Порядок из геополитического хаоса

От редакции. Новая военная доктрина РФ указывает на процесс расширения НАТО как на источник угроз для России. Однако эта угроза является слишком общей для того, чтобы определять политику России в тех или иных регионах мира. С какими вызовами и угрозами национальной безопасности столкнется Россия в случае реализации планов президента США Барака Обамы по выводу американских войск из Ирака? Внесет ли это и другие изменения геополитической ситуации коррективы в российскую мировую стратегию? На какой основе должны складываться дальнейшие отношения России и Европейского союза? На эти и другие вопросы «Русскому журналу» отвечает председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.

РЖ: Считаете ли Вы что объявление Бараком Обамой точной даты вывода войск из Ирака отражает общее стремление американской администрации снизить стратегическое присутствие за пределами США? Может ли такое стремление реализоваться, и если оно будет в какой-то степени реализовано, то какой возможный сценарий развития событий вы предвидите для Ближнего Востока и Евразии в целом?

Гейдар Джемаль: Прежде всего, следует отметить, что в Ираке количество наемников на службе у частных военных компаний превышает численность собственно американских войск. Этих наемников вывод штатных подразделений Пентагона не касается. Речь на самом деле идет о выведении американских солдат из-под вероятного ответного удара Ирана, что может привести практически к потере всей группировки США в Ираке. Это означает, что США по-прежнему придерживаются курса на силовое свержение режима Исламской республики Иран.

В ближнесрочной перспективе приоритетом для США стала война в Афганистане, где:

* сопротивление оформлено как политический субъект с высоким уровнем международного влияния;
* геополитическое положение Афганистана делает его ключевым для безопасности пяти важнейших стран Старого света: России, Китая, Индии, Ирана, Пакистана.

США уже пытались вести переговоры с руководством талибов о предоставлении им возможности контролировать шесть ключевых провинций страны в обмен на сохранение в Афганистане восьми военных баз. Иными словами, Афганистан нужен Америке как элемент окружения и изоляции Ирана на восточном и северном направлениях с учетом того, что стратегией США в войне с Ираном станут воздушно-космические операции американских ВВС против наземной инфраструктуры.

Надо также отметить, что уход «официальных» американцев из Ирака автоматически ведет к возобновлению арабо-персидской конфронтации.

РЖ: Следует ли ожидать: a) хаотизации названных регионов, усиления политического влияния исламизма и, как следствие, новый подъем международного терроризма, дестабилизации на рынке углеводородов, увеличения регионального значения Турции, Ирана, Саудовской Аравии? Существует ли у США долгосрочная стратегия в случае неблагоприятного развития событий на Ближнем Востоке?

Г.Д.: США достигли такого геополитического положения, при котором сохранение монополярности становится главным условием их существования как национальной империи. Путь к удержанию монополярности - единственный: это большая война международного масштаба, или попросту говоря - Третья мировая.

В отношении исламского мира стратегией США является уничтожение так называемых «неподатливых суверенитетов»: саддамовский Ирак, режим аятолл, режим талибов, военный режим в Пакистане и, скорее всего, в ближайшем будущем - режим Эрдогана в Турции. Америка видит большой Ближний Восток как войну всех против всех с анклавами своего военно-политического присутствия при опоре на местных коррумпированных лидеров типа Карзая, Талабани и Махмуда Аббаса. За этим видением стоит вынесенный из мировых войн опыт, что разоренные войной территории с большими людскими потерями и разгромленной администрацией хорошо воспринимают демократию и надолго отказываются от серьезных амбиций, выходящих за рамки чистой экономики.

Ошибка США в данном случае состоит в непонимании сути политического ислама. Последний в любом случае ставит одной из своих приоритетных задач ликвидацию бюрократических аппаратов наций-государств. Субъектность политического ислама формируется в условиях перманентной гражданской войны, в ходе которой на историческую авансцену выходят носители политической воли нового типа: негосударственные силовые структуры с международными политическими связями, в основе которых находится вооруженная община, опирающаяся на массовую, а в перспективе и всеобщую, поддержку.

Таким образом, парадоксально цели США по разгрому «мусульманской цивилизации» и цели политического ислама, который ни в коем случае не отождествляет себя с «мусульманской цивилизацией», на нынешнем отрезке истории совпадают.

РЖ: На Ваш взгляд, как будут складываться и изменятся ли взаимоотношения Европы и России после реализации плана Барака Обамы? Какие новые точки сближения и столкновения интересов могут образоваться в этом случае?

Почувствуют ли Европа и Россия себя союзниками в противостоянии «глобальному Югу» или же соперниками в борьбе за контроль над теми пространствами откуда ушла Америка?

Г.Д.: Долгосрочная стратегия США состоит в ликвидации всех крупных центров силы, могущих угрожать монополярной системе pax Americana. Это Россия, Китай, Евросоюз, Индия, Иран. Главная проблема для России в том, что она оказывается основной преградой для развязывания Третьей мировой войны, а устранение ее суверенитета инструментально необходимо для реализации целей США.

Независимо от действующего режима, его целей на международной арене и компетенции, сам факт единого политического контроля над территорией, которую сегодня занимает РФ, способствует сохранению шаткого баланса в Старом свете. Политический вакуум, например, в Сибири немедленно взорвет ситуацию вокруг Китая, противопоставив ему как минимум Индию и Японию. Таким образом, возникает тихоокеакеанско-южноазиатский фронт.

Соединенные Штаты сейчас активно работают над проектом «Великого Узбекистана», в котором главными фигурантами являются нынешний президент Ислам Каримов и печально известный афгано-узбекский генерал Дустум. Это означает, что ликвидация российского суверенитета создает в данном регионе центральноазиатский фронт, поскольку в нынешней ситуации становится фактически неизбежным конфликт между государствами постсоветской Азии и Афганистаном.

Далее, начало построссийской эры означает широкомасштабную войну между Ираном и проамериканскими арабскими режимами, что образует уже переднеазиатский фронт. Наконец, политический вакуум в европейской России ведет к краху стабильности на многострадальном европейском континенте, тем более, что российская газовая и нефтяная трубы, ведущие в Европу, в случае политического конца России неизбежно попадают под контроль американцев.

Уже сейчас Россия стоит перед следующими вызовами со стороны США:

* ПРО в Румынии;
* американский план аннексии Крыма с заменой российской базы Черноморского флота на американскую военно-морскую базу;
* приход США в Армению одновременно с удалением российский войск из Армении и Карабаха и ликвидацией российского влияния на Южном Кавказе;
* смена политического режима в Астане на праволиберальную проамериканскую коалицию;
* превращение Януковича в «нового Воронина» (и как всегда с «оборотнями», более антироссийский курс, чем был при Ющенко);
* массивная финансовая поддержка конгрессом США забастовочного и протестного движения в российских регионах одновременно с прекращением долларовых инвестиций в Россию на фоне кризисной весны.

РЖ: Как Вы предвидите возможное развитие отношений России и ЕС с Турцией, если Турция будет вынуждена взять на себя функции «регионального полицейского»? Какова может быть судьба всей восточной политики ЕС: проекты восточного партнерства, энергополитики?

Г.Д.: Россия должна поддержать складывающийся сегодня альянс Ирана и Турции, содействуя тому, чтобы Азербайджан не чувствовал себя оказавшимся в стратегической изоляции. Армяно-турецкие договоренности, вызвавшие у Баку понятный негатив, должны быть компенсированы эффективными российскими жестами в отношении Баку. В целом намечающийся сегодня «квадрат силы» Иран - Турция - Сирия - Россия является одним из условий противостояния жесткой американской игре на изоляцию Москвы.

РЖ: Сможет ли Россия реализовать свою «энергетическую сверхдержавность» по отношению к Европе, а Европа - отстоять свою энергетическую независимость в ситуации сворачивания евразийского доминирования Америки?

Г.Д.: В Европе существуют две главных противостоящих друг другу силы: атлантисты (и как вариант «национал-атлантисты») и европатриоты. И в том и в другом лагере можно встретить как правых, так и левых. Установки на ужесточение ситуации мигрантов, курс на безопасность жизни и прочее - это линия атлантистов, которые господствуют в кругах евробюрократии, представляя собой сильнейшую лоббистскую группировку, действующую в интересах сохранения американской доминации в Европе. Естественно, внутри этой «пятой колонны» есть правые - и крайне правые! (Ле Пен, например), есть и левые (Демократическая партия Италии).

Однако для России важна поддержка европатриотического крыла. Для всех входящих в это крыло сил общей точкой сборки является антиамериканизм. Именно эти силы являются восходящими политическими звездами электората, собирая - как «правые», так и «левые» - до трети голосов в отдельных регионах Европы. Именно эти силы, ориентированные на возрождение Европы как независимой традиционной цивилизации, должны стать партнером и России, и политического Ислама, по крайней мере во временных рамках нынешнего поколения.