Ситуация на Северном Кавказе идет под откос

Обострение ситуации в Дагестане совершенно очевидно — об этом говорят три недавних чрезвычайных происшествия.

Корни нестабильности на Северном Кавказе не только ваххабизм. Местные жители возмущены действиями официальных силовых структур — армии, милиции. Люди в форме зачастую являются олицетворением жестокости, насилия, несправедливости.

Бронепоезд состоял из локомотива и двух платформ. Взрыв прогремел на пути так называемого бронепоезда, который как раз и предназначается для проверки участков железной дороги на наличие взрывных устройств.

По другим данным, взрыв произошел во время прохождения буферного железнодорожного состава, состоявшего из локомотива и двух вагонов с песком. Локомотивная бригада не пострадала. Из-за подрыва железнодорожного состава было задержано движение нескольких поездов.

Были остановлены пассажирский поезд «Баку — Москва», а также два грузовых состава и два сопровождающих их бронепоезда. «Принимаются меры к восстановлению железнодорожного полотна», — сообщает Махачкалинское отделение Северокавказской железной дороги.

Отметим, однако, что это уже третий подрыв поезда за неполные три недели. Предыдущий произошел в ночь на 2 июля. Тогда под откос был пущен грузовой состав на перегоне Манас—Ачи. С рельсов сошли 12 вагонов и локомотив, машинист и его помощник получили ранения.

А третий взрыв произошел на том же перегоне в ночь на 29 июня. «В 2.15 по московскому времени поступило сообщение о подрыве на перегоне Манас—Ачи железнодорожного состава. В результате взрыва СВУ тепловоз и две цистерны с водой сошли с рельсов», — сказал тогда источник в правоохранительных органах. Никто не пострадал.

Но взрыв поезда лишь последнее звено в цепочке чрезвычайных происшествий в Дагестане в ночь на 15 июля. Тяжелый бой произошел в дагестанском селении Серго-Кала. Сержант милиции в одиночку отстреливался от преступников, напавших на его дом.

В ходе перестрелки милиционеру все-таки удалось вызвать подмогу, однако до прибытия его коллег нападавшие успели скрыться с места происшествия.

Мобильная бронегруппа, которая подъехала к месту ЧП, проводит поисковые мероприятия.

Еще одна перестрелка милиционеров с боевиками произошла в том же селении примерно в то же время.

Неизвестные в 00.10 мск напали на наряд ДПС, который дежурил возле села. «Сотрудники милиции ответили огнем, однако с обеих сторон жертв и пострадавших нет», — сообщает пресс-служба МВД Дагестана. Теперь здесь также ведутся поиски преступников: «С наступлением рассвета была исследована местность, откуда предположительно стреляли преступники», — уточнили в ведомстве.

Комментирует Олег Орлов, председатель совета правозащитного центра «Мемориал»

Взрывы и убийства силовиков происходят на Северном Кавказе регулярно. Однако они не вызывают столь бурной реакции у общества, как подрывы станций московского метро.

К событиям на Северном Кавказе привыкли и относятся к ним с безразличием. В целом же причина такого безразличия в самих людях: когда происходит что-то за пределами региона проживания россиянина, он, к великому сожалению, воспринимает это как нечто далекое и его не касающееся — страна-то у нас большая.

Мы давно и плотно работаем на Северном Кавказе и наблюдаем эскалацию насилия в этом регионе на протяжении многих лет. Нельзя говорить, что сейчас здесь происходит некий всплеск террористической активности, — она стала возрастать в Дагестане уже с конца 2009 года.

В последний месяц произошла интенсификация действий экстремистов в Кабардино-Балкарии (хотя до уровня насилия в Ингушетии и Дагестане эта республика России, к счастью, не достигает). То есть рост уровня насилия продолжается в большинстве республик Северного Кавказа. И Чечня на этом фоне уже не выглядит самой проблемной, а превратилась в рядовой опасный регион, который хотя и не сильно, но все же лидирует среди остальных по количеству погибших силовиков. В целом тенденция по эскалации насилия во всем регионе прослеживалась еще в 2007 году.

Происходящее в республиках Северного Кавказа имеет как единые причины, так и свою специфику для каждого региона. У Чечни, к примеру, были свои давние исходные корни в сепаратизме, чего в соседних республиках ярко не проявлялось. Сепаратизм в Чечне прекратился, его место занял большой общекавказский исламистский проект. Произошла смена приоритетов у подполья. И со сменой этого вектора распространение насилия пошло и за пределы Чечни.

Корни ингушской нестабильности — исламский экстремизм и подпитываемое им насилие силовиков, государства. Если бы не оно, у террористического подполья не было бы сегодня такой поддержки среди определенной части населения. Таким образом была создана база людей обиженных, недовольных, готовых мстить.

В Дагестане сегодня сложная ситуация по тем же, что и в Ингушетии, причинам плюс чисто религиозное противостояние, что специфично для этого региона России. В конце 90-х годов сюда пришло мощное альтернативное исламское течение — ваххабизм. Оно очень сильно в Дагестане. И это противостояние внутри одной конфессии играет большую роль. Власть, в свою очередь, очень сильно подогревала это различие. В результате уровень отторжения между традиционным и пришлым течениями достиг того, что представители двух лагерей отказываются даже общаться друг с другом, воспринимают друг друга как врагов. Именно это способствует росту терроризма.

Ситуацию на Северном Кавказе можно и нужно исправлять. Но для этого необходимо подходить к проблемам комплексно, заниматься регионом вплотную, а не делать ставку на какие-то отдельные инструменты. Некоторые говорят, что проблемы не решить даже за пять лет, на это понадобятся десятилетия. Но десятилетий у России в этом вопросе нет. Решать нужно комплексно и как можно скорее, в течение как раз именно лет, а не десятилетий.