\"Чёрный кот\" на взлётной полосе

Вопреки сложившемуся мнению, такое всё же бывает - когда бомба попадает в воронку от уже разорвавшейся бомбы, мины или снаряда...

Считается, что больше всего в приметы верят актеры и спортсмены. К ним, пожалуй, можно приплюсовать студентов, хотя те, образно говоря, сезонные «верующие» - лишь на время сессии. А верили ли в приметы бойцы и командиры на фронтах Великой Отечественной? Конечно, верили, поскольку живые люди, а в суровых обстоятельствах войны чувства обостряются. Можно поверить даже в небывальщину, если хочешь остаться в живых.

Поисковики жалуются, что на месте раскопок редко находят так называемые смертные медальоны, по которым можно было бы легко установить личные данные погибшего военнослужащего. Казалось бы, чего проще: заполни бумажный вкладыш и вставь его в черный эбонитовый футляр. Но многие бойцы считали, что если заполнишь медальон, обязательно настигнет пуля врага.

А еще бытовало поверье, что перед боем нельзя рассуждать о смерти. Вот как об этом рассказывал мне Иван Петрович Панфилов. Он прошел всю войну. День Победы встретил под Берлином. Но еще много лет никому не рассказывал об одном из наиболее сложных периодов своей службы. В начале 1944-го попал в штрафную роту. Знающие люди говорили, что штрафник больше трех суток живым не бывает. Панфилову удалось выжить. В прошлом году фронтовик отметил 90-летний юбилей.

Как-то к нему подсел один из штрафников. Его глаза слезились. Сказал: «Ваня, я чувствую, что меня завтра убьют и я больше не увижу жену и красавицу-дочурку. Души в них не чаял, как они будут без меня? Прошу тебя, напиши жене, что я погиб, вот адрес...»

Панфилов укоризненно сказал: «Не кличь ты беду раньше времени».

Разумеется, я не удержался от вопроса: «Иван Петрович, а сами вы думали о смерти?». Фронтовик ответил так: «Знаете, это может показаться странным, но я ни разу не подумал, что меня могут убить или ранить. Может, поэтому и выжил в этом аду?».

На следующий день их роту бросили в бой. «Когда нам прислали подкрепление, в основном из разжалованных офицеров, стало понятно, что назревает серьезное дело. Так и оказалось: штрафникам предстояла разведка боем или, как мы называли, «скотобойня» для выявления огневых точек врага. Уцелевших после того боя оказалось немного. Погиб и солдат, который подходил к Панфилову накануне боя.

Командир стрелковой роты Юрий Александрович Соколов весну 42-го вспоминал так: «Под Ржевом место было гиблое. Немецкие летчики гонялись чуть ли не за каждым человеком, каждой повозкой, а потому с продуктами у нас было плоховато. Ели конину, а то и сухарик один на день. Помню, солдат один у нас пришел с дежурства и говорит: «Эх, есть так хочется, невмоготу, лучше уж убило бы, чем так». Минуты не прошло, шальной пулей его наповал. Вот так намолил себе...»

Не думал о смерти и Константин Алексеевич Королев. Он всю войну был в пехоте. Начинал рядовым, позднее стал офицером, командовал ротой и батальоном. Сказал, что могли убить десятки раз. Контужен, трижды ранен. «О смерти не думал. Невзгоды и гибели так износили нервную систему, что появилось какое-то безразличие. Там как-то «дубеешь», стынешь душой. И ты уже не ты, а кто-то иной.

О том, что будет завтра, не думал. Жил минутой, часом, днем, тем, что здесь и сейчас». Герою Советского Союза Королеву в январе исполнилось 92 года.

Считается, что летчики - народ суеверный. Они не любят, например, черных кошек, женщин с пустыми ведрами. Перед уходом из дома в полет обязательно присядут на минутку. Выйдя за порог, не возвращаются.

О почетном гражданине Москвы, дважды Герое Советского Союза генерал-лейтенанте авиации в отставке Виталии Попкове, у которого в годы войны был необычный позывной Маэстро, снят замечательный фильм «В бой идут одни старики». Виталий Иванович рассказывал: «Основная примета была такая - если сон паршивый, то оставляли на земле. Один раз нарушил. Летчик, Герой Советского Союза сказал: «Знаешь что, командир, такое предчувствие, что меня сегодня убьют». Я на него накричал: мол, пока героем не был, рвался в бой, а сейчас уже и не надо. В общем, убили его».

О плохих снах вспомнил и дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР генерал-полковник авиации в отставке Михаил Петрович Одинцов. Но рассказал о другом. Он летал на штурмовике Ил-2 под номером «13». В авиации к этой цифре отношение испокон веков особое. Многие считают, что с чертовой дюжиной добра не жди. Одинцов же уверял всех, что это его любимое число и приносит ему счастье, хотя Ил-2 с несчастливым номером на фюзеляже, если уж говорить откровенно, ему брать тоже не хотелось. Но случилось так, что в день распределения самолетов он оказался дежурным по части. Когда освободился и пришел на аэродром, то оставался только тринадцатый номер. Виду не подал, что расстроен. Махнул рукой: «Тринадцать так тринадцать - все равно. Может, меня и самолет не бог, а черти будут беречь». Потом даже грустил, когда приходилось после боя побитый «тринадцатый» ставить на ремонт и вылетать на другой машине.

Справка «ВПК»

Автором многих суеверий у космонавтов был генеральный конструктор Сергей Королев. В частности, он не любил старты по понедельникам и отстаивал свою позицию на самом верху. На самом деле эту примету можно объяснить просто: в выходные русский человек любит выпить. А на запуске ракеты задействовано множество людей. Не так погрузили ракету, уронили на нее что-нибудь, забыли убрать инструмент - и авария обеспечена.

У кого-то из бойцов были с собой иконки. Впрочем, это не афишировалось - время было такое. Лишь в последнее время о таких случаях начали рассказывать дети и внуки ветеранов. Актриса Ирина Муравьева вспоминает: «Когда мой папа уходил на фронт, бабушка в подкладку гимнастерки вшила молитву «Живые помощи». Ее читают при бедствии и нападении врагов. Так папа вернулся с войны без единого ранения! Бабушкина молитва его сохранила». И от других ветеранов слышал, что порой начинали молиться даже те, кто считал себя закоренелым атеистом.

И была на войне общая примета, которую еще можно назвать солдатским поверьем: вражеская бомба два раза в одну воронку не попадает. «Попадает, - сказал мне бывший комбат Королев. - Тот, кто побывал под бомбежкой, когда сотня-другая самолетов застилает небо, знает: и такие случаи бывали в огневых передрягах той страшной войны».