Сергей Бунтман: \"Вы ошиблись: моя мать умрет послезавтра…\"

14 мая в Междуреченске в Кемеровской области митинговали шахтеры.
Около тысячи горняков на центральной площади города требовали повысить их зарплаты и улучшить условия труда.
15 мая в Кузбассе – День траура. Однако на федеральном уровне он так и не объявлялся.

***

15-го – траур по шахтерам.
Только в субъекте федерации.
Повод не думать о катастрофе и ее масштабах. Это же где-то там. Ну и что, что 66 погибли официально и еще 24 человека пропали без вести. Восприятие таких событий стёрто до дыр.

То, что взрыв случился в ночь на великий праздник – лукавое дьявольское испытание, проверка России на эмоциональную вшивость.
Вшивость оказалась на среднем уровне.

После парада Путин, конечно, провел экстренное совещание.
Это правильно. Спасатели работали, и еще как! Что само собой разумеется.
Ну а дорогие россияне? Поступили, как некий французский вельможа, узнавший накануне королевской то ли свадьбы, то ли коронации, что умерла его мать. Он ответил посланцу, принесшему несвоевременную весть: «Вы ошиблись: моя мать умрет послезавтра».

Ну так, хотя бы послезавтра?
Траур надо было объявлять. Если не десятого – в компенсированный выходной, то уж одиннадцатого точно.

Не снимая флагов, снабдить их черными лентами. По стране, а не только в Кемерове и окрестностях.
Это так трудно? Хлопотно? Затратно? Нет. И нечего заниматься провизорскими подсчетами, какая катастрофа тянет на федеральный уровень, а какая нет. Но уж во всяком случае, эта – тянет.

Я сейчас оставляю в стороне практическую сторону дела и ее особенности.
Прокуратура проверяет все шахты, как раньше, после Саяно-Шушенской, все электростанции, как бедняга Шойгу после очередного пожара или обвала бросается проверять то школы, то дома престарелых. А в это время что-то случается в совсем другой части обветшалой инфраструкуры, вышедшей из рабочего состояния еще до всякой перестройки и гласности.
Я сейчас не об этом.

Я о другой обветшалости.
Обветшалости чувств. Мы можем, вспоминая о войне, делать скорбные лица и пространно рассуждать. Но нам не хватает эмоций на элементарное сочувствие погибшим шахтерам и их семьям. И показная бодрость и мускулистость России – тоже обветшание чувств.
Не говоря уже о том, что ликующая на патриотических просторах молодежь – это, на поверку, впавшие в детство холодные старцы.