Инженеры разрушения

Революции выявляют в русской душе азиатские черты.

В англоязычном Интернет-журнале Russia Profile вышел необычный \"специальный доклад\" о современном видении понятия \"Русская душа\". В 15 статьях российские и иностранные авторы анализируют с современных позиций это живущее уже около 150 лет представление пишущих о России. Предлагаем Вашему вниманию некоторые статьи этой серии в русском переводе.

Характер русского революционера хорошо узнаваем и повсеместно известен, так как некоторые из самых известных лиц российской истории были, хотя бы на некоторых этапах своей жизни, революционерами. Владимир Ленин и Иосиф Сталин были профессиональными революционерами, решившими стать профессиональными мятежниками в самом начале жизненного пути. Александр Герцен, Петр Кропоткин и Михаил Бакунин, в отличие от Ленина и Сталина, никогда не имели политической власти, однако сила их личностей, широта и смелость их политических и философских взглядов всегда восхищали западных мыслителей. От Альбера Камю до Тома Стоппарда, западноевропейские драматурги делали русских революционеров главными героями своих произведений, акцентируя внимание на двух главных чертах характеров русских революционеров – преследование по большей части утопических целей и использование любых моральных и (что бывало гораздо чаще) аморальных средств при претворении в жизнь лелеемых ими утопий. Такая модель революционного поведения, утвердившаяся в России в середине 19-го века, оказалась поразительно жизнеспособной и универсальной. Она проявляет себя и сегодня, причем не только в России, но и в других странах, от Китая до Венесуэлы.

Уничтожение как самоцель

Есть два других типа личности, которые не так хорошо известны, как Ленин или Сталин, и многие предпочитают считать их обычными преступниками, а не политическими активистами из-за той дурной славы, которую они приобрели вполне заслуженно. Живший в 19-м веке революционер-радикал Сергей Нечаев и недавно погибший чеченский сепаратист Шамиль Басаев считали себя революционерами, причем революционерами большего масштаба, чем Ленин и Сталин. Они были настолько последовательны в своем стремлении к уничтожению, что по сравнению с ними даже организаторы революции 1917 года были малодушными «уклонистами».

На примере Нечаева и Басаева можно изучать феномен русского революционера, так как они оба были «чистыми» революционерами, посвятившими этой страсти свои жизни и никогда не бывшими удовлетворенными масштабом причиненных ими разрушений. Нечаев совершил одно из самых жестоких политических убийств 19-го века в России, и лишь по случайности не совершил многие другие похожие преступления. Количество жертв Басаева так и не установлено окончательно. Он взял на себя ответственность за одни из самых кровавых терактов в истории: захват больницы в Буденновске в 1995 г., концертного зала на Дубровке в Москве в 2002 г.

и школы в Беслане в 2004 г.

Антиевропейцы

Несмотря на то, что Басаев был чеченцем и мусульманином, он являлся русским революционером, и не только потому, что покинул родную Чечню в возрасте 17 лет и провел многие годы в Москве и других российских городах. И не потому, что он позиционировал себя революционером со времени своего первого теракта, совершенного в 1991 г., когда он захватил самолет в знак протеста против попыток российских властей успокоить ситуацию в Чечне. Он также объяснял свое самое ужасное преступление – террористический налет на Дагестан в 1999 году – желанием «дать старт» исламской революции в России. В ряды русских революционеров Басаева ставит тот факт, что религиозные и этнические меньшинства находились в авангарде русской революции как минимум с середины 18-го века.

Емельян Пугачев, лидер одного из крупнейших крестьянских восстаний против императрицы Екатерины II, вплоть до своей казни в 1775 г. опирался на мусульман и староверцев. Интересно отметить, что недоброжелатели Екатерины из стран Западной Европы возлагали большие надежды на успех Пугачева, несмотря даже на то, что этот самозванец, выдававший себя за мужа Екатерины, планировал после захвата власти в Петербурге направить свою энергию против «упадочнических» западных протестантов и католиков.

В будущем подобная забавная ситуация будет повторяться неоднократно. Русские революционеры, от эмигрантов-диссидентов Нечаева и Ленина до «романтического народного мстителя» Басаева, часто пользовались симпатией и даже получали прямую продержку Запада, однако, придя к власти, они неизбежно занимали антизападные позиции. Басаев начал делать резкие антизападные высказывания и перестал обращать внимание на случаи похищений западных журналистов вскоре после того, как стал «премьер-министром» независимой Чечни в 1996 году. Зачастую это были те же самые журналисты, с которыми он заигрывал и которых защищал, будучи главным представителем Чечни во время войны 1994-1996 гг., склоняя их к написанию не соответствующих истине статей о поведении российских солдат.

И это лишь один пример из многих. Придя к власти в 1917 г., Ленин начал финансировать и вооружать организации, которые вели подрывную деятельность в Германии, той самой стране, которая помогла ему вернуться в Петроград в апреле 1917 г. и считала его исключительно полезным в деле свержения царского режима. Сталин, бывший делегатом большевистской фракции на лондонском съезде в 1905 году и пользовавшийся безвизовым режимом, существовавшим в то время в Европе и России, придя к власти, отгородил Россию от Запада таким железным занавесом, о котором не мог мечтать даже такой ярый сторонник изоляционизма, как Иван Грозный.