УС-2, Петрик и \"Охта-Центр\" – что общего?

Против чего на самом деле протестуют недовольные этими проектами.

На первый взгляд, триада из заголовка данного поста напоминает то ли волка, козу и капусту, то ли лебедя, рака и щуку. Можно было бы, наверное, порассуждать о том, как они тянут в разные стороны деньги российского налогоплательщика, а, оказавшись в одной «бюджетной лодке», пытаются друг друга скушать. Однако интереснее другое. Отношение общества к этим трем весьма своеобразным явлениям последнего времени ярко демонстрирует как реальное отношение интеллигенции к власти, так и нежелание называть некоторые вещи своими истинными именами.

СИМВОЛЫ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ

Строительство газоскреба (т.е. «Охта-центра») в Петербурге, очистка воды новым фильтром (т.е. проект Виктора Петрика) и демонстрация фильма «Утомленные солнцем 2» (проще говоря, УС-2) представляют собой крупнейшие культурные проекты последнего времени. И хотя задействованы они в совершенно разных областях: строительство, наука, кинематограф, – объединяет их чрезвычайная близость к власти.

Газоскреб пытается возводить не просто какая-то коммерческая структура, а «Газпром» – любимое детище Владимира Путина и, одновременно, главный его инструмент в области внешней политики.

Г-н Петрик – это не просто экзальтированный академик водоочистных наук, а друг и соратник Бориса Грызлова – формального лидера той самой партии власти, неформальным лидером которой является Путин.

Ну, а про близость к Кремлю кинорежиссера Никиты Михалкова даже говорить не приходится. Лик Никиты Сергеевича можно было бы изобразить хоть на флаге «Единой России», хоть на стене газоскреба, хоть на упаковке фильтра очистителя – всюду он будет к месту.

Сразу замечу, что и высотные параметры газоскреба, и научные достижения Петрика, и художественные достоинства УС-2 вполне обоснованно вызывают у многих людей отторжение. Однако никогда не породили бы они столь массовые кампании протеста, насмешек и даже издевательств, если бы не символизировали сегодняшнюю российскую власть. И интересны они не столько в качестве конкретного здания, конкретного фильтра и конкретного фильма, а, скорее, в качестве социального явления.

ЖЁПИСЫ И МУДОПИСЫ

Для того, чтобы понять, о чем говорят нам газоскреб, Петрик и УС-2, надо перенестись лет на 30 назад – в эпоху развитого социализма, социалистического реализма и нерушимого блока коммунистов и беспартийных. Тогда еще никто не объявлял перестройки с гласностью, тогда еще правил страной Брежнев, тогда еще запросто могли за критику власти отправить в места, не столь отдаленные. Но потребность в выражении протеста уже овладевала массами. И протест этот стал выражаться в единственно доступной сфере – культурной. Народ выражал презрение не тому, что по-настоящему раздражало, а тому, что позволялось презирать.

Например, в конце 70-х – начале 80-х гг. симпатии читателей все чаще склонялись к неофициальной или, точнее, не официозной литературе, тогда как прикормленных властью писателей начинали покрывать презрением (иногда, кстати, незаслуженно). Байки про совписов, жёписов и мудописов (соответственно, советских писателей, жён писателей и мужей дочерей писателей) выставляли всю эту публику в качестве жадных прихлебателей, интересующихся лишь тиражами, гонорарами и местами в домах творчества, где можно хорошо отдыхать, имитируя бурную творческую деятельность.

Как только возникла возможность принять участие в поистине массовой кампании, направленной против советской системы, широкие массы (начиная с самих совписов и заканчивая скромными библиотекарями) с радостью откликнулись на призыв. Протест тогда принял экологическую форму.

Общество возмутилось намерением властей нарушить экологический баланс Сибири посредством так называемого «поворота рек». Формально, «антиповоротная» кампания не была антисоветской. Но ведь все понимали, что намерение оросить водами северных рек засушливые земли юга было прямым продолжением курса сталинской индустриализации.

Следовательно, отторжение «поворота рек» на самом деле являлось отторжением сталинизма в широком смысле, и как только пришла гласность (во второй половине 80-х), протестанты быстро это продемонстрировали.

Наконец, как только появилась легальная возможность собираться вместе в количестве больше трех человек, так сразу возникло движение за сохранение памятников архитектуры. Особенно энергично оно развернулось в Ленинграде в борьбе против сноса дома поэта Дельвига. Фактически под видом культурного движения уже формировалась митинговая активность, которая вскоре стала базой для демократического движения.

В АКАДЕМИИ НАУК НЕ ЗАСЯДЕТ КОВАЛЬЧУК

Сегодня у нас, как и на рубеже 70-х – 80-х гг., медленно вызревающий протест находит дозволенные формы для своего выражения. Причем происходит это не только из-за жестких разгонов оппозиционных политических мероприятий, но также потому, что значительная масса людей пока еще пытается совместить в себе два взаимоисключающих стремления: стремление быть лояльным власти и стремление протестовать из-за нарастающей неудовлетворенности.

Алексей Миллер с газоскребом, Виктор Петрик с фильтром и Никита Михалков с новым УСом, сами того не понимая, попали в околополитическую историю. Именно они приняли на себя тот удар, который, по сути дела, предназначался не им, а руководителям страны.

Кстати, если внимательнее присмотреться к тому, что происходило у нас за последние годы, то можно обнаружить еще целый ряд случаев, когда политический протест принимал квазикультурные формы.

Например, пару лет назад забаллотировали при выдвижении в академики Михаила Ковальчука – человека, весьма близкого к Путину. Случайность? Вряд ли. Скорее, наши академики продемонстрировали, что умеют держать фигу в кармане, а при случае даже доставать ее оттуда и демонстрировать начальству.

В последнее время развернулся конфликт между экс-чемпионом мира по шахматам Анатолием Карповым и помощником президента РФ Аркадием Дворковичем. Дворкович поддерживает Кирсана Илюмжинова при переизбрании на должность президента ФИДЕ. Но г-н Илюмжинов является своеобразным символом всего того, что происходит в политической жизни России. Еще в 90-х гг. он сделал в своей родной Калмыкии примерно то же самое, что Путин потом сделал в масштабах всей России. Неудивительно, что конфликт Карпова с Дворковичем вызвал интерес, значительно превышающий нынешний интерес к шахматам. Причем симпатии общества все больше склоняются на сторону Карпова, который хотел бы сменить Илюмжинова на посту главы ФИДЕ.

Скорее всего, в ближайшее время случаев квазикультурного протеста у нас станет больше. Во-первых, потому что неудовлетворенность нарастает, но режим не смягчается. А во-вторых, потому что квазикультурный протест оказывается эффективен. Ковальчука прокатили. УС-2 провалился. Газоскреб президент Медведев подверг сомнению, и вряд ли в ближайшие годы его действительно начнут возводить. Ну, а фильтр Петрика получил такую антирекламу, что им теперь можно очищать лишь ту воду, которую льет в своих речах г-н Грызлов.

Впрочем, самое главное здесь не это. Важнее то, что квазикультурный протест отражает реальное, хоть и тщательно скрываемое, настроение элиты. Если завтра (как в годы перестройки) его разрешат не скрывать, миф о широкой поддержке режима развеется чрезвычайно быстро.