Турция и дипломатия геноцида

Турция вновь в центре международного внимания. С одной стороны, решения комитета по международным делам палаты представителей конгресса США и парламента Швеции о необходимости признать геноцид армян в Османской империи вызвали всплеск острой полемики. С другой - внутри Турции не прекращается политическое противостояние умеренно исламского правительства и генералитета.

За восемь лет правления Партии справедливости и развития, которую возглавляет премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, турецкая политика изменилась. По ряду направлений Турция приблизилась к европейской модели. Страна стала более демократической, но менее светской по духу. И главное - начала открыто заявлять о геополитических амбициях, реализации которых намерена добиваться не только в рамках альянсов - НАТО или Европейского союза.

Со времен Кемаля Ататюрка военные служили гарантами светского устройства. После Второй мировой войны и вступления Анкары в Североатлантический альянс у армии появилась еще одна функция - связующее звено с союзниками, прежде всего с Соединенными Штатами. В эпоху блокового противостояния Турция являлась опорой НАТО на южном фланге противостояния с СССР, что автоматически давало ей привилегированный статус. После распада Советского Союза турецкое руководство попробовало построить внешнеполитическую идентичность на идее лидерства в тюркоязычном сообществе, но на это не хватило ресурсов.

Начало XXI века открыло новую эпоху. Во-первых, прекращение идеологического противостояния высвободило во многих странах националистические и религиозные проявления, до тех пор замороженные блоковой дисциплиной. Во-вторых, хотя НАТО вышла победителем из холодной войны, США пересмотрели отношение к альянсу и взяли курс на самостоятельные действия, в частности на Ближнем Востоке. Наконец, вся международная система трансформировалась в направлении полицентричности. Каждое из обстоятельств повлияло на Турцию.

Под воздействием внешних факторов традиционалистские и происламские настроения, придавленные в кемалистской республике, стали элементом публичной политики. И если первый приход исламской партии в правительство в середине 1990-х гг. был кратковременным (правительство Эрбакана ушло по требованию военных), то в 2000-е гг. политики умеренно исламского толка уже прочно заняли ведущие посты. Общая демократизация, проводимая под лозунгом сближения с ЕС (а присоединение к единой Европе остается официальной целью), играет на руку исламистам. Ведь право военных силой отстранять от власти тех, кого они считают угрозой светскому строю, не вписывается в европейское понимание правового государства.