Весёленький пейзажик (продолжение)

Государство это эксплуатация одной части населения другою под благовидным предлогом «общественно-полезной деятельности», которая в действительности главным образом сводится к «бескорыстной филантропии» за счёт самого общества и «титанической борьбе» с последствиями собственных деяний.

Даже когда государство «благодетельствует», оно этим заботится, прежде всего, о самом себе – иначе население может превратиться в народ и совершить революцию.

История России содержит много вопросов, но в конечном итоге все они сводятся к одному: во имя чего всё это было?
И, по крайней мере, один ответ абсолютно ясен: явно и совершенно не ради того, что представляет собой наша страна ныне.

Михаил Жванецкий, сказав, что: «История России это борьба невежества с несправедливостью», попал в резонанс с глубокими словами Фёдора Михайловича Достоевского: «Высшая и самая характерная черта нашего народа – это чувство справедливости и жажда её».
В данной связи очевидно, что на скрижалях героической истории России нет ни одной из фамилий нынешних «хозяев» земли русской.
Зато доподлинно известно, что за неё самоотверженно отдали свои жизни миллионы Ивановых, Петровых, Сидоровых и цена слишком высока, чтобы это забыть.
Дело не в фамилиях, национальностях и прочих различиях, а в том, что земля эта со всеми её ресурсами является общим достоянием и речь не о том, чтобы отнять и поделить, а о том, чтобы к богатствам страны, наконец, прибавить её народ и умножить их его умом и талантом.
А то скоро и защищать будет нечего – всё «чужое» и течёт из России бурным потоком, т.е. то, что не удалось никаким врагам, норовит сделать «родимая» власть во имя личных счетов в иностранных банках.
Отнимая и деля.
Не за процветание английского футбола и французских борделей шли на смерть лучшие сыны и дочери нашей Родины.

История показывает, что Россией может править любой проходимец и чем ближе к нашему времени, тем это очевиднее.
Секрет царствования на Руси прост и известен со времён Ивана Грозного: править - не управлять, т.е. сила есть – ума не надо.
Причём сила не личности, а государства.
Даже сын сапожника - пьяницы, помесь бурсака с кинто, неказистый, рябой и сухорукий, не только плохо говоривший по-русски, но зачастую вообще нёсший полную ахинею - и то справился!
Да ещё как – до сих пор славят, носят портреты и ставят памятники не замученным и убиенным им прародителям, а ему – палачу!
Правда, справедливости ради, следует заметить, что в основе этого социального мазохизма не столько тоска по «сильной руке», сколько ностальгия по героике того времени, придававшей Родине величие историческим подвигом, а жизни высокий смысл сопричастностью к нему.
Но в любом случае получается, что даже кровавая крыса по кличке Сталин выглядит гораздо привлекательнее, чем серая мышиная масса, жадно облепившая государственный пирог – вот это Россия дожила!

Наши предки, и чем глубже, тем больше, сочли бы нас за вырожденцев – идиотов.
У них были реки, степи, леса, зверьё, рыба, птица, камень и металл. Что вполне позволяло им не только жить, но и неуклонно расширять свои владения для потомков, т.е. фактически - для нас.
Ни один народ в мире даже близко не захватил столько жизненного пространства, сколько это сумели сделать наши героические предки.
При этом, для того чтобы жить, осваивать и отстаивать страну, они совершенно не нуждались в биржевых индексах, валютных котировках, рыночной конъюнктуре и прочих спекулятивных технологиях.
Они просто не сумели бы понять, попробуй им кто-нибудь объяснить, как можно, имея для развития жизнедеятельности в полнейшем изобилии любые ресурсы, хозяйствовать в зависимости не от этого, а от финансовых махинаций другой страны, причём: мало того, что даже находящейся за океаном, но и существующей всего лишь четверть лет от истории России!
А наше общество другого способа не ведает!
Получается, что насколько они были темнее, настолько и умнее.
Ещё хуже другое обстоятельство.
Например: если японцев переселить в Россию, а нас в Японию, то через десяток лет они создадут на нашей земле такого экономического монстра, перед которым и США будут выглядеть глухой провинцией, а мы за это время усыплем японские острова своими костями, поубиваем и съедим друг друга.
И дело не в генетике нашего народа, который не раз демонстрировал всему миру высочайшие интеллектуальные, духовные и физические качества, а в степени деградации нашего общества.
Можно сколько угодно возмущаться и негодовать по поводу столь низкой оценки, но именно такова глубина ямы, из которой нам предстоит выбираться – об этом говорит та лёгкость, с какой наше общество впало в преступность всех видов.
Ну и наконец: над нами довлеет не только моральный долг оправдания всех великих жертв народа во имя будущего России, но и нравственные обязанности перед потомками.

Что собой являет наше нынешнее общество на первый взгляд за малым исключением?
Распавшуюся на атомы и молекулы инертную массу, находящуюся в броуновском движении обывательской суеты; равнодушную к прошлому, настоящему и будущему своей Родины и заражённую потребительским духом худшего буржуазного пошиба в сочетании с нравственным цинизмом и политической реакционностью; весьма податливую со стороны власти тактике запугивания и стратегии развращения.
По виду наше нынешнее общество - живая иллюстрация к словам С.Гербенштейна: «Этот народ находит больше удовольствия в рабстве, чем в свободе», а то и Гитлера: «Славяне рождены рабами и сами чувствуют необходимость иметь хозяина над собой».
Фюрер за свою ошибку поплатился, так зачем вновь возвращаться к этой теме?

Понятна полная растерянность и массовая деморализация людей брошенных в совершенно новые условия, но разве в 41-ом было легче?
А если и дальше идти на поводу у бюрократии, то, что останется от России, кроме огромного пустыря с мусорной свалкой?
И что ждёт наше общество в лице собственных детей – «насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом»?
Оно – надо?

Россия вполне могла бы иметь не колониально-сырьевой характер экономической деятельности даже в условиях мирового рынка.
Достаточно было бы просто реализовать огромные залежи идей изобретателей, инженеров, конструкторов, учёных.
Однако всё это пока задавлено массивной задницей бюрократии.

Чем хуже относишься к российской власти, тем отчётливее осознаёшь правоту Козьмы Пруткова – и в самом деле: невозможно объять необъятное.

Уровень некомпетентности бюрократии по причине её окончательного исторического вырождения со всей очевидностью выдают уже одни только разговоры о необходимости создания рабочих мест для населения.
Именно таким путём шёл в светлое будущее СССР.
К чему пришёл известно.
Правда, справедливости ради, следует заметить, что все эти разговоры государство ведёт лишь для красного словца.
На самом деле население для него обуза.
Власть была бы счастлива, сократись оно до обслуги нефтегазового комплекса.
Но нет возможности избавиться.
Ни войной, ни сталинскими методами – ушли времена.
Ну, а «идеи» типа «энергетической державы» это просто перл умственных потуг бюрократии, но после «удвоения ВВП», «национальных проектов» и прочего словоблудия стоит ли удивляться?

Чтобы увидеть историческое убожество российской бюрократии, даже не нужна никакая сравнительная статистика со всей убийственностью её цифр – достаточен сам факт многомиллионной безработицы при том, что дел в стране, мире и Вселенной непочатый край!

Так называемая загадка русской души обусловлена главным образом тем обстоятельством, что в глубине сознания народ знает, что на самом деле он умён, силён и способен на решение любых исторических задач.
Но, не ожидая подлости со стороны собственного государства, т.е. не осознавая его классовой сути, пока не понимает - кем, как и почему обманут.

Россия веками посредством смут, бунтов и переворотов пытается усовершенствовать государство как некий абстрактный идеал, т.е. - улучшить паразитический класс, а Европа, здраво смотря на вещи, т.е. видя в чиновниках конкретную сущность, не уповает на бюрократию, а вырабатывает и совершенствует методы контроля над ней.
Наше общество, желая жить по-европейски, явно не понимает, что та «элита», с которой оно связывает эти свои чаяния, в большинстве европейских стран не только не продержалось бы в качестве руководства и двух недель, но и вообще никогда не пришла бы к власти.
Достаточно истории с отказом от предвыборных дебатов, не говоря уже о последующих скандалах.
Европейская цивилизация обусловлена вовсе не пресловутой законопослушностью граждан, а наоборот их высокой политической активностью.
Там власть знает, что игнорировать общество себе дороже.
Европа воспитана угрозой революции так же, как США – системой полковника Кольта.
Можно сказать, что на гербе европейской демократии начертана фраза Маркса: «Право на революцию является единственным действительно «историческим правом» - единственным, на котором основаны все без исключения современные государства», а её хартией являются его строки: «Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчинённый. Первое условие всякой свободы – ответственность всех чиновников за все свои служебные действия по отношению к любому из граждан перед обыкновенными судами и по общему праву».

И пока наше общество этого не осознает, Россия обречена быть не Европой, а рифмой к ней.
Звучит похоже, а на вид – о, боже!
Другое дело, что проблема глубже, а потому проще.
Между Россией и Европой исторически сложилась своего рода зеркальная симметрия, т.е. всё так же, но наоборот.
Основа Европы – индивидуальные начала.России – общественная сфера.
В Европе государство возникло из фразы: «Я твой господин».
В России – из слов: «Мы ваши слуги».
Европа – государства собственности. Россия – собственность государства.
Европа, опираясь на собственность, переделывает государство.
Россия, упираясь в государство, переделивает собственность.
В Европе государство это следствие эксплуатации. В России – причина.
Европа идёт от классовых интересов к функциям управления.
Россия – от функций управления к классовым интересам.
Европа – смена господствующих классов. Россия – вырождение класса господ.
Европа по политическим событиям в России стремится увидеть своё будущее. Россия по экономическому развитию Европы пытается понять своё прошлое.
Европа следует дорогой цивилизации. Россия ищет путь прогресса.
Европа апеллирует к праву. Россия жаждет правды.
И т.д.
Совершенно очевидно, что России надо не подстраиваться под Европу, а стать самой собой.
Тогда Европа сама придёт к России, и не за нефтью и газом, а от чистого сердца.
Астольф де Кюстин был совершенно прав, когда сказал: «Чтобы народ мог достигнуть всего, на что он способен, он должен не копировать иностранцев, но развивать свой национальный, одному ему присущий дух».

Если общество графически обозначить кругом, а государство треугольником, то Европа это треугольник в круге, а Россия – наоборот: круг в треугольнике.

Европейский путь не избавляет от бюрократии, но лишает её российской специфики - что значительно облегчает жизнь.

В Европе и не могло бы возникнуть государство российского типа – из инстинкта самосохранения.
Европейские народы при такой власти не выжили бы.
Даже немцы советской оккупационной зоны, побеждённые, склонные к дисциплине, осознающие свою вину и объективность послевоенных лишений, поднялись на восстание спустя всего семь лет после разгрома третьего рейха.

А вообще: европейская демократия имеет своей основой, как ни парадоксально это звучит, коммунистические начала, поскольку она исторически возникла из коммунальных революций средневековья, и представляет собой, по сути, процесс упразднения государства, только растянутый во времени.

По словам Маркса, российская действительность это заимствованная и навязанная Петром Великим мнимая цивилизация.
И в самом деле: после возвращения из Европы, сей царь провёл государственную реформу, начав с «Табели о рангах» и кончив тем, что сам же окрестил чиновничество прозвищем «крапивное семя».
Судя по тому, что ныне в стране этого роду–племени вдвое больше, чем было в СССР, не говоря уже о Российской империи, хотя пространства тогда были куда больше, коммуникации протяжённее, а средства связи, транспорта и т.д. значительно слабее, бюрократия своё дело знает.

В России смысл демократии властью подменён духом верноподданничества.
Это понятно, как и то: почему идеологи постсоветской бюрократии использовали данный импортный термин вместо отечественного слова - демократия звучит как нечто качественное, а народовластие выглядит откровенной насмешкой.

Обывательский кругозор, как сознание нашего общества, это яйцо, скорлупа которого образована государственной идеологией, а внутри находится иголка страха собственного невежества – залог кащеева бессмертия российской бюрократии.

Общество боится не власти.
При должной подготовке любую можно одолеть быстрее, чем «господь сотворил мир».
Государство, если выпарить его идеологическую сивуху, являет собой в сухом остатке класс чиновничества, т.е. кучку людей, навязывающих своё невежество, сребролюбие, тщеславие и жлобство в качестве основного условия существования страны.
Не государство, как организация паразитического класса, сильно, а паразитический класс, как государство, силён организацией.
И всё что необходимо сделать, это противопоставить ему соответствующее движение трудящегося класса.

Общество страшится анархии, т.е. самое себя.
Над чем немало «поработало» государство, сочиняя легенды и мифы русской истории, из которых народ предстаёт в самосознании практически ущербным на генном уровне.
Но не только.
Как зорко заметил Гейне: «Для греха нужны двое».
Государство не навязано извне «высшей силой» и существует не по чьей-то злой воле.
А потому, что само общество даже не представляет себе иной самоорганизации, кроме образования социальной иерархии делением на правящих и управляемых, т. е. - классового расслоения.
А по большому счёту и не особо задумывается над этим.
Между тем подумать есть о чём.
Зачем целому вычленять часть, т.е. обществу создавать власть, если проблемы общие и сообща решаются легче?
Кто знает проблемы общества лучше и более заинтересован в их решении, чем оно само?
Учитывая, что суть управления заключается в соединении частей в целое, зачем целому (обществу) выделять часть (власть), чтобы она обратно соединяла его в целое?
Если власть «слуга общества», то с какой стати она им распоряжается?
И вообще: что это за «слуга», который живёт на хозяйских харчах припеваючи, тогда как «хозяин» бедствует в нищете и бесправии?
Это скорее мошенник на доверии.
Разве – нет?
Достаточно посмотреть вокруг – кому на Руси жить хорошо.
И т.д. – очевидно, что можно задать множество подобных и гораздо более острых вопросов, но все они будут иметь лишь один вразумительный ответ: государство это, по сути, общественное невежество, возведённое в абсурд; естественное завершение добровольного уклонения общества от самостоятельного решения собственных проблем.
«Я не знаю», «не понимаю», «не умею», «не могу», «сделайте это за меня» - разве не таков подспудный мотив создания власти обществом?
Уходя от самостоятельного решения собственных проблем, общество фактически пытается таким образом паразитировать на чиновничестве и получает то, что заслуживает – не рой яму другому…
Обособляя чиновника, общество само отчуждает его по отношению к себе.
На что он соответственно и реагирует - действуя ради личной выгоды, а не общественной пользы.
Собственно говоря: для чиновника личная выгода это синоним общественной пользы и было бы странно в его положении ожидать иной точки зрения, ведь общество даёт чиновнику все основания полагать, что любому такое дело не доверят, значит, есть в нём что-то такое–этакое, а, следовательно, жить он имеет право не как другие и условия работы у него должны быть привилегированные – как-никак он «служит обществу»!
Что хорошо для него лично, то хорошо для государства, что хорошо для государства, то хорошо для страны, что хорошо для страны, то хорошо для общества – чиновничья логика проста и несокрушима.
Иначе и быть не может, поскольку если общество невежественно, то создание им власти это умножение оного самоё на себя, т.е. возведение собственного невежества в квадрат.
Отсюда и ярмо бюрократии «со всеми удобствами».

Суть проблемы главным образом заключается в том, что власть, будучи поставлена создавшим его обществом перед досадной необходимостью как-то служить его интересам, как правило, не имеет для этого за душой ничего, кроме лестного самомнения, истовой благонамеренности и бурного рвения. То есть власть иной раз и рада бы послужить обществу верой и правдой, но в реальности не знает ч т о для этого надо д е й с т в и т е л ь н о делать.
Сама она ни о чём подобном даже не подозревает и исходит из своего главенствующего положения, считая его непосредственным выражением истины в последней инстанции.
Вследствие чего с административным восторгом пускается в различные эксперименты, которые, имея к подлинным потребностям общества отношение лишь косвенное, уносят власть в такие выси государственной мудрости, погружает в такие глубины стратегических замыслов, уводят в такие дали исторических перспектив, что первооснова совершенно теряется из виду и всё заканчивается закономерным крахом «идей» оторванных от действительных интересов общества, тем более, что и оно, как справедливо заметил классик, зачастую само не знает, чего хочет: «не то конституции, не то севрюжины с хреном».
Соответственно и ведёт себя: сначала терпеливо ждёт манны небесной, затем начинает роптать и требовать выполнения священных обязанностей и, в конце концов, всё дело разрешается по сакраментальным канонам скандала в благородном семействе.
Главным образом для того, чтобы с другими лицами повторить всё заново.В своём стремлении к государству наше общество напоминает мещанку, пытающуюся устроить свою судьбу через брак с солидным господином, но почему-то постоянно попадаются то обманщик, то деспот, то импотент, а чаще всего – всё сразу!
А счастье было так возможно, так близко!

Государство это свидетельство непонимания обществом собственной природы, выражение языческого страха общественного сознания перед слепой силой социальной анархии.
При отсутствии научного мировоззрения явление совершенно естественное. Невежество порождает страх, а оный загоняет в рабство.

(окончание следует)