Строительство АТЭС в Приморье: экологическое бедствие

Стройка низководного моста-эстакады «Седанка - Де-Фриз» неожиданно отослала нас на... 25 тысяч лет назад. Отчего так далеко? А оттого, что Амурский залив, через который перекидывается мост, сформировался из пресноводного водоема приблизительно в этой глуби тысячелетий. Холодновато тогда было, и росло по берегам этого водоема, как говорят геологи, много лиственницы...

Страна вечерней затхлости

Так, наверное, по аналогии с соседней Кореей (Cтраной утренней свежести), не ровен час, будут называть Россию. Если и дальше так будут строить.

На экологическую сторону «де-фризовской» стройки обратил внимание общественности Владимир Раков, доктор биологических наук, профессор, главный сотрудник Тихоокеанского океанологического института ДВО РАН и член экспертной комиссии (на ознакомление с проектом ученым дали несколько дней вместо трех месяцев): «Работы по строительству моста были начаты в декабре параллельно инженерно-геологическим изысканиям ОАО «ДНИИМФ» со льда Амурского залива, не завершенным в связи с началом его таяния.

Законченный проект этого моста не проходил государственную экологическую экспертизу, обязательную в таких случаях, и в управлении Ростехнадзора в 2009 г. рассматривались лишь предпроектные (эскизные) материалы. Поэтому экспертиза практически не затрагивала проблемы, возникающие при строительстве моста в рекреационной зоне... Особую опасность для окружающей среды представляет возведение не предусмотренной проектом дамбы на акватории, отсекающей значительную часть мелководий Амурского залива. Она, несомненно, нарушает водообмен в этом районе залива, поддерживающийся в основном за счет приливов и отливов, что может привести к серьезной экологической катастрофе.

Нарушение водообмена усилит разложение органики на морском дне, вплоть до образования зон сероводородного заражения грунта и воды, что может закончиться разрушением среды обитания и массовой гибелью живых морских организмов, в том числе редких и находящихся под угрозой исчезновения, включенных в Красные книги РФ и Приморского края: рака-богомола, рака-щелкуна, рапана и др.; ценных промысловых видов; реликтовых видов морских животных, сохранившихся только в этом районе залива (трапезиума, мактры красивой, рака-крота, сепиеллы, морского конька и морской лисички, рыбы-иглы и др.); многочисленных представителей прибрежной морской флоры и фауны... Возможный ущерб водным биоресурсам был рассчитан по данным из других регионов и по минимуму...»

Владимир Александрович изложил свои замечания на двух листах (в основном по оценке ущерба водным биоресурсам), после чего был приглашен во ВНИИ природы на совещание с проектировщиками и строителями «де-фризовского» моста. Там он был немало удивлен: одновременно обследовав зимой со льда дно залива и уже начав строительство, строители по теплу вдруг выяснили, что глубина только илистых донных отложений - 15 метров, а под ними еще и рыхлые угольные пласты, в которые им предстоит «ввинчивать» сваи! То есть буквально, не зная броду, предстоит лезть в воду. С «бродом» вышла промашка, и на Де-Фризе, где была запланирована стройплощадка по изготовлению и временному хранению деталей для моста, выяснилось, что это место не подходит из-за мелководности (потребовалось бы еще и канал рыть), и строители вынуждены были создать ее в другом месте - на акватории со стороны Седанки.

Однако надо отдать должное строителям: консенсус с экологией они искали охотно и с пониманием. Хотя отсыпанную дамбу они убирать и не намерены, но идут на создание в отсыпках хотя бы каналов для прохода рыб, а также обещают рассчитать водообмен под мостом и сделать всё, что можно, для его сохранения хотя бы отчасти.

Вызывает антирес ваш технический прогресс...

К Седанке мы подъехали в разгар рабочего дня. Большегрузы грузили трубы - видимо, после того, как в телесюжете, посвященном подрытию строителями железнодорожного моста, раскритиковали еще и складирование труб для водовода на непонятной площадке, - и перевозили их еще ближе к морю, на самый берег. Светлана Рыжкова, ранее работавшая старшим помощником приморского природоохранного прокурора (Светланы Горячевой), а ныне житель Седанки, объясняла нам, какие меры предосторожности должны предпринимать строители, согласно Водному кодексу, в 500-метровой водоохранной зоне и в 50-метровой прибрежной защитной полосе: не то что в море, даже на берегу запрещается размещение отвалов размываемых грунтов! А здесь еще и особо охраняемая природная территория, и охранная санитарная зона курорта федерального значения. Основным богатством этой зоны являются 3 000 га акватории морской воды с залежами лечебной грязи. Месторождение не закрыто, хотя, говорят, и были обращения строителей о его закрытии. Строительство транзитных дорог в таких зонах запрещено в принципе!

Светлана Александровна уже отослала обращение в Ростехнадзор о том, что строительство моста ведется с грубейшими нарушениями природоохранного законодательства, с отступлением от тех проектных материалов, которые были представлены на государственную экологическую экспертизу: более чем на 200 метров отсыпана не предусмотренная проектом дамба из глинистого грунта, и никто не просчитывал и не изучал ущерб, который она нанесет Амурскому заливу, - а стало быть, согласно закону о государственной экологической экспертизе, положительное заключение этой экспертизы по проекту автотрассы «п. Новый - Де-Фриз - Седанка - б. Патрокл» утратило юридическую силу.

Поскольку стройка ведется с отступлениями от проектных материалов, представленных на госэкспертизу, согласно закону, должна быть проведена повторная государственная экологическая экспертиза, которая выяснила бы влияние дамбы на обитателей залива и сохранение лечебных грязей и вообще возможность подобного способа строительства без угрозы потери залива как природного объекта.

Светлана Александровна просвещала нас, как по-хорошему должны быть обустроены стройплощадки с точки зрения защиты вод от загрязнения: водоотводные канавы, локальные очистные, на которые должны собираться дождевые воды, отстойники для пульпы, установки для мойки колес при выезде...

Через каждые пять минут из-под железнодорожного моста выезжал большегруз, «обмывая ножки» прямо в речке Седанке, - вот тебе и канава, и отстойник, и резервуар для мойки колес! Вся эта рыжая супервзвесь впадает прямо в залив - водоем высшей категории рыбохозяйственного значения.

Светлана Рыжкова грустно констатирует: «Если можно так грубо попирать природоохранное законодательство, зачем тогда все эти Ростех-, Росприрод- и прочие «надзоры», Министерство природных ресурсов, природоохранная прокуратура?! Зачем тогда их всех содержать?! »

Какие перспективы у того, что начато? Мутный прибрежный шлейф устаканится (может быть) тогда, когда берег укрепят камнем из Ключевского карьера. Стенкой отобьют и дамбу на Седанке, чтоб не размывалась. С седанкинского берега к де-фризовскому будет двигаться по балкам кран с 82-метровой стрелой - от опоры к опоре. Судя по заготовленным бурам, скважины будут буриться сквозь обсадные трубы, в отличие от проектной забивки свай вибрационным способом. Как перемешаются при этом все слои морской живой природы - от планктона на поверхности до тех, кто привык жить в слое ила, - никто не просчитывал. Для откачиваемой пульпы должны быть обустроены отстойники, но есть опасения, что вместо отстойников всё будет «как всегда» - как, например, делали военные на о. Русском: вывозили подальше в море да и сваливали. Единственная узаконенная морская свалка - у острова Лисьего, близ Находки, но вряд ли пульпу будут возить туда, тем более если по мелководью к Де-Фризу не подойти.

Государство - это нас

Михаил Омелько - один из старожилов Де-Фриза и исследователь его богатейшей природы. Он живет на оконечности полуострова с 1956 года - тогда его жене, работнице военного совхоза, был выделен участок для постройки дома. Сколько сил ушло на сад-огород! Тонн 20 одного только песка перетаскал на себе с морского берега, чтобы приподнять уровень болотистой почвы. Омелько насадил на своих 20 сотках дальневосточные джунгли: кирказон, ель, кедр, маньчжурский орех, ясень, липа, пихта, элеутерококк, вишня Максимовича, принцепия - по большей части то, что нравится бабочкам, которых он размножает. Известный энтомолог Алексей Куренцов подписал один из своих трудов: «Дорогим Михаилу Афанасьевичу и его сыну Михаилу - большим любителям и исследователям мира птиц и бабочек». Исследовательскую страсть к природе Михаил Афанасьевич привил детям и внукам: сын - энтомолог, кандидат наук, дочь с зятем - профессора биологии, внуки - экологи, энтомологи и орнитологи.

Омелько известен тем, что в 50-х годах создавал дендрарий на месте нынешнего сквера на Корабельной набережной. Все чучела птиц в краевом музее сделаны его руками, а чучела других животных он реставрировал. Каждое утро Михаил Афанасьевич предпринимает 10-километровый поход по де-фризовским угодьям. Оттого-то в свои почти 80 бодр и подвижен. Подкармливает птиц на пролете, а их здесь пролетает более 350 видов. Дельта Суйфуна - благодать для пролетных птиц. Миллионы птиц останавливаются на Угловом заливе: масса уток, более 50 видов одних только куликов! Здесь для них испокон веку были кормовые угодья. Мелководные теплые заливы являются местом обитания скопищ мелких рачков и креветок, нерестилищем миллиардов рыб. Михаил Омелько бился за то, чтобы создать тут памятник природы. Всё, что удалось - это в конце 60-х добиться запрета охоты, но после перестройки граница запрета передвигалась в угоду охотникам, и теперь они стреляют птиц прямо возле домов поселка. Чем настойчивее говорили о будущей трассе через Де-Фриз, тем страшнее становилось за птиц. «Затопчут. Не дай бог дожить», - говорил Омелько...

Вот и дожил. Не то что для птиц - для жителей Де-Фриза наступили нелегкие времена. Трасса разрезала пополам пионерлагерь «Космос» и задела местное кладбище. Покрыла весь Де-Фриз толстым слоем пыли. На оконечности полуострова «пионерным» способом отсыпается грунт - то есть отвалы не вывозятся, а тяжелый суглинок спихивается с берега в море. Море теперь - коричневый кисель...

В поселке по-прежнему нет даже медсестры. Столб с проводами участник войны Омелько делал на свои деньги. Сам восстанавливал колодец. Насобирал на берегу целый сарай топляка на дрова. Никакой вид общественного транспорта в поселок не ходит, а сейчас по раздолбанной большегрузами дороге и такси ездить отказывается. 400 рублей берут, однако. В поселок не завозят даже хлеб.

В числе 11 домов под снос попал и дом Омелько. Трудно передать словами то отчаяние, в котором пребывает заслуженный деятель культуры. Трясущимися руками перебирает он награды, грамоты - всё, чем отметило его труд государство. «Я утратил веру во всё», - говорит он, и слушать это нет сил. Оценили его домишко в 400 тысяч рублей, посадки - в 350 тысяч плюс земля. Просил выделить ему любой другой участок на Де-Фризе. Ответили: мол, нет ни клочка свободной земли на Де-Фризе - то, что не раскупили заблаговременно прозорливые граждане, принадлежит военному колхозу, то есть пустует, так как колхоз никакого хозяйства не ведет. Нет места на Де-Фризе таким, как Омелько! Здесь будет элитный микрорайон из коттеджей. И очень удобно будет из этих коттеджей ездить во Владивосток. И птицам здесь больше нет места - их распугает скоростной хайвэй. И кушать им будет нечего. Обращался Омелько к губернатору, в приемную президента - не ответили. Не сделали исключения патриоту де-фризовской природы. «Ну что ж, - говорит, - как начнут дом ломать, возьму рюкзак, поем напоследок ягодок с грядки и пойду».

Жителям Надеждинского района предлагалось на обсуждение в местной прессе: а не засыпать ли вообще Угловой залив? Зачем нам все эти заливы и лиманы? Возиться с ними - себе дороже. Зачем нам все эти рачки, жучки и птички? Зачем нам «гниющая» (а на самом деле поставляющая кислород и кормовую органику в Амурский залив) Угловка?

...«Не дай бог дожить», - верно говорил Михаил Афанасьевич.