяч для Франции и Италии). Если добавить к этому 10 тысяч японских бронированных машин (этой цифрой были определены возможности этого островного государства), танки Китая и Израиля, то в результате подобных расчетов Генштаба получалось, что в случае войны противники СССР будут в состоянии выпускать более 100 тысяч танков в год.

18 апреля 1991 года газета «Красная звезда» провела редакционный «круглый стол» под названием «Броня и люди», посвятив его танкам и танкостроению. В заседании приняли участие заместитель министра оборонной промышленности М. Захаров, начальник Главного бронетанкового управления Минобороны генерал-полковник А. Галкин, его первый заместитель генерал-майор Н. Журавлев, начальник Военной академии бронетанковых войск генерал-полковник В. Гордиенко, директор ВНИИ «Трансмаш» профессор Э. Потемкин и начальник военного НИИ генерал-майор В. Брызгов. Немалое место в обсуждении заняли и вопросы мобилизационной подготовки. Генерал-полковник Галкин, отметив, что расходы на танкостроение в СССР сократились более чем в два раза, а на выпуск боевых машин пехоты - даже более чем в пять раз, подчеркнул, что это в конце концов ведет к потере мобилизационных возможностей танковой промышленности. А генерал-полковник Гордиенко вообще оправдывал численное превосходство СССР в танках над странами НАТО огромными мобилизационными мощностями Запада. «Американцам столько техники (как у Советского Союза танков. - В. Ш.) ни к чему, - говорил он. - Но это вовсе не значит, что при необходимости они не смогут наладить ее выпуск в нужных количествах. При мобилизационном развертывании (в течение полугода) промышленность США способна строить по 50 тысяч танков в год. Мощность Западной Европы - 25 тысяч. Согласитесь, цифры красноречивые».

Цифры были действительно красноречивыми. Именно такие оценки давало ГРУ в вышедшем в 1975 году военно-научном труде «Военный потенциал США» под редакцией начальника Генштаба маршала В. Куликова.

Думаю, что в истории современной разведки других просчетов подобного масштаба найти непросто. И это притом что, как видно на примере производства танков в США, имелось достаточное количество вполне доступной информации, убедительно показывавшей, что ни больших резервных мощностей, ни повышенной готовности к мобилизационному развертыванию у военной промышленности стран Запада не было. Имелись в ГРУ и вполне достоверные документы, добытые агентурным путем, подтверждавшие данные открытой печати.

Почему же вся эта обширная информация (кстати, часто дорогостоящая и добытая трудным, а иногда и опасным путем самой разведкой) была отброшена в пользу откровенной «липы»? Причин здесь несколько.

Во-первых, отсутствие квалифицированных специалистов, необходимых для изучения такого сложного явления, как военно-экономический потенциал и мобилизационная подготовка экономики современных государств Запада. В сущности их и изучать-то в начале 70-х годов было некому. Это может показаться неправдоподобным, но в такой огромной организации, как ГРУ, в которой одних генералов насчитывались не менее сотни, в это время набирались едва с десяток сотрудников, более или менее постоянно занятых исследованиями в области военной экономики.

Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, в Белый дом пришел президент Рональд Рейган, объявивший о том, что Соединенные Штаты должны быть готовы к ведению длительной неядерной мировой войны. В советском Генштабе не могли себе представить подготовку к такой войне иначе, как через огромное увеличение не только текущего выпуска боевой техники, но и мобилизационных мощностей американской промышленности по производству традиционных видов вооружения (танков, самолетов, артиллерии и т. д.), а также боеприпасов. К тому же был отправлен в отставку с поста начальника Генштаба маршал Николай Огарков, сторонник развития высокоточного оружия, а на его место назначен маршал Сергей Ахромеев, человек более традиционных взглядов, для которого танк являлся чем-то вроде «священной коровы».Виталий ШЛЫКОВ
председатель Комиссии по политике безопасности и экспертизе военного законодательства Общественного совета при Минобороны России