Модест Корф: барон-библиотекарь

Российской Национальной библиотеке, преемнице Императорской публичной, недавно исполнилось 215 лет. Сегодня это вполне современное книгохранилище, не чуждое электронным технологиям. Но самым блестящим периодом в ее истории остается «правление» барона Модеста Корфа. Он оказался бы почти ровесником библиотеки, будь век человека столь же долог, как век книги.

Карьера барона Корфа заслуживает главы в учебниках менеджмента государственной службы. Начав «с обязанностей простого писца, и притом на 17-м году от роду», Модест Корф достиг высших должностей и званий – государственного секретаря и члена Государственного совета, директора Императорской публичной библиотеки, главноуправляющего II отделением собственной его императорского величества канцелярии... Барон был как бы ударной силой, которую Николай I бросал на самые важные участки бюрократического фронта.

При этом Модест Андреевич недоумевал в дневнике: «Каким образом сделал я свою, можно сказать, государственную и во всяком случае блистательную карьеру? Это для меня самого вопрос неразрешимый». Сегодня у нас есть возможность разрешить-таки вопрос, «как все это сделалось, без особенных достоинств и без связей». Подлинные документы эпохи из фондов РНБ рассказывают о том, как Модест Корф баронствовал, точнее директорствовал, в Императорской публичной библиотеке.

Говоря о своих достоинствах, барон Корф, конечно, скромничал. Ведь не случайно за время его директорства (с 1849-го по 1861 год) библиотека стала гордостью столицы и передовым культурным заведением в Европе. И первым из качеств, отличающих Корфа от большинства сановников, было бескорыстие: должность не являлась для него источником благосостояния или престижа. На всяком месте барон вникал в текущие дела вплоть до мелочей и стремился усовершенствовать рутинный порядок. Взять хотя бы его приказ от 1850 года ставить штампы на изданиях библиотеки или введение в ее штат должности бухгалтера. В сохранившихся делах управления библиотекой упоминается множество нововведений.

Хотя новаторство барона Корфа не выходило за рамки благоразумия, он был способен на поистине оригинальные шаги. В первом же отчете директор сетовал, что при всех богатствах у нас «нет ничего своеобразного или такого, чем мог бы ознаменоваться отличительный характер» русской библиотеки. И Корф исправил это упущение. Лучшей идеей в его карьере стало создание отделения «Россика», куда входило все когда-либо напечатанное о России на иностранных языках. Материал для этой коллекции «надлежало искать наиболее за границею». Однако к концу «правления» Корфа «Россика» насчитывала уже более 30 тысяч томов, полезных «для изучения истории и современного состояния нашего отечества».

Барон постоянно заботился об имидже Императорской публичной библиотеки. По воспоминаниям критика В. Стасова, Корфу удалось «сделать библиотеку – до тех пор малоизвестную, имевшую внутри вид пустынного и скучного сарая и почти непосещаемую – изящной, привлекательной и интересною для всех». «Сарай» стал дворцом, в залах которого были устроены вертящиеся витрины, выставлены книжные редкости, произведения живописи и скульптуры. Публику привлекали экскурсии и «Путеводители» по книжному лабиринту. В парадной форме (ее атрибуты – треуголка и шпага в ножнах – хранятся в РНБ) библиотекари выглядели весьма внушительно. Более того, директор добился увеличения штата сотрудников.

Но главная заслуга барона Корфа состояла в том, что он сделал Императорскую библиотеку действительно публичной – предназначенной для общества. По новым правилам для посетителей, библиотека работала в будни с 10.00 до 21.00, что было редкостью даже для просвещенной Европы. Право пользоваться ею имели бы все «пристойно одетые лица», будь на то воля Модеста Андреевича. Однако император Николай возразил: «Только не надо пускать в библиотеку кадет. Что им там читать при элементарном их образовании?.. Нижним чинам тем более нечего там делать».

При всем своем свободомыслии барон Корф был абсолютно лоялен к высшей государственной власти. Он с блеском выполнил поручение издать сочинение, выражающее официальный взгляд на события 14 декабря 1825 года. Но одновременно хлопотал о том, чтобы в библиотеку доставляли даже запрещенные цензурой издания.

Кончилось тем, что барон Корф – талантливый организатор и преданный исполнитель – приобрел искреннюю дружбу государя. Заручившись его поддержкой, директор занялся систематическим обогащением библиотеки и преуспел настолько, что вверенное ему заведение стало одним из крупнейших в мире. Александр II ценил заслуги Модеста Андреевича не меньше отца, и именно он повелел то помещение, где находилась любимая директором коллекция «Россика», «именовать залою барона Корфа».

Об этом рассказали рукописи, представленные в той самой зале к 210-летию со дня рождения Модеста Корфа. За каллиграфическим почерком чиновников XIX века скрывается история человека, которого отличало «отсутствие бюрократической формалистики», казавшееся «совершенным чудом и почти беспримерным исключением». А значит, подлинная история барона Модеста Корфа гораздо более интересна и неоднозначна, чем нам представляется.