Почему нас не любят

Российская внешняя политика из эмоциональной должна превратиться в рациональную

БРАТУШКИ

Успех Виктора Януковича на украинских выборах породил у многих наших соотечественников эйфорию от того, что, в конце концов, к власти в Украине пришел «наш кандидат». По их мнению, теперь Украина прекратит свое движение в сторону Запада и начнет процесс интеграции с братским русским народом. Увы, им предстоит разочароваться. После некоторого количества пассажей в российскую сторону, получив свою долю уступок и преференций, новый украинский лидер начнет дрейфовать в сторону Запада. Как до него «пророссийский» Кучма, а ранее в истории – практически все украинские лидеры, начиная с сына и преемника Богдана Хмельницкого, Юрия Хмельницкого.

Вообще говоря, российская внешняя политика, начиная, как минимум, со злосчастного Прутского похода Петра Первого и до наших дней, очень часто бывала эмоциональной. Стоило только какому-либо лидеру заявить о своей симпатии к России и русскому народу, а также о связывающей нас общности, например, религиозной, языковой, этнической или политической, как в России тут же складывалась партия, предлагавшая оказать этому лидеру и его народу поддержку в решении их проблем. Предполагалось, что за российскую помощь мы получим вечную благодарность и любовь этого народа, а также его поддержку в реализации наших интересов. Сложно объяснить, отчего аргумент «они нас любят, поэтому мы должны им помогать» столь близок сердцу русского человека. Но можно констатировать, что результаты политики, проводимой на этих принципах, колебались от бессмысленно потраченных русских жизней до национальной катастрофы.

Упомянутый Прутский поход Петра Первого едва не закончился гибелью его самого, его двора и лучшей части русского войска, после чего Россия неизбежно утратила бы все завоеванное при Полтаве. Но в тот раз нам очень повезло: удалось откупиться, всего лишь утратив все завоевания Азовских походов. Впоследствии цены стали выше. Грузия, освобожденная Россией из-под власти персов и турок, сейчас стала одним из главных региональных противников России. Болгария, спасенная от геноцида ценой более чем 100 тысяч русских жизней, была нашим противником в Первой и Второй мировых войнах.

Самый же большой урон принесла России наша любовь к братушкам-сербам. Безответственность сербского правительства и сербских националистических организаций стала поводом для Первой мировой войны, окончившейся для России катастрофой революции и приходом к власти большевиков. Негативные последствия их более чем семидесятилетнего правления мы ощущаем и сейчас. И пройдет как минимум еще 20–30 лет, чтобы окончательно избавиться от них в политической и экономической жизни. А демографические потери, понесенные Россией в ХХ веке, не будут восполнены уже никогда.

Огромной, хотя и совершенно неоцененной, заслугой Бориса Ельцина стало то, что в 1999 году он не дал ослабленной августовским кризисом стране ввязаться в жесткое противостояние с Западом за сербские интересы. Иначе последствия для России могли быть самыми катастрофическими, вплоть до распада федерации.

НА СВОБОДУ

В советское время миллиарды были потрачены на совершенно бессмысленное продвижение социализма на всех континентах.

К сожалению, и сейчас наша внешняя политика, особенно в пределах СНГ, во многом остается эмоциональной. Мы пытаемся реализовать в ней свои комплексы, в первую очередь, комплекс побежденных в «холодной войне». До недавнего времени это позволяло нашим партнерам по СНГ получать для себя немалые преференции в обмен на чисто демонстративные жесты, тешащие наше самолюбие, но не приносящие нам никакой рациональной выгоды. Когда же мы пытаемся заставить партнеров заплатить по счетам, возникают серьезные конфликты, которые ухудшают не только двусторонние взаимоотношения, но и позиции России в других странах мира, прежде всего на Западе.

Как мы видим, эмоции – плохой советчик при проведении внешней политики. Она позволяет любой стране и любому лидеру легко манипулировать нами, тратить русские жизни и ресурсы для достижения своих интересов, а впоследствии безнаказанно нас «кидать».

Очевидно, что эта сфера нашей жизни нуждается в модернизации. Российская внешняя политика из эмоциональной, направленной на удовлетворение своих комплексов, должна стать рациональной, направленной на реализацию своих реальных интересов. Но рациональная внешняя политика подразумевает не только понимание собственных интересов, но и учет интересов наших партнеров. В России совершенно недооценивается тот факт, что обретение независимости является национальным интересом наших партнеров, в первую очередь их элиты, но также и народов этих стран.

В XVIII–XIX веках православные народы Балкан и Закавказья вовсе не стремились слиться в единстве с Российской империей. Их целью было обретение независимости от турецкого и персидского гнета. Получив вожделенную независимость, они начинали проводить политику, направленную на то, чтобы эту независимость сохранить. Поэтому, например, Греция и Болгария отвернулись от России и стали ориентироваться на Германию. Сербия же поддерживала связи с Россией только потому, что надеялась на дальнейшее приращение своей территории за счет Османской империи, а впоследствии и Австро-Венгрии. Грузия, избавившись от притеснений со стороны исламских Турции и Персии, начала пытаться добиться независимости и от Российской империи, что, в конце концов, у нее получилось.

В XXI веке мы наблюдаем аналогичную картину. Если Абхазия и Южная Осетия смогут получить значительное международное признание, это резко сократит их зависимость от нашей страны, и они также начнут проводить многовекторную, а иногда и антироссийскую политику. Эти страны могут быть признаны относительно послушными, только пока Россия выступает главным международным спонсором и защитником их интересов. Национальный суверенитет является политической доминантой также и в восточноевропейских странах, таких, например, как Украина или Беларусь.

Все страны СНГ имели сложную историю, им часто приходилось подчиняться чужой власти. Даже когда выбор осуществлялся добровольно, как например, воссоединение Украины с Россией при Богдане Хмельницком, надо понимать, что это был выбор не идеального варианта, а меньшего из зол. Разумеется, если бы Богдан Хмельницкий мог сохранить независимость Украины, он не стал бы объединяться с Россией. Поэтому сейчас, в конце концов обретенная независимость является большой ценностью как для элит этих стран, так и для их народов.

Необходимо также помнить, что с момента обретения независимости выросло уже целое поколение людей, родившихся в самостоятельной стране. Как показывает опыт стран Прибалтики, бывших независимыми перед Второй Мировой войной, последующая длительная реинтеграция в состав единого государства после этого уже практически невозможна. Россия упустила свой шанс на интеграцию стран СНГ снова в единое государство, который еще существовал в конце 90-х годов. Теперь суверенитет этих стран является данностью, с которой необходимо смириться.

ЭКСПАНСИЯ ОТ ТРИУМФА

Вместе с тем, объективные экономические интересы России диктуют ей создание собственного экономического и политического блока, чтобы сохранить свои позиции на мировой арене. Очевидным трендом второй половины ХХ – начала XXI века является образование очень крупных региональных экономико-политических блоков, которые будут доминировать в XXI веке.

Экономическое развитие привело к тому, что эффективный размер государства резко вырос. Начиная с XIII века развитие транспорта и производящих сил требовало, чтобы все большие и большие территории имели одинаковый налоговый режим, правовую среду, беспрепятственное перемещение товаров, капиталов и людей. Сначала этот процесс привел к концу периода феодальной раздробленности и формированию национальных государств, впоследствии – к возникновению огромных империй, и, наконец, во второй половине XX века превратился в создание региональных блоков.

В XXI веке для того, чтобы сохранять позиции на мировой арене, необходимо будет иметь единое экономическое пространство, в котором проживают от полумиллиарда человек. На наших глазах сложилось Европейское сообщество, отвечающее этому критерию. Страны Северной Америки создают зону НАФТА, Юго-Восточной Азии – АСЕАН, происходит интеграция среди латиноамериканских стран. Индия и Китай сами по себе достаточно велики для того, чтобы обеспечить требуемые параметры.

Россия, население которой составляет 142 миллиона человек и неизбежно будет сокращаться, будет обречена либо присоединиться к одному из региональных блоков, либо превратиться в третьестепенную страну в мировой иерархии. Второй вариант не устраивает нас как с точки зрения наших политических амбиций, так и потому, что в этом случае невозможно будет обеспечить народу достойный уровень жизни. Третьим вариантом является дезинтеграция страны и раздел ее между несколькими формирующимися блоками, что, очевидно, совершенно неприемлемо. Если же говорить о вступлении России в какой-либо из формирующихся экономических блоков, то тут мы тоже сталкиваемся с огромной проблемой.

Дело в том, что для любого крупного государства либо блока государств, состоящего из разнородных территорий, всегда существует максимальный эффективный размер. Вхождение каждой новой территории в государство дает последнему определенные выгоды, в первую очередь за счет включения человеческих, природных и капитальных ресурсов данной территории. С другой стороны, присоединение территории требует и издержек на ее оборону, поддержку лояльности ее населения, координацию политики, перераспределение ресурсов внутри блока от богатых территорий к бедным.

В какой-то момент предельные издержки от присоединения к государству новой территории начинают превышать выгоды от ее присоединения. Именно в этой точке следует остановить экспансию. Проблема всех великих империй от Ассирии до наших дней состоит именно в том, что в точке достижения оптимального размера крайне сложно остановиться. В этот момент государство или блок государств всегда находятся в стадии наибольшего роста своего могущества. Оно обладает огромными ресурсами для присоединения новых территорий, и зачастую само является крайне привлекательным для этих территорий. Издержки присоединения новых территорий в этот момент гораздо ниже, чем издержки их удержания в будущем. Поэтому как в древности, так и сейчас, почти никто не мог остановить экспансию в момент своего триумфа.

Из исторических деятелей, пожалуй, только Бисмарк и Кемаль Ататюрк остановили расширение своих стран после того, как одержали решительные победы над противниками. Другие строители империй – от Александра Македонского до Наполеона и Гитлера – продолжали экономически необоснованные захваты территорий, пока к этому была возможность. В результате, обычно, поколение наследников завоевателей, а иногда и они сами, сталкивались с тем, что издержки по удержанию приобретенных территорий превышали доходы с них. Государство начинало растрачивать свои ресурсы, слабело и разваливалось.


ЭКСПАНСИЯ НА ВЗАИМНОСТИ

Вторая половина XX века кардинально изменила методы объединения. Если до этого преимуществом пользовались методы присоединения грубой силой, то после в ход пошли добровольные объединения. Но принцип существования оптимального размера не изменился. Проблема Европейского Союза возникла, поскольку проект стал столь удачен, что оказался привлекателен для очень большого количества стран, даже исторически не входивших в европейский континент.

Поспешный прием большого количества новых членов на волне эйфории привел к очень значительной экономической неоднородности Союза. В него вошли как страны с развитыми и традиционно сильными экономиками (такие, как Франция и Германия), так и страны, уровень экономического развития которых оставлял желать много лучшего.

Первый же серьезный экономический кризис воочию продемонстрировал европейским элитам эффект необоснованного расширения за экономически оптимальные границы. Проблемы отсталых слабых экономик Португалии, Испании, Греции, стран Прибалтики стали подрывать устойчивость всего Европейского Союза. Скорее всего, после столь убедительной демонстрации Европейское сообщество осознает опасность чрезмерного расширения и, как минимум, очень надолго, если не навсегда, прекратит прием новых членов.

Россия почти в два раза превосходит по населению самую большую страну Европы – Германию и не очень значительно уступает ей в размере ВВП, если оценивать его по паритету покупательной способности. Прием России в члены Евросоюза привел бы к радикальным изменениям в структуре последнего, что неприемлемо для западноевропейских элит. Вряд ли вхождение России в Евросоюз было бы экономически выгодно для него. Поэтому Россия в своем нынешнем составе вряд ли имеет шанс попасть в ЕС.

Аналогичная ситуация и для Украины: 46 миллионов человек со слабой экономикой никоим образом не будут способствовать укреплению этой структуры. После кризиса мало шансов попасть в Евросоюз имеет и Турция, несмотря на все ее желание. Если и раньше страны Европы не жаловали ее из-за принадлежности к исламскому миру, то теперь турецкие шансы на евроинтеграцию сократились до очень незначительных величин.

Так же маловероятно серьезное участие России в блоке АСЕАН, так как подавляющая часть населения сконцентрирована на европейской территории и на Урале. В Сибири и Приморье живут менее 20% населения России.

Анализ показывает, что, с одной стороны, национальные интересы однозначно требуют нахождения России в составе крупного регионального блока, а с другой стороны, шансы вступить в существующие блоки и занять в них сколько-нибудь достойное положение, исчезающее малы. Значит, России необходимо формировать свой блок. Естественной базой для такого блока являются российские соседи по СНГ.

Но страны, недавно обретшие независимость, считают ее одной из самых больших своих ценностей и иногда готовы пойти на серьезные экономические потери, только бы гарантировать сохранение независимости. Ярким примером тут может служить Прибалтика, которая пошла на разрыв естественных экономических связей с Россией, в результате чего столь сильно пострадала от текущего мирового экономического кризиса.

В решении этой сложной проблемы нам может пригодиться опыт раннего Евросоюза. После распада Римской империи все сколь-нибудь выдающиеся европейские властители от Карла Великого до Гитлера мечтали воссоздать единство Европы, разумеется, под своей властью. Сделать это предполагалось путем силового присоединения других государств Европы.

Несмотря на всю гениальность политиков, блистательность полководцев, напряжение сил всей нации для решения этой грандиозной задачи, реки пролитой человеческой крови, несметное количество затраченных финансовых и материальных ресурсов, за более чем тысячелетие этот проект так никому и не удалось реализовать. Европа, будучи наиболее населенным и экономически развитым, а также относительно культурно однородным регионом мира к середине XX века так и оставалась раздробленной. Это позволило другим странам, США и Советскому Союзу, уступавшим объединенной Европе по потенциалу, тем не менее, бороться за контроль над ней.

Горечь поражения привела элиты Европы к гениальному решению, изменившему весь ход европейской истории. Они начали проект добровольного объединения европейских стран на основе учета взаимных интересов. Самым главным в этой идее был принцип равноправия всех стран-участниц союза, невзирая на различия в количестве населения, и вытекавший из этого их различный экономический и политический вес. Если раньше большие европейские страны смотрели на малые как на временно ускользнувшую добычу, которую скоро удастся снова присоединить, то теперь суверенитеты и права малых стран были гарантированы, и они пользовались тем же уважением, что и большие. До самого недавнего времени все решения Евросоюза принимались коллегиально, причем любая страна имела право вето. Даже председателем Евросоюза страны назначались по принципу ротации. Механизмы европейской интеграции уравнивали в правах огромные Германию и Францию с маленькими странами, например, Бельгией и Голландией. Отныне экономический вес страны не давал ей права диктовать свою политическую волю своим партнерам. В результате малые страны не боялись за свой суверенитет и присоединялись к ЕС. 


ИМПЕРСКАЯ ПАРАДИГМА

Глубинная причина постоянно нарастающей дезинтеграции пространства СНГ состоит в том, что элита России, страны-лидера Содружества, до сих пор находится в имперской парадигме. Она рассматривает Россию как старшего брата, а всех остальных участников как младших братьев, а потом удивляется их неподобающему с точки зрения нашей элиты поведению.

Вместе с тем, для стран, только недавно обретших независимость, и для элит, совсем недавно получивших полный контроль над своими государствами, чрезвычайно важны гарантии их суверенитета. Пока эти страны будут подозревать Россию в наличии имперских амбиций, они будут стремиться заручиться внешними относительно системы СНГ гарантиями своего суверенитета. Поэтому, несмотря на объективную экономическую целесообразность реинтеграции, элиты независимых стран стремятся дистанцироваться от России. С другой стороны, внешние страны заинтересованы в том, чтобы увеличить политические расхождения между Россией и ее окружением, но совершенно не готовы давать странам СНГ экономические преференции. То есть, у большинства стран СНГ есть хорошая возможность дистанцироваться от России, но нет возможности интегрироваться, например, в Европу.

Этим обстоятельством необходимо воспользоваться. России необходимо предложить реинтеграционный проект, основанный только на экономической выгоде, и не выпячивающий ее политических амбиций.

Только изменив свое отношение к партнерам по СНГ, демонстрируя им подчеркнутое уважение и смиряя собственные амбиции, Россия может добиться прогресса в процессе экономической реинтеграции. Новый блок должен быть построен вокруг решения общих экономических проблем стран Содружества. Очень важно, чтобы этот блок позиционировался не как способ дружбы против кого-то, поскольку для других стран-участниц совершенно неинтересным представляется удовлетворять российские амбиции по противостоянию другим странам и блокам. Напротив, блок должен быть прагматично ориентирован на достижение экономической выгоды всеми членами сообщества.

России частично придется поступиться своими интересами. Необходимо будет согласовывать таможенную, энергетическую, инвестиционную политику со странами региона. При этом, если Россия заинтересована в формировании такого блока, ей придется идти на уступки своим партнерам и пускать на собственные емкие рынки другие страны региона, выступать региональным инвестором, идти на уступки по вопросам энергетической политики и обеспечения стран региона энергоносителями, либерализовывать доступ на свой рынок иностранной рабочей силы.

Самым важным элементом должна стать идея либерализации экономического пространства, поскольку Россия, являясь экономическим лидером региона, через рыночные процессы концентрации капитала сможет усилить свои позиции. Но экономическое наступление должно быть сбалансировано формальными демонстративными политическими уступками и абсолютными гарантиями непосягательства на суверенитет других участников блока. Россия должна наглядно продемонстрировать, что она не намерена использовать этот блок для удовлетворения своих имперских комплексов, а действует исключительно в экономических интересах всех его участников. С политической точки зрения, Россия в этом блоке должна иметь те же права и привилегии, что и любая другая сколь угодно малая страна.

Столица нового блока не может быть расположена на территории России, она должна быть расположена на территории одной из стран блока, например, в Украине, чтобы стимулировать эту ключевую страну на присоединение к блоку. 


ВПЕРЕД, НА ЮГО-ВОСТОК

Интересным вариантом развития событий может быть приглашение в блок стран, никогда не входивших в состав Советского Союза, например, Турции. Сейчас Турция активно стремится в ЕС, но вряд ли она сможет попасть туда в обозримой перспективе. Очевидно, что получив отказ, она станет искать другие возможности. Исторически Турция всегда была частью, с одной стороны, Центральной и Восточной Европы, а с другой стороны – Передней Азии. Ее влияние в регионе нынешнего СНГ было очень велико. Катастрофические для Турции XVIII и XIX века привели к значительному ослаблению ее роли. Тем не менее, потенциал быстроразвивающегося государства с семидесятимиллионным населением достаточно высок.

Подобно тому, как ЕС возник как результат исторического примирения двух главных европейских оппонентов – Франции и Германии, – новый союз может стать реальностью после исторического примирения Турции и России, которые, начиная с XVII века, были жесткими оппонентами. Причины старой вражды сейчас уже исчерпаны, а возможности экономического сотрудничества достаточно интересны. Турция, Россия и страны СНГ обладают сопоставимыми уровнями экономического развития, что очевидно облегчает экономическую интеграцию.

Значительное население Турции дает большие перспективы, повышая экономическую привлекательность блока. Потенциально число населения стран блока может составить около трехсот миллионов человек, что образует, с одной стороны, емкий рынок, а с другой стороны, – достаточную в мировых масштабах величину трудовых ресурсов.

Два или три сопоставимых по размеру члена блока (например, Россия, Турция и Украина) создадут конфигурацию, где не будет доминирования одного из членов, а значит, резко снизятся опасения других участников по поводу собственного суверенитета.

Наконец, российским конкурентным преимуществом является относительная комплиментарность с мусульманским миром. Вспомним, что Европа всегда позиционировала себя как христианский мир и проявляла крайнюю нетерпимость к мусульманам. После Реконкисты, несмотря на все данные в ее конце гарантии, мусульмане были изгнаны из Испании, тогда как Россия, начиная примерно с того же времени и до нынешнего дня всегда имела в своем составе значительную долю мусульманского населения. При этом притеснения мусульман по сравнению с тем, что было характерно для Европы, были либо слабы, либо отсутствовали вовсе.

Сейчас, несмотря на официальное изменение идеологии, подсознательно Европа продолжает отталкивать от себя мусульманскую Турцию. Конкурентным преимуществом России является то, что, начиная с XV–XVI веков, мы умели строить отношения с исламским населением, поэтому для нас такой союз является куда более естественным.

Этот союз будет иметь перспективы привлечения значительного количества тюркоязычных стран. В результате может сложиться блок, который по человеческим, природным и экономическим ресурсам будет сопоставим с другими региональными блоками, которые будут доминировать в XXI веке. Он может стать достаточно привлекательным, чтобы другие страны самостоятельно стремились в него. Тогда главным будет избежать ошибки излишнего расширения. Но пока это вопрос весьма отдаленного будущего.