Украина: и все-таки \"Окраина\"?

У каждой страны, у каждого народа есть свое имя. И каждое кем-то любимо, и кем-то не очень, и каждое странно по-своему. Однако даже в этом ряду странных народных имен, имя «Украина» уж больно выделяется. Выделяется, бросающимся в глаза, при самом первом, непредубежденном взгляде своим родством со словом «Окраина». Каждый из народов, каждая из стран стремится быть в некоем центре событий, беря за центр свой собственный жизненный путь, свое местоположение, свои события, а здесь сразу в названии: «Окраина»?

Разумеется, желание поставить себя, свою страну, в центр региональных событий, в центр мировых событий, есть и у многих украинцев и возможно, сегодня оно даже нередко перехлестывает через край, по крайней мере, в ряде около исторических украинских фантазий о месте своего народа в мире. Конечно же, в современном украинском самоутверждении вновь и вновь предпринимаются попытки переосмыслить свое собственное имя. Одна из таких попыток, пожалуй, самая популярная на сегодня в Украине, была предпринята в книге Евгения Наконечного «Украденное имя. Почему русины стали украинцами?». Третье, дополненное и значительно расширенное издание, которой вышло в 2001 году.

К сожалению, книга не переведена на русский и белорусский языки, и слабо известна в России и Белоруссии, иначе явно была бы предметом ожесточенных споров.

Среди прочего автор вкратце рассказывает об истории термина «Украина». Слово известно уже с конца XII века. С рассказа летописца о том, что в 1187 году, после преждевременной смерти молодого князя Владимира Переяславского: «плакашася по немъ вси Переяславци… в немъ же Украйна много постона» (ПСРЛ, СПб., 1843.г., т. 2, вып. 3., с. 134.). Евгений Наконечный, явно считающий себе украинским патриотом, говорит о том, что речь здесь идет о предельном крае русского государства и под названием «Украина» понимается современная Полтавская область. Однако трактовка автора явно расходится с трактовкой многих украинцев, которую мне, например, приходилось нередко слышать, заявляющих о том, что под словом «Украина» здесь понимается вся Русь. Последнюю трактовку вряд ли можно признать рационально убедительной, скорее прав Евгений Наконечный, однако большинство горячих патриотов, как в Украине, так и в России, да и в любой другой стране, вряд ли особо опираются на разум, когда пытаются говорить о своем любимом крае.

Двумя годами позже, в 1189 г., термином «Украина» обозначается другая пограничная земля – Галиция: «Князь Ростислав пришел в галичскую Оукраину» (ПСРЛ, СПб., 1843.г., т. 2, вып. 3., с. 138.).

Автор «Украденного имени» приводит мнения различных украинских исследователей о происхождении слова «Украина». Так В. Мороз считает, что термин «Украина», вероятно, возник еще в давнее время и в украинском историческом фольклоре слово «Украина» ассоциируется с понятием воли. Б. Барвинский пишет, что в фольклоре слово «Украина»: «становится чем-то живым, что умеет плакать над своей недолей», он утверждает, что в наших (украинских – А.Я.) летописях, народных песнях и других произведениях писательства видим, как Украина «стонет», «сокрушается», «грустит и оплакивает». По мнению В. Гериновича казацкие песни XV-XVIII веков, где встречается слово «Украина», удостоверяют связанную с этим словом высокое национальное сознание: «Ой, есть у меня семья – вся Украина». Казак-Рыцарь считал «свою Украину» самой дорогой:

Ой и возьмите меня, вражеские мурзаки, И выведите на могилу: Ой пусть же я стану, посмотрю

И на свою Украину!

«Имя Украины – это продукт географических и исторических обстоятельств украинской земли и народа, а идея, с которой она наиболее связанна, это милейший сын украинского мировоззрения».

К сожалению, и писавший в 1920 году Геринович, и писавший совсем недавно, Наконечный не сопоставляют слова казацких песен и дела запорожских казаков. В те же самые XV-XVIII нередко грабящих, еще чаще пытавшихся пограбить других, не казацких жителей Украины, например, православных князей (того же Константина Острожского), «руськую» шляхту и мещан, устраивающих ужасающие «гражданские» войны конца XVII века. Может быть, более точно было бы сказать, у казаков было не национальное, а сословное, корпоративное сознание, и любили они свою казацкую, корпоративную Украину.

По мнению Наконечного, под которым подпишутся многие украинцы, само слово «Украина» отмечается привлекательной музыкальной звучностью – совпадением гласных и звонких звуков, а потому так гармонично звучит в народных песнях. В фольклоре «Родная Украина» женского рода и персонифицируется с матерью. «Это не только категория грамматическая, а и мифологическая. Шевченко, который вырос среди народных песен, обращался: «Поздравь же, моя мамочка, моя Украина», – пишет Ю. Луцкий.

Автор «Украденного имени» говорит и о споре вокруг происхождения этнотопонима «Украина».

Евгений Наконечный здесь, соглашаясь с другим исследователем В. Янивым, говорит что на сегодня существует, по меньшей мере шесть разнообразных толкований слова «Украина», которые В. Янив систематизирует в такие группы:

1) далекая, межевая страна;

2) земля, которая лежит далеко от Киева;

3) страна, которая лежит на границах славянского мира или Европы;

4) земля «украяна» плугом и мечом;

5) край, волость;

6) родительная страна, удел.

Кроме того, по мнению ряда украинских исследователей, существуют и толкования явно ненаучного содержания. Так известный языковед проф. Я. Рудницкий, анализируя разнообразные взгляды на происхождение названия «Украина», сделал вывод: «Может нигде в украинской науке не было столько любительства, дилетантизма и самоволия».

Евгений Наконечный в качестве ненаучного подхода к толкованию термина «Украина» приводит историю с полумифическими «украми». По мнению И.Кичака, какое-то племя полабских славян, которое жило на прилегающей к Балтийскому морю территории северной Германии (в VII-XI веках), будто бы в давнее время называлось «укры» и тем самым «явным образом имеет отношение к названию Украины». Отсюда, по словам Е.Наконечного, путем головокружительных этимологических упражнений, доходят до вывода, по которому по первоначальному значению названия «Украина» есть земля побратимов.

Автор «Украденного имени» не согласен с таким подходом и наносит сильнейший удар по нему по очень распространенной в настоящее время среди части сознательных (свидомых) украинцев методике, которая заключается в простом правиле: доказать, что та или иная идея имеет русское, а не украинское, происхождение. Этого, почти всегда, оказывается достаточно, для ее опровержения в среде сознательных украинцев.

Наконечный пишет, что о полумифических полабских «украх» впервые заговорил российский журналист Надеждин в 1837 году. Надеждин считал, что Венеды, по его мнению предки славян, расселились из Карпат во всех направлениях, а среди этого венедославянского движения, «укры» направились к позднейшему Бранденбургу. Приверженцы такой полабской версии, по мнению Е.Наконечного, почему-то странно размышляют: «Не исключено, они (укры) каким-то образом связаны с названием Украина».

Далее автор «Украденного имени» наносит еще более сильный удар в стиле сознательных украинцев по идее «Украина – от укров». Он пишет, что за удивительным предположением Надеждина таится известная имперская гипотеза Погодина – Соболевского об украинцах как о карпатских пришельцах на берега Днепра, которые якобы там заняли место, опустевшее после ухода русских.

Это безусловно жестокий удар в сознание свидомых украинцев, по идее «Украина – от укров», ведь сознательные украинцы по определению не могут быть в хвосте по отношению к великороссам (русским).

По пути, от Евгения Наконечного достается уже явно свидомому украинскому полету воображения: «можно здесь вспомнить и такую фантазию: «нам удалось установить, что уктрияны – это укы, то есть ученые трояны, как назывались брахманы – наиболее просвещенный и влиятельный слой троянского общества. С течением времени название уктрияны, будучи очень престижной, распространилась на все слои троянов и, прошедши несколько стадий, приобрела настоящую форму украинцы».

Бьет Наконечный все в том же ключе: «К таким фантазиям надо приобщить россказни великорусских шовинистов, которые названия «Украина – украинство» рассматривают как продукт немецких, австрийских или ватиканских заговоров – отдавая пальму первенства все же двум польским графам: Чацкому и Потоцкому. Легенда, что название украинцы была «выдумана поляками», или немцами, или еще кем-то, имела целью: во-первых, уничтожить веру самых украинцев в украинские идеалы, во-вторых, иметь «законное» оправдание для преследования наиболее отважных свидомых украинцев. Оставим на совести Евгения Наконечного использование им термина ленинизма-троцкизма: «великорусский шовинизм», отметив лишь, что термин – чушь и является образчиком дешевой пропаганды, поскольку шовинисты никогда и нигде не создавали империй. Для того чтобы создать любую классическую Империю, будь то Иран времен Кира, Рим времен Цезаря, Константинополь времен Юстиниана, Западная Римская Империя времен Карла, Россия времен Петра от главного имперского народа требовалась значительно большая терпимость к иностранцам, чем та которой обладают не имперские народы. Без этой терпимости нельзя было в той или степени привлечь представителей других, не имперских народов, а без них нельзя было создать Империю. Шовинизм мог создавать только национальные государства, а русские создали Империю, значит они по определению не шовинисты.

«Разгромив» ту часть свидомых украинцев, кто являлся сторонником идеи «Украина – от укров», Евгений Наконечный перешел к выделению школ в подходе к термину «Украина».