Польша должна выйти из роли жертвы

Хотя катастрофа правительственного самолета произошла в тумане, который покрывал смоленскую землю, она на мгновение развеяла туман, заволокший умы многих из нас – погруженных в клубы исключительно имиджевой, а тем самым лишенной связи с государственными интересами, политики. В этот краткий момент истины, в свете прожекторов, рассеявших ночную тьму, мы увидели сначала Ярослава Качиньского, в одиночестве отдающего дань памяти своему брату, а потом, на том же самом месте – Дональда Туска, которого обнимает Владимир Путин.

Эти две сцены позволяют осознать, что политика остается смертельно важной вещью, а не только безличной процедурой и пиаром. Немая драма, разыгравшаяся в лесу под Смоленском – это ключ к пониманию современной польской политики, по крайней мере, ее двух основных тенденций. Одна из них вырастает из наполняющей силами веры, что трагедия, оживив одновременно и любовь к собственной Родине, и доброжелательное отношение к другим людям, может стать поворотным пунктом в истории наших народов. Внезапно усилившаяся потребность в правде и справедливости дает надежду на то, что катынская ложь будет преодолена. Ведь преступление, совершенное коммунистами не разделяет поляков и россиян: поиск правды может только сблизить нас. Никогда столькие россияне не сделали для нас так много, как в деле познания и документирования этого преступления. Это происходит потому, что расчет с коммунистическими преступлениями лежит в интересах России: оно приведет к реальному возрождению и освобождению от имперских иллюзий.

В названии Катынь, как писал поэт Сергей Бирюков, есть слова \"кат и ты,
то есть я\". Наши народы разделило не катынское преступление, а мерзкая ложь о нем. Исходящее из глубины души желание изменений исходит как раз из нашей веры в краеугольное значение правды.

Партнерство и согласие

Если сущность первой тенденции польской политики в отношении России верно отражает слово \"правда\", то появляется вопрос, действительно ли саму суть второй тенденции верно отражает слово \"партнерство\", которое с таким энтузиазмом использовал Туск, описывая польско-российские отношения в сфере следствия по расследованию катастрофы Ту-154М. По правде говоря, сложно не заметить, что это партнерство заключается в передаче российской стороне следствия и всех доказательных материалов по нему.

И мы видим, как оно втягивает наше правительство в круговорот очередных объяснений, которых требуют сам ход следствия и работа комиссии, изучающей причины катастрофы. Из этих же объяснений следует, что окончательное решение о возможной передаче польской стороне регистраторов полета принимает правительство Российской Федерации. Передача Москве права принятия окончательного решения хорошо показывает суть партнерства. Таким образом в длинный список сложных вопросов был добавлен еще один пункт.

В информационном шуме последних дней единственным устойчивым элементом кажется согласие. Президент Дмитрий Медведев говорит об углублении согласия с Украиной, а Бронислав Коморовский вторит ему, выражая желание добиться \"общенародного, надпартийного согласия в деле становления польско-российского примирения\". Характерен сам язык этих деклараций (\"становление польско-российского примирения\"), поразительно напоминающий времена официальной польско-советской дружбы. Сущность понимаемого таким образом согласия и примирения точно сформулировал Збигнев Бжезинский: \"на более сильном государстве лежит большая доля ответственности за процесс примирения\".

В роли просителя

С одной стороны есть глубокая потребность изменений в отношениях Польши и России, а с другой – политика правительства, которое, передавая следствие по катастрофе российской стороне, может на долгие годы усложнить польско-российские отношения. Ведь партнерство в них заключается в том, что россияне втягивают нас в бесконечные споры, в процессе которых мы должны доказывать свою правоту, просить засвидетельствовать правду, добиваясь обнародования или передачи документов, одним словом – вставать на позицию просителя. Россия же закрепляет за собой роль сюзерена, который либо примет во внимание наши ожидания, либо их отклонит. Партнерство, работающее таким образом, в сущности, представляет собой спарринг, поэтому будет правильнее говорить о спарринг-партнерстве.

Принципиальная польза спарринга для России в том, что он опускает статус Польши ниже наших достижений, возможностей и амбиций, и одновременно повышает статус слабого российского посткоммунистического государства до ранга государства более сильного, которое благодаря создаваемому в партнерстве с Польшей имиджу крупной державы может искать на международной арене союзников сильнее себя. Хотя борьба с коммунистической империей завершилась тем, что Польша вновь обрела свободу, мы все еще занимаем в отношении России позицию жертвы, а не страны, одержавшей исторический успех. Ментальность вечной жертвы хорошо иллюстрируют слова Бронислава Коморовского, который, будучи на Красной площади, искал фундамент уверенной позиции в начале XVII века, а не в нашем участии в антигитлеровской коалиции или хотя бы в нашем вкладе в крах советской империи.

\"Катынские события \"

Показательным примером спарринг-партнерства может послужить кажущаяся бесконечной история катынской лжи, которая вынуждает нас непрерывно доказывать очевидную истину. Очередной акт этой лжи начался в 2004 году, когда российская военная прокуратура закрыла дело о расследовании катынского преступления и по поручению Владимира Путина, который был тогда президентом, засекретила само решение и большинство документов следствия. Это решение на годы ухудшило взаимные отношения, и вынудило нас требовать открытия документов по делу, касающегося совершенного 70 лет назад преступления.

Польские граждане нашли единственный рациональный выход из западни спарринга: судебный путь. Цель жалоб, подаваемых в российские суды, а позже вызова Российской Федерации в Европейский суд по правам человека – доказать, что катынская ложь ведет сейчас также к нарушению российского права. Эти действия позволяют поменяться ролями. Уже Российской Федерации приходится объясняться, почему в результате сокрытия правды о коммунистическом преступлении 70-летней давности там и сейчас нарушается закон, а Польша лишь поддерживает своих граждан, верящих в правду и справедливость. В ответе российского правительства на \"Катынскую жалобу\" ответственность за преступление Советского Союза ставится под сомнение. Убийство называется \"катынскими событиями\", а судьбу польских офицеров выяснить не удалось. Вопреки политическим декларациям формальная позиция правительства России не изменилась, хотя соответствующий ответ появился 19 апреля, то есть уже в период официальной польско-российской дружбы. Только бы польское правительство, несомое на волнах дружбы, не отказалось от своей поддержки Катынских семей в Европейском суде по правам человека!

[...]
Во время дебатов \"Шанс на примирение\", организованных 23 апреля 2010 года Польским информационным агентством PAP и РИА Новости, председатель международного комитета российской Госдумы Константин Косачев ясно сформулировал ожидания российской стороны: \"Мы надеемся, что Польша перестанет к нам цепляться\". Высказывание Косачева прекрасно показывает механизм и цель спарринга. Следствие по катынскому делу было закрыто для того, чтобы можно было обвинять Польшу в том, что она \"цепляется\". Опытный функционер российских дипломатических служб призвал поляков вместо проблемы Катыни заняться проблемой Волыни. Нам предлагается прервать диалог в польско-украинских отношениях, что может породить соблазн третьих стран установить свою гегемонию.

Повод для политических изменений должны, о диво, дать, совместные празднования 90-ой годовщины войны 1920 года, но ведь она очень верно называется войной с большевиками, а не с Россией. К сожалению, из слов депутата Анджея Халицкого (Andrzej Halicki), которые он произнес во время тех же дебатов, следует, что \"Гражданская платформа\" (PO) готова принять предложение \"Единой России\". Судя по всему он забыл, что Польша вступила в эту войну в коалиции с Украиной. Плечом к плечу с польскими солдатами воевали украинцы, белорусские и кавказские формирования и белые. Ведь современная Россия – это не только реставрируемые памятники Сталину, но и перезахоронение с военными почестями и в присутствии патриарха Алексия II останков генерала Антона Деникина, или - чрезвычайно пышное - Александра Антонова – лидера антибольшевистского крестьянского восстания в Тамбовской губернии.

Ревизия грехов

90-ая годовщина польско-большевистской войны – это прекрасная возможность вспомнить о важности сотрудничества народов нашей части континента для пресечения попыток навязать гегемонию, откуда бы она ни шла. Также это в конце концов прекрасная возможность придти к согласию с той Россией, которая тогда, после революции, инстинктивно повернулась к Польше в попытке защититься от большевистского варварства. Мы должны протянуть руку этой России. Фундаментом настоящего польско-российского примирения должен быть здравый рассудок, что означает признание исторических и геополитических реалий, а не только общность судеб жертв коммунизма. Генерал Деникин предъявил маршалу Пилсудскому самое серьезное из всех возможных обвинение: что большевики выиграли из-за польской пассивности. Возможно, пришел подходящий момент и для того, чтобы мы провели ревизию наших грехов, вспомнив отказ от совместной с россиянами борьбы против большевиков, о позорном поведении с добровольческими формированиями союзников Польши в этой войне. Польско-российское примирение имеет глобальное измерение, поэтому оно должно быть делом не правящих партий двух стран, руководствующихся конъюнктурными интересами, а самих поляков и россиян, представленных институтами, которым великая история обоих народов дала на это право.

Влодзимеж Марчиняк – политолог, советолог, эксперт по России. Профессор Высшей школы бизнеса - National-Louis University города Новы Сонч.