Пора учить иероглифы...

В российско-китайских отношениях обозначилась новая примечательная тенденция: переходить от количественных показателей к качественным.

То есть не только расширять торгово-экономическое сотрудничество и активизировать гуманитарные связи, но применять при этом комплексные формы взаимодействия. По общему признанию были успешно осуществлены такие национальные программы, как Год России в Китае (2006) и Год Китая в России (2007). Опираясь на этот положительный опыт, оба правительства приняли решение провести в 2009-м - Год русского языка в Китае, а в 2010-м - Год китайского языка в России.

В рамках Года русского языка в Китае состоялось более двухсот различных мероприятий. Их активными участниками были не только профессиональные русисты, но и двенадцать тысяч студентов, изучающих русский язык в более чем ста китайских вузах. Около десяти тысяч молодых россиян штурмуют китайскую грамоту в высших учебных заведениях нашей страны. А в Москве к тому же насчитывается более десятка школ, где язык Поднебесной начинают осваивать с подросткового возраста. В рамках Года китайского языка директора таких школ из различных городов приглашены посетить КНР. По программе года запланировано создание Российского общества преподавателей китайского языка.

Люди стали все чаще говорить о Китае. И это неудивительно. Поднебесная уверенно движется к мировому лидерству. Недалеко время, когда находиться на переднем крае научно-технического прогресса будет трудно без чтения литературы на китайском языке. И это закономерно рождает вопрос: постижима ли китайская грамота? Что ждет смельчака, решившегося ее осилить? Сколько в ней знаков и какую часть из них необходимо знать?

В Китае утвержден список около двух тысяч иероглифов, употребляемых в периодической печати. Всего же их более двадцати тысяч. В литературных и научных текстах встречаются иероглифы, которых нет в упомянутом списке. И дотошные читатели отыскивают их в толковых словарях, которые всегда под рукой у интеллигентного человека.

Иероглифика закаляет характер

Вряд ли есть еще в мире народ, чей родной язык и особенно письменность оказывают столь большое влияние на формирование человеческой личности. Ведь заучивание иероглифов отнимает у китайских детей по крайней мере втрое больше времени, чем правописание у школьников других стран.

По личному опыту знаю, что китайская грамота, которой я занимался по восемнадцать часов в неделю в Военном институте иностранных языков, сделала меня другим человеком. В школе мне удавалось быть круглым отличником, презирая \"зубрил\", сдавать экзамены на пятерки методом \"кавалерийской атаки\".

После пяти лет обучения в институте и одиннадцати лет работы в Пекине моя бесшабашная русская натура обрела черты, которые обычно приписывают немцам, но еще более присущи китайцам: целеустремленность и настойчивость, граничащие с упрямством и одержимостью.

Сложность китайской грамоты стала нарицательной. Легко ли первокласснику сразу запомнить все буквы? А теперь представьте, что каждую неделю ему задают выучить еще один алфавит. И не знаешь, что труднее: то ли запомнить 30 новых знаков, то ли не забыть при этом 300 старых...

Владение иероглифической письменностью издавна служит в Поднебесной не только критерием образованности, но и ключом к карьере. Задолго до нашей эры китайский феодализм был по-своему демократичен. Все государственные должности заполнялись на конкурсной основе. Претенденты писали сочинения, состязаясь в умении решать житейские проблемы на основе конфуцианских текстов. Экзамены проводились сначала в уездах, затем в провинциях, и, наконец, в столице. Вместо заполнения анкет о личных качествах нанимаемых судили по их почерку. Китайцы доныне считают каллиграфию зеркалом характера человека.

Чтобы выйти в люди, требовалось учиться прилежнее других. Образование служило в Поднебесной главным и единственным каналом социальной мобильности. Не случайно, обращаясь к другому человеку, китаец вместо \"господин\" говорит \"учитель\".

Что же ждет смельчака, решившегося осилить китайскую грамоту? На основе своего жизненного опыта хочу сравнить это с судьбой мальчика, вынужденного по шесть часов в день упражняться в игре на скрипке. Помню, что труднее всего было освоить те шестьсот иероглифов, что нам давали на первом курсе. Мы тогда не расставались со спичечными коробками, куда клали карточки: на одной стороне китайское написание знака, на другой - его звучание и значение. Сначала учились узнавать иероглиф как человеческое лицо. Потом старались запомнить, как он читается и пишется.

Отрадную новость для будущих китаистов содержит доклад министерства образования КНР. В нем говорится, что, зная 900 наиболее распространенных иероглифов и располагая словарным запасом в 10 тысяч слов, можно читать 90 процентов печатной продукции на китайском.

Словом, суждения о непостижимости \"китайской грамоты\" преувеличены. Овладеть иероглифической письменностью не труднее, чем выучиться играть на скрипке.

Язык половины населения

До 1949 года 80 процентов китайцев не умели читать и писать. Работая в Пекине в пятидесятых, в годы революционного романизма первой пятилетки, я застал множество массовых кампаний. Кроме уничтожения мух и воробьев среди них была и тотальная ликвидация неграмотности. Писал очерки о школьниках, которые учили матерей писать иероглифами свое имя, дабы впервые в жизни голосовать на выборах.

Ныне в Поднебесной насчитывается полтора миллиона учебных заведений, где учатся четверть миллиарда человек. Всеобщим обязательным девятиклассным образованием охвачены районы, где проживает 90 процентов населения. А оно со времени провозглашения КНР более чем удвоилось. Примечательно, что если прежде в школу ходили лишь 15 процентов девочек, то теперь количество школьников и школьниц практически сравнялось.

Министерство просвещения КНР как о большом успехе заявило, что общенациональным нормативным китайским языком овладела почти половина населения страны. Не сомневаюсь, что это сообщение удивит многих иностранцев. Известно, что Поднебесная по своему национальному составу весьма однородна. Девяносто процентов ее жителей составляет ханьцы - этнические китайцы. Национальные меньшинства насчитывают 130 миллионов человек.

Но если говорить по-китайски выучилась лишь половина китайцев, на каком же языке общаются между собой остальные? Когда шестьдесят лет назад я начинал учить китайский язык, каждого из одуревших от зубрежки первокурсников свербила мысль: неужели нельзя заменить древние идеограммы современным алфавитом, как это сделали другие страны? Вскоре, однако, мы узнали, что жители различных провинций Китая говорят на разных диалектах, которые отличаются друг от друга больше, чем украинский или белорусский языки от русского. Так что иероглифическая письменность служит для них связующим звеном. Помню, как я наглядно увидел это, проехав на поезде Пекин - Шанхай. Пассажиры, вышедшие прогуляться по перрону, допытывались, сколько минут продлится стоянка. Но беда в том, что слово \"сы\" на юге означает \"десять\", а на севере \"четыре\". Поэтому проводнику пришлось пояснять свою речь, чертя на ладони воображаемые иероглифы.

Нормативным общенациональным устным языком \"путунхуа\" традиционно владели только чиновники (мандарины). Поэтому на Тайване и в Сингапуре его доныне именуют \"мандарин\". Чтобы облегчить доступ в КНР, сингапурские и тайваньские лидеры принялись обучать свои разношерстные китайские общины нормативному языку \"путунхуа\". Благодаря широкому распространению телевидения и всеобщему среднему образованию им удалось решить эту задачу раньше, чем в континентальном Китае.

Кстати

Когда я работал в Пекине в 50-х годах, мне было трудно объяснять приезжавшим из Москвы начальникам, почему я, китаист, порой не могу понять собеседника-китайца. Революция начиналась на берегах Янцзы. Поэтому в Пекине, в высших эшелонах власти было много южан. Тогда как гражданская война прокатилась по стране с севера на юг. И руководителями в южных провинциях часто оказывались северяне.

Даже теперь, после 30 лет реформ, разрыв в уровнях доходов, и образования между городом и деревней, между приморьем и глубинкой отражается в речи людей. Так что если более шестисот миллионов китайцев заговорили на \"путунхуа\" - это немалый успех, который может лишь воодушевлять иностранных китаистов во всех странах.

Комментарии читателей:

Хотел так же добавить о диалектах. Для юга характерен кантонский диалект (считается, что на нем разговаривает 10% населения китая). При этом для Европы и Америки это чуть ли не \"основной\" язык китайских кварталов. Во время революции многие китайцы с юга покидали страну через Тайвань, поэтому в Европейском ЧайноТауне, вас с большой вероятностью поймут на кантонском, чем путунхуа. Так же хочу отметить, что на юге достаточно многие знают английский, что не скажешь о севере. Максим
-----------------

Вообще северяне и южане понимают друг друга, но южане говорят на путунхуа с акцентом. \"Четыре\" (сы) и \"десять\" (ши) китайцы никогда не путают несмотря на то, что на юге произносят \"десять\" как \"сы\". Всё дело в тонах. \"Десять\" - второй тон (с повышением), \"четыре\" - четвёртый тон (резкое падение). Для них это важнее, чем разница между \"с\" и \"ш\".  Анатолий