У Пекина — своя коалиция доброй воли

Наверно, вы все уже слышали, что Китай, пытающийся закрепить за собой все энергетические и минеральные ресурсы в отдалённых уголках мира, вызывает изжогу у бесчисленных благодетелей, старающихся превратить самые хрупкие страны мира в стабильные и процветающие государства. Все — от президента Всемирного банка до певца Боно — ругают китайские компании и китайское правительство за то, что они ставят под удар с таким трудом достигнутый Западом прогресс на «глобальном юге», и в один голос предупреждают об опасности, которая грозит странам, принимающим щедрую помощь Китая.

Комментаторы вроде замбийского экономиста Боба Сичинги (Bob Sichinga) доходят до того, что обвиняют Китай в «изнасиловании» Африки — так далеко заходит его стремление завоевать природные ресурсы. Я назвал это «эффектом Китая» — это вызывающая тревогу тенденция бесполезности предпринимаемых Западом усилий по развитию, меркнущих на фоне заманчивого быстрого обогащения и экономического прогресса. Несложно увидеть, что здесь заманчивого: пока американцы и европейцы поучают властелинов «третьего мира» насчёт прозрачности и эффективного управления, китайские инженеры строят шоссе, по которым диктаторы ездят на выходные на свои дачи.

Менее известно то, какую важную роль играют государства наподобие Бразилии, Венесуэлы, Казахстана, Нигерии и ЮАР в той игре, которую ведёт на мировой дипломатической арене Китай. За последние полтора десятилетия Пекин выстроил коалицию стран (большинство из них африканские), которые точно будут голосовать на бесчисленных международных конференциях так, как это будет нужно Китаю, а Запад этого и не заметил. Получился блок, напоминающий один из блоков, который во времена «холодной войны» сколачивал Советский Союз, хотя сейчас в роли приманок выступают больше экономические и торговые преимущества, чем вопросы обеспечения безопасности.

Пока что избранная Китаем стратегия приносит свои плоды, и заметней всего это в том, что касается его попыток делегитимизировать Тайвань в качестве независимого государства. К примеру, в 2008 году Малави разорвало отношения с этим островным недогосударством, потому что Тайбэй не смог предложить ничего сопоставимого с предложенными Китаем шестью миллиардами долларов помощи. В 2005 году отношения с Тайванем разорвал Сенегал, подписавший с Китаем соглашение, в котором, как сообщалось, упоминалась финансовая помощь объёмом 600 миллионов долларов. После ряда тайных встреч с китайскими делегатами примеру Сенегала последовал Чад; на какую сумму была оказана помощь этой стране, неизвестно. На данный момент легитимным Китаем Тайвань считают всего четыре африканских страны: Буркина-Фасо, Гамбия, Сан-Томе и Принсипи и Свазиленд (в 1994 году таких стран было тринадцать; во всём мире в 1971 году их было шестьдесят восемь, а сейчас — двадцать три). Даже Панама и Никарагуа, единственные две латиноамериканские страны, всё ещё официально признающие Тайвань, на прошедшем в 2007 году голосовании о вступлении его во Всемирную организацию здравоохранения воздержались. Ещё немного, и количество друзей Тайбэя сократится до нуля.

Мало того, что Пекин выстраивает цепочку альянсов по всему миру, включая в них страны, которых США или не замечают, или избегают, — Китай ещё и намерен изменить или по меньшей мере осложнить схему распределения лояльности тех стран, которые пока остаются в лагере Запада. С точки зрения официального Вашингтона большинство новых союзников Пекина — явно страны третьего порядка, о них в административном корпусе Белого дома и на седьмом этаже здания госдепартамента думают в последнюю очередь, если вообще думают (во всяком случае, покуда не грянет кризис).

Но для Китая они становятся всё более и более мощным дипломатическим оружием.

В Организации Объединённых Наций популярность позиции Китая по правам человека подскочила с 50 (2000 год) до 74 (2008 год) процентов, о чём сообщают из Европейского совета по международным отношениям. Также было выяснено, что сорок одно государство, десять лет назад голосовавшее по правам человека так, как было нужно Западу, теперь поддерживает Китай и Россию. Среди этих стран — африканские, азиатские, латиноамериканские, многие давно имеют партнёрские отношения с Китаем, многие занимают нижние позиции в каталоге индекса несостоятельных государств. Многие при этом вступили в союз с Китаем именно для того, чтобы активно оборонять свой традиционный суверенитет, что крайне важно для Пекина, со страхом и негодованием относящегося к перспективе вмешательства Запада в его внутренние дела. В последние годы доля стран, поддерживающих Китай и Россию по этим вопросам, превысила 80 процентов.

Китай успешно применяет свою выигрышную стратегию и во Всемирной торговой организации. Пекин уже сколотил из африканских государств настолько большую коалицию, что способен не пропускать введение некоторых неугодных ему правил. Но главное, что стремится получить Китай от Женевы, — это официальный статус страны с рыночной экономикой, ценнейший с юридической и коммерческой точки зрения, — к тому же он не позволит другим странам подавать на Китай в суд за демпинг. Китайские компании получат миллиарды, если дипломаты из Пекина одержат верх над США и Евросоюзом, обвиняющими Китай в нечестной конкуренции и неадекватности законов о банкротстве и интеллектуальной собственности. Венесуэла, Египет, Россия, ЮАР и десятки других стран с радостью готовы предоставить Пекину этот статус на двусторонней основе в обмен на сотрудничество с Китаем. Теперь задача Китая — собрать в ВТО достаточное количество голосов африканских и латиноамериканских стран, чтобы его защитные функции распространились по всему миру, а заодно совместно с Индией провалить очередной раунд переговоров в Дохе, так как они грозят разорить китайских крестьян притоком дешёвых импортных товаров.

Кроме того, Китай делает громадные успехи в целом ряде мелких многосторонних организаций, куда не приглашают ни США, ни Евросоюз, — в таких никому не известных объединениях, как Восточноазиатский саммит, Форум китайско-африканского сотрудничества и Шанхайская организация сотрудничества. На всех этих площадках китайские делегаты без стеснения применяют и «мягкую силу», и немножко грубой. Эмиссары стран Африки и Азии иногда делают заявления «не для прессы», в которых намекают, что Китай, предоставляя помощь, старается отвратить их от инициатив США. А если эти страны не выполняют указаний Пекина и не воздерживаются на голосовании, когда их об этом просят, то осуществляемые ими экономические проекты оказываются под угрозой.

Прямо сейчас Китай отнюдь не ставит перед собой задачу бросить Западу вызов, будь то в военном или даже экономическом отношении. В конце концов, без США и Европы Китай с его ориентированной на экспорт экономикой просто погиб бы. Но не надо думать, что Китай с его кампанией — не более чем усложнённый повтор провалившихся попыток Советского Союза завоевать лояльность «глобального юга». Китай — не скрипящая на ходу авторитарная страна, а могучий локомотив капитализма, чья авторитарно-рыночная модель быстро набирает сторонников по всему миру, а ценности, благодаря которым последние триста лет двигался вперёд Запад, всё больше отходят на второй план.