Неприкосновенный Китай

Внутри Китая начинает рваться социальная ткань, центральным властям все труднее скрывать потерю даже видимости контроля над происходящим.

Года два назад, во время беседы с Лео Меламедом на тему введенных им в торговую практику валютных фьючерсов и других финансовых деривативов, был задан вопрос про Китай и практику привязки юаня к доллару при одновременных жестких протекционистских мерах по контролю внутреннего рынка Китая. В ответ Лео Меламед тяжело вздохнул и начал долгий пересказ бесед на эту тему с Милтоном Фридманом. Короткое резюме этих бесед – «Китай большой, ему видней».

Такое отношение к Китаю было, в общем, характерно для предыдущего поколения экономистов и политиков в США, от Фридмана до Киссинджера. На их жизненный опыт «открытие» Китая конца 70-х оказало серьезное влияние, многие из них были непосредственно лично задействованы в установлении нового политического режима в Китае. Поэтому неудивительно, что до сих пор большинство дискуссий на тему Китая были предельны сдержанны и уважительны к официальным властям. Кроме известной идеи о причинной связи между развитием рыночной экономики и желательными политическими реформами, существенным фактором, предупреждающим серьезную критику, было опасение вызвать внутреннюю нестабильность, которая в силу размеров Китая вполне могла оказаться катастрофической для региона в целом.

Что изменилось? В чем причина «неожиданного» резкого разворота официальной риторики в отношении Китая?

Разумеется, есть и популистские мотивы поиска виноватого в момент кризиса. Однако это лишь внешняя сторона, облегчающая формальное исполнение смены курса тяжелой в развороте государственной машины.

Здесь нельзя не провести параллель с аналогичной сменой отношения к СССР как «авангарду передового отряда человечества» на вошедшие позднее в плоть и кровь мировой политики концепции «архипелага ГУЛАГ», «империи зла» и известной шутки Рейгана «начинаем бомбежки России через пять минут».

Надо понимать, что любые действия американской администрации всегда основываются на количественной информации, формальном анализе и детальной проработке наиболее вероятных сценариев развития. Личностный фактор играет в долгосрочном плане глубоко второстепенную роль. Ошибки и аберрации, вызванные личными мнениями лиц временно влиятельных, корректируются и устраняются при поступлении новых данных и проверке реального состояния дел.

В случае Китая информация вплоть до последнего десятилетия была крайне ограничена и, зачастую, просто неверна. Разумеется, когда нет достоверной информации, в ход идут убедительные слухи, мнения, опора на авторитет и прочие злоупотребления.

Однако сейчас ситуация резко меняется, и, в первую очередь, источник изменений находится внутри Китая. Именно внутри Китая начинает рваться социальная ткань, центральным властям все труднее скрывать потерю даже видимости контроля над происходящим; вероятность серьезной социальной катастрофы при сохранении нынешнего политико-экономического устройства растет с каждым годом экспоненциально.

Желающим подробнее войти в тему, рекомендую к ознакомлению книгу «Capitalism with Chinese Characteristics: Entrepreneurship and the State» by Yasheng Huang, к сожалению, пока не доступную в русском переводе. Книга эта уже обязательна к изучению для нового поколения студентов, в ней много редкого материала и свежего анализа, меняющего привычные представления западного читателя об экономике, практике бизнеса и истинных причинах экономического развития в Китае.