Почему цифрам Росстата нельзя верить

Росстат опубликовал последние данные о состоянии отечественной экономики. Один из важнейших показателей — индекс промышленного производства — вырос в феврале на 1,9% по сравнению с февралем 2009-го. Но это не повод ни для пессимизма, ни для оптимизма. Цифре Росстата просто нельзя верить. Почему — разбирался The New Times.

Государственный комитет по статистике (Росстат) своими руками фактически вывел из строя на несколько месяцев важнейший экономический индикатор — индекс промышленного производства (ИПП). Если верить последним данным, он вырос за январь-февраль на 5,8% по сравнению с аналогичным периодом прош­лого года. А если сравнить данные за февраль текущего года с январем, то рост получится на 4,8%.

О чем говорят эти данные? Да ни о чем, утверждает директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев: «Интерпретация ИПП затруднена, а сопоставимость этого показателя с данными за предыдущие годы утрачена на несколько месяцев благодаря изменениям в методологии расчета индекса, которые стали применяться Росстатом с января 2010-го. Поэтому утверждать, что промышленность России набирает темпы роста, чем власти теперь любят бравировать, некорректно».

Пирог нарезали по-новому

Что же придумало статистическое ведомство? Первое нововведение Росстата связано с изменением системы весов, благодаря которой тот или иной промышленный товар, произведенный на предприятиях страны, учитывается в агрегированном показателе — том самом индексе промышленного производства. Это изменение позволяет учесть новые тенденции в экономике, которые произошли за последние 5–6 лет, пояснил The New Times заведующий лабораторией конъюнктурных опросов Института экономики переходного периода (ИЭПП) Сергей Цухло: «Добывающая отрасль стала более значимой в структуре российской промышленности, а другие — менее. Чтобы отразить изменения, нужно было менять веса, используемые при расчете индекса».

Второе изменение связано с переходом на другой классификатор видов промышленной продукции, который необходим для понимания того, какие отрасли промышленности растут, какие стагнируют, а какие находятся на том же уровне. «Старый классификатор затруднял проведение международного сопос­тавления данных, в силу того что развитые страны учитывали производство товаров по одному принципу, а мы — по другому. Теперь в расчетах Росстата применяется более продвинутый Общероссийский классификатор видов экономической деятельности. Единый «пирог» промышленных товаров стал нарезаться примерно так, как это делается на Западе», — сказал заведующий Лабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста ГУ-ВШЭ Владимир Бессонов.
Однако реформу явно недодумали до конца: с января 2010 года нарушилась преемственность данных на «низовом» уровне — предприятий, откуда поступает информация для составления корзины промтоваров, благодаря которой Росстат оценивает динамику производства промышленной продукции. В силу того, что от предприятий затребовали новые данные, теперь любые индексы, рассчитанные на их основании, попросту несопоставимы с аналогичными, но рассчитанными в 2009-м и ранее. «Точность сезонной корректировки данных снижается, и это резко затрудняет идентификацию краткосрочных тенденций», — отметил Сергей Цухло.

Хотели как лучше

Мотивы, которыми руководствовался Рос­стат, идя на изменение методики подсчета индексов, благородны — адаптация к международным стандартам учета данных. «Обсуждаемые изменения методики расчета ИПП были запланированы еще до кризиса, подготовка к ним велась в рабочем режиме», — пояснили The New Times в пресс-службе ведомства. Но остается загадкой, почему время ввода их в действие пришлось на кризис, когда внимание к официальной экономической информации, и особенно к сравнению показателей за разные краткосрочные периоды, обострено до предела — со стороны и госорганов, и ученых, и экспертного сообщества, да и обычных граждан тоже. Все эти потребители информации на время «ослепли» и обречены блуждать, как в тумане, пока Росстат будет «гармонизировать данные, посчитанные по старым и новым методикам». Росстат обещает закончить данную работу в апреле.

Источник The New Times в Росстате считает, что эти сроки реальны: «Чтобы обеспечить сопоставимость данных, мы ввели дополнительные графы в отчетности предприятий, на основе которых собирается статинформация для расчета индекса. Промышленные предприятия теперь поставляют нам новую информацию за последние три месяца — ее еще предстоит обработать».

В отсутствие официальных данных аналитические центры вынуждены заниматься самостоятельными расчетами, используя собственные источники — в основном опросы предприятий. Результаты поражают воображение. Скажем, Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования насчитал рост промышленности в феврале 2010-го по отношению к февралю 2009-го аж на 10,1%. Если сравнить со скромными данными Росстата, точность получается, как в поговорке: плюс-минус лапоть.

Диверсия или лакировка?

Утрата сопоставимости данных на уровне промышленного производства повлияет на точность расчетов более глобальных показателей, и в первую очередь валового внутреннего продукта. Минэкономразвития, которое считает ВВП ежемесячно по собственной методике, должно использовать росстатовские данные о состоянии промышленности, но они искажены.

«Время перехода на новую методологию было выбрано очень неудачно, — считает Сергей Цухло из ИЭПП. — Если бы Росстат сделал это до кризиса, когда экономика и промышленность росли, тогда изменения практически не навредили бы: ну поменяли лампочку в темной комнате, на какое-то мгновение свет погас, потом вкрутили новую, но комната, как минимум, осталась прежней — никто из нее не вышел, никто не вошел. А сейчас мы блуждаем в комнате без света».

«На переправе коней не меняют, изменения нужно было отложить на год, — признает источник The New Times, близкий к Росстату. — Но они произошли не по тайному сговору или чьей-то злой воле, а просто по той причине, что ответственные лица в правительстве и Росстате не понимают всех нюансов методологии расчета ИПП».
«У Минэкономразвития было желание приукрасить действительность, — уверен Игорь Николаев из ФБК. — Власть хочет всем доказать, что кризис закончился, потому и пошла на изменение методики. Другого объяснения у меня нет: это политический заказ». Неужели мы снова возвращаемся к советским «лукавым цифрам»?