Леонид Млечин: Мы — верные ленинцы

140 лет назад родился человек, который точно понимал, чего желает народ

Сегодня в глазах многих Владимир Ильич Ленин — жалкая фигура: злобный фанатик с примесью еврейской крови, ненавистник России, совершивший Октябрьскую революцию на немецкие деньги и победивший в Гражданской войне невероятной жестокостью ЧК.

Правда, возникает вопрос: что же это за народ, который так дешево продается? Ну, сколько там в семнадцатом году мог выделить германский генштаб? И вообще: ни англичане, ни французы на немецкие денежки не польстились, а русские — пожалуйста?.. Что касается жестокости, то в Гражданской по этой части отличились все. “В хате за руки подвесили комиссара, — вспоминал Василий Шульгин. — Под ним разложили костер. И медленно жарили человека… А пьяная банда “монархистов” выла “Боже, царя храни”.

Не справедливо ли признать, что в 1917 году в России был только один выдающийся политик, способный вести за собой страну? Один историк заметил: представьте себе, что Ленин и создатель Красной Армии Троцкий воевали бы на другой стороне? Кто бы победил?..

Тем, кто пережил перестройку и распад СССР, события 1917 года стали понятнее. Наивно утверждать, что Февральская революция была случайной, что умелые действия императора ее бы предотвратили. Революционный взрыв можно сдерживать силой: был бы Сталин бессмертен, и сейчас бы жили при диктатуре. Но недовольство копится, и попытка смягчить режим, сбить обручи приводит к тому, что заряженная порохом бочка взрывается. Так произошло и в семнадцатом, так было и при Горбачеве. Революции можно было избежать, если бы власть позволила обществу развиваться.

Февраль был праздником избавления от власти, которая опротивела. А дальше надо устраивать жизнь по-новому. Но как? Свобода, отмечали современники, “свалилась как снег на голову народа”. Выяснилось, что у людей нет привычки к самоорганизации. В стране всегда была только вертикаль власти, люди не привыкли договариваться между собой — ведь все решало начальство. Не было привычки принимать во внимание интересы других. Господствовала нетерпимость к иному мнению.

Общество так быстро устало от уличных демонстраций, нищеты и нехватки продовольствия, что жаждало передать власть тем, кто вернет порядок и благополучие. Во всех неурядицах винили демократию. Забыли, что экономические трудности унаследованы Россией от царского режима.

Один Ленин точно понимал, чего желает большинство. Кто еще думал о власти 24 часа в сутки? У него была масса поклонников, но близких, закадычных друзей не было. Жаль тратить на них время! В годы эмиграции в Женеву приехала некая дама, чтобы с ним познакомиться. После свидания жаловалась на его “невероятную грубость”.

— Эта дура сидела у меня два часа, — в свою очередь возмущался Ленин, — отняла меня от работы. И она еще жалуется! Неужели она думала, что я за ней буду ухаживать?! Ухажерством я занимался, когда был гимназистом, но на это теперь нет ни времени, ни охоты…

Да было ли это ухажерство в гимназические годы? Интересовался ли молодой Ульянов девушками, влюблялся ли до безумия? “У Ленина глаза были карие, в них всегда скользила мысль, — вспоминала Александра Коллонтай. — Часто играл лукаво-насмешливый огонек... Но “ласковыми” глаза Ленина я не видела, даже когда он смеялся”.

Ленин дал людям то, что они хотели. Его обещание закончить войну, демобилизовать армию и отпустить одетых в шинели крестьян домой позволило большевикам взять власть. Ленин оседлал идею строительства коммунизма, справедливого общества. Хотите быть счастливыми? Надо идти на жертвы. Вот миллионы в Гражданскую и погибли. Ради власти он был готов на все — отдать пол-России.

“Ленин был единственным человеком, — писал философ Федор Степун, — не боявшимся никаких последствий революции. Ленин до конца сливался с самыми темными, разрушительными инстинктами народных масс…” Но только кажется, что за Лениным пошли лишь те, кто мечтал продолжить революционный разгул.

Большинство людей привыкли полагаться на начальство — и не выдержали его отсутствия. Люди верно угадали, что большевики установят твердую власть. Значительная часть общества не симпатизировала большевикам, но еще больше ненавидела демократию.

Когда большевики взяли власть, это была контрреволюция. Октябрь отменил почти все демократические завоевания, которые дал Февраль. Но демократией и свободой никто не дорожил. Общество легко вернулось в управляемое состояние.

В личной жизни Ленин — скорее ханжа. В политике — абсолютно аморален. Считал, что вправе нарушать любые нормы морали ради великой цели. И в этом его преступление перед Россией. Он, верно, полагал, что сам-то судит по справедливости, но создал систему, подавляющую свободу человека.

Владимир Ильич с отвращением наблюдал за созданием советской аристократии. Нарком по иностранным делам Чичерин пожаловался Ленину на чекистов, которые ссорят Россию с другими странами. Ленин в отличие от своих наследников к госбезопасности относился без особого уважения. На следующий же день ответил: “т. Чичерин! Вполне с Вами согласен. Надо не “поговорить” и не только “написать”, а предложить Политбюро: арестовать паршивых чекистов и привезти в Москву виновных и их расстрелять. Надо уметь двигать такие дела побыстрее и поточнее, а мы Вас всегда поддержим, если Горбунов сумеет подвести под расстрел чекистскую сволочь…”

Но презираемый им аппарат — творение его рук. Когда при Ленине подымался вопрос о том, что такой-то большевик ведет себя недопустимым образом, он иронически замечал: “У нас хозяйство большое, а в большом хозяйстве всякая дрянь пригодится...”

Ленин был человеком резким и, по-видимому, злым. У него была фантастическая целеустремленность и железная воля, но хрупкая нервная система. От нервных вспышек сыпь выступала по телу. Он быстро уставал, легко впадал в гнев и ярость. Мучился головной болью, поздно засыпал и плохо спал. Утро у него всегда было плохим. Бросалась в глаза его маниакальная забота о чистоте: ботинки он начищал до блеска, не выносил грязи и пятен. С презрением относился к соратникам, в том числе к тем, кого сам вознес на высокие посты. Но люди, которых он бранил, оставались его ближайшими соратниками.

Владимир Ильич с легкостью рассуждал о необходимости расстреливать врагов, но не делал этого! Об этом на пленуме ЦК говорил председатель ЦИК СССР Михаил Калинин:

— Тот, кто уезжал туда, где люди что-нибудь плохо сделали, — тот знает, как Ленин говорил: расстреляйте их! Если бы вы его не знали, так у вас была бы уверенность, что действительно нужно было расстрелять этих людей. Но если бы человек поехал и в точности исполнил поручение...

У сидевшего рядом Анастаса Микояна вырвалось:

— Его тоже могли расстрелять.

Калинин закончил более мягко:

— Это было бы абсолютное извращение поручения Владимира Ильича.

Но Ленин заложил основы системы, возглавлять которую мог только сатрап, который регулярно рубит головы подданным.

Книги о Сталине сейчас выходят одна за другой, а о Ленине пишут в основном иностранные историки. Сталин — знамя державников, политик, чье наследие в определенном смысле и сегодня определяет нашу жизнь. А что осталось от Ленина?

Может быть, его опыт свидетельствует о том, что решение проблем России — не в создании системы жесткой и жестокой власти, даже если власть принадлежит просвещенному и разумному человеку? Этот путь ведет к тому, что развитие России идет даже не по спирали, а по кругу.

Заложенная Лениным система рухнула так же легко, как царский режим в 1917 году. И мы опять не смогли распорядиться свалившейся нам на голову свободой.