\"Ты еще жива?\" – крикнул он Людмиле Алексеевой
Перекошенная система координат сползает все ниже.
Это даже не Бирма с Руандой. В традиционных обществах вполне традиционно и преследование инакомыслящих, но чтобы детина прилюдно бил по голове восьмидесятилетнюю женщину, пришедшую помянуть погибших?..
Не знаю прецедентов.
«Россия, вперед», говорите? Если вы имели в виду это, то — мои поздравления: мы лидируем, оставив далеко позади многие представления о приличии.
Но — откуда взялся этот мерзавец? Никто его не посылал, разумеется. Уже и нет необходимости. Он соткался сам — из отравленного воздуха подлых нулевых. Надышавшийся десятилетней путинской истерикой о продажных правозащитниках, шакалящих у западных посольств, наслушавшийся леонтьевых-шевченок, насмотревшийся ВГТРК (привет тебе, о Мамонтов, автор фильма про английскую шпионку Алексееву!)...
Он материализовался из моральной пустоты этой эпохи — и сдетонировал, как мог.
«Ты еще жива?» — крикнул он Людмиле Михайловне Алексеевой, положившей жизнь на его право быть человеком.
Оно ему не понадобилось.
Теперь они будут дистанцироваться от этого урода — чай, не быдло, всё интеллигентные люди: выпускники истфака, экономисты, политологи, знатоки Фассбиндера… Интеллектуалы...
Не стоит скромничать, господа.
Эта пахучая горсть праха — из вашего ребра.
Комментарии
Какой плакат у ней был!!Это она с ним припёрлась соболезновать???!!!А плакат зачем нацепили?Чтоб родственники погибших читали?.Бесстыжие вы в своей деятельности.
Это в штатах СРАЗУ СТРЕЛЯЮТ, причем ОТСТРЕЛИВАЮТ, чего там какими-то
старухами-“право........“ мелочиться, ПРЕЗИДЕНТОВ !!!
Смотрел видео, стряхнул пыль годов с головы или прическу поправил. А ВОЮ !!!
Что-то Шендерович замелькал. ВТЫК от хозяев получил за слабую работу ???
Иван Франко. «Моя встреча с Олексой»
«Я человек проклятый и гонимый, ненавидимый, изгнанный из среды «порядочных» людей, - одним словом подвергнутый ПРОСКРИПЦИИ.
Подвергнутый проскрипции – это самое подходящее определение. Это не значит, скажем, что совесть моя восстает против меня или что-нибудь в этом роде, - нет, это означает только то, что люди «уважаемые» (если хотите, можете назвать «богатыми», «сильными», «практическими» - это по сути одно) вытолкнули меня из «уважаемого» и «порядочного» общества, то есть, попросту из своей среды …».
«Правда, чувство, каким бы оно ни было сильным и пылким, недолго горит, - век им не проживешь. После первого хмельного взрыва оно быстро погасло, и я взглянул на свет более трезвыми глазами. Жизнь, подвергнутого проскрипции, чужого среди людей, ненавидимого, от которого отворачиваются все те, кто еще недавно заверял его в своей дружбе, такая жизнь всякому скоро надоест … .
… либо раз навсегда плюнуть на всю эту «комедию», взвалить на себя «крест свой», иначе говоря, вступить добровольно,сразу,бесповоротно в ряды подв...
Больше всего кричат дурные люди, дармоеды, взяточники. Потому, что видят, что если дойдет до этого, так у них все сразу и лопнет. А во вторых, кричат дураки, которые не знают и не понимают чего мы хотим».
… Весь мир стал для меня светлее, новые силы вливались в меня, словно каждый из этих бедных забитых нуждой людей часть своей жизни, своих надежд, силы свои отдавал мне! …».
Ну, это же, господа, такие минуты выпадают только»подвергнутым проскрипции», так как в десять раз сильнее чувствует тот красоту жизни, кто стоял под ножом палача!
Правда жизнь «отверженного» порою грустна и тяжела, - однако в наших гнусных обстоятельствах только её и можно назвать жизнью. Душевное спокойствие, сила и ясность убеждений, чистая совесть и борьба, вечная, неустанная борьба против темноты, фальши и тунеядства! И к этому еще такие минуты,.из которых одна...
Эх, господа, ради самой борьбы, ради нескольких таких минут стоит плюнуть на все «путы», стоит быть «подвергнутым проскрипции»!
1878 год.
(Проскрипциия– в древнем Риме – публичное осуждение за политические преступления; виновный объявлялся вне закона)
«А пролетариат, сиди и жди
Пока придумают вожди…»
В. Маяковский.
Не так, как прежде
- 200 лет назад?
Ах, тошно мне
И в родной стороне:
Все в неволе,
В тяжкой доле,
Видно, век вековать.
Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ,
И людями,
Как скотами,
Долго ль будут торговать?
Кто же нас кабалил,
Кто им барство присудил,
И над нами,
Бедняками,
Будто с плетью посадил?
Гупость прежних крестьян
Стала воле в изъян
И свобода
У народа
Силой бар задушена.
А что силой отнято
Силой выручим мы то.
И в приволье
На раздолье
Стариною заживем.
А теперь господа
Грабят нас без стыда,
И обманом
Их карманом
Стала наша мошна.
Они кожу с нас дерут
Мы посеем – они жнут.
Они воры,
Живодеры,
Как пиявки нас сосут.
Бара с земским судом
Да с приходским попом
Нас порочат
И волочат
По дорогам да судам.
А уж правды нигде
Не ищи мужик в суде
Без синюхи
Судьи глухи
Без вины ты виноват.
Чтоб в палату пройти
Прежде сторожу плати
как бы в вражеской земле.
А под царским орлом
Ядом потчуют с вином
И народу
Лишь за воду
Велят в четверо платить.
Чтобы нас наказать
Господь вздумал ниспослать
Поселенье
В разоренье
Православным на беду.
Уж так худо на Руси,
Что и боже упаси!
Всех затеев
Аракчеев
И всему тому виной
Он царя подстрекнет
Царь указ подмахнет
Ему шутка
А нам жутко
Тошно так, что ой, ой, ой!
А до Бога высоко,
До царя далеко
Да мы сами
Ведь с усами
Так мотай себе на ус.
Кондратий Рылеев.