Российские магнаты думают о планах наследства

Передача состояний чревата опасностью их захвата конкурентами из государственного или корпоративного сектора. Но некоторые компании могут нанять профессиональных менеджеров, что пойдет им на пользу.

У Александра Лебедева не проходит и недели без того, чтобы ему не позвонил агент из государственных спецслужб или милиционер, стремящийся получить кусок его состояния в 3,4 миллиарда долларов. Он не хочет, чтобы такая участь ждала его старшего сына, 30-летнего Евгения. (Его младшему сыну всего 1 год.) \"Бизнес в нашей стране это все равно что борьба с медведем, - говорит Александр, сидя в своем кабинете в элегантном московском особняке, - думаю, вы не захотите, чтобы это перешло по наследству вашему сыну, не так ли?\"

Лебедеву всего 50, но он уже сейчас думает над проблемой, с которой столкнутся промышленники и предприниматели, сколотившие огромные состояния в хаотичные первые годы посткоммунистической России. Что станет с их миллиардами, которые были порой получены в результате нечестных сделок – и как им спланировать передачу наследства? К 2020 году средний возраст 50 богатейших российских бизнесменов превысит 60 лет. Для большинства развитых стран это немного, но в России средняя продолжительность жизни мужчин составляет 62 года. (У женщин этот показатель равен 74 годам, однако среди ведущих российских магнатов есть всего одна женщина – владелица строительного бизнеса и жена московского мэра Юрия Лужкова Елена Батурина.)

Планирование передачи наследства сопряжено с проблемами в любой семейной компании в мире, но, наверное, больше всего таких проблем в России. В этой стране с переходной экономикой коррупция распространена повсеместно. По данным Transparency International, Россия по показателям коррупции стоит в одном ряду с такими странами как Венесуэла, Камбоджа и Сьерра-Леоне. По словам владеющих компаниями бизнесменов, они вовсе не уверены в том, что милиция, суды и государство будут защищать их права. Политические связи для выживания обычно важнее юридических документов и пакетов акций. Всегда есть опасность того, что в момент передачи собственности по наследству следующему поколению Кремль или алчные хищники из корпораций захватят активы детей, не имеющих таких связей, какие были у их родителей. \"В России практически нет такого понятия как частная собственность, - предупреждает бывший кремлевский советник Станислав Белковский, который сегодня возглавляет московский аналитический Институт национальной стратегии, - власти могут уволить владельца компании с той же легкостью, что и сотрудника\". Вот пример: после аварии на угольной шахте в Сибири ее генеральный директор Георгий Лаврик, унаследовавший эту собственность от отца годом ранее, продал свою долю в 40%, когда губернатор области потребовал сменить собственника.

Российские миллиардеры рассматривают самые разные варианты с передачей своих состояний. Магнат из сферы телекоммуникаций Владимир Евтушенков поставил своего сына и дочь на должности руководителей в своей компании, надеясь на то, что они со временем станут хозяевами его бизнес-империи. Владимир Потанин обещает к 2020 году передать свое состояние на нужды благотворительности, включая долю в крупнейшей в России горнодобывающей компании.

(Он планирует оставить своим детям какой-то доход, но хочет, чтобы они сами строили свое будущее.) 50-летний Борис Зингаревич и его партнеры продали в 2006 году 50-процентный пакет акций крупнейшего в России производителя бумаги \"Илим\" компании International Paper. В то время его сын Антон больше интересовался инвестициями в футбол. Сейчас 28-летний Антон работает в нью-йоркской компании своего отца Ener1, занимающейся производством литий-ионных батарей для электромобилей. Он называет эту компанию \"революционной и интересной\".

Лебедев отказывается обсуждать подробности своих планов, но известно, что он инвестирует средства в недвижимость. \"Легче всего передавать детям активы в виде денег, находящихся на счетах за пределами России, например, в швейцарских банках, а также в виде недвижимости\", - говорит он. Этот бывший агент КГБ, работавший в советском посольстве в Лондоне экономическим атташе, владеет домом в лондонском предместье неподалеку от дворца Хэмптон–Корт, замком 13-го века в Италии, замком под Парижем, а также замком Гютч в Швейцарии, где есть собственный фуникулер и роскошный ресторан.

Лебедев до сих пор владеет активами в России, в том числе 19% акций компании \"Аэрофлот\" и 26% акций компании \"Ильюшин-Финанс\". Но вместо того, чтобы подключать Евгения к работе в Москве, Александр финансирует сыновьи покупки собственности в Европе и его занятия меценатством. Будучи выпускником Лондонской школы экономики, Евгений также изучал историю искусств в Королевской академии искусств, а сейчас является председателем Фонда им. Раисы Горбачевой, который помогает детям, больным раком. Он вложил средства в высококачественный лондонский ресторан Sake No Hana и в дом моды Wintle, а также руководит изданиями Evening Standard и Independent. Отец купил эти оказавшиеся в затруднительном финансовом положении газеты за один фунт стерлингов каждую.

Пока Лебедев-младший не проявляет интереса к возвращению в Россию, чтобы заниматься бизнесом своего отца. \"Наследники не хотят крутиться, как белки в колесе\", - говорит его отец. (Евгений от комментариев отказался.) Лишь 36% российских бизнесменов, опрошенных UBS и Campden Research, говорят, что их дети работают в принадлежащих им компаниях. Если следующее поколение бизнесом не заинтересуется, то компании просто наймут профессиональных управляющих, говорит председатель инвестиционной группы \"Тройка Диалог\" Рубен Варданян. Тем временем, большинство состоятельных бизнесменов отправляет своих детей на учебу за рубеж.

По мнению Варданяна, такая тенденция может послужить хорошим предзнаменованием для \"России Инкорпорейтед\". Если детям олигархов удастся избежать семейных споров и вмешательства со стороны Кремля и корпоративных конкурентов, то они будут лучше подготовлены к управлению бизнесом, чем их отцы в момент приобретения этого бизнеса. Варданян дает такой прогноз: \"Российские компании станут более глобальными, а дети будут руководить такими глобальными компаниями\".