Про студень Путина и Медведева

Ветер ХХ партсъезда не только дал возможность расцвести Вознесенскому, который недавно получил из рук Дмитрия Медведева высший государственный орден, не только смел, в свою очередь, самого Хрущева, но раскачал сосны и в Беловежской Пуще.

Недавно на Госсовете Владимир Путин сравнил плохую власть с жидким студнем. А мне почему-то вспомнилось вот что.

В кинокомедии «Три плюс два» дежурный по биваку герой Миронова изготавливает десерт – нечто вроде желе, украшает его кусочками пиленого сахара и подает друзьям. Те очень скептически эту гастрономию оценивают: «Медуза какая-то!» Десерт и вправду робко дрожит от каждого прикосновения.

А дело в том, что Миронов мало положил в него желатина. Положи он больше – и было бы твердо, как литой советский мармелад.

Но сама канва чудесного фильма, который нежно обрисовывает простые достижения 60-х (свобода передвижения, заграничный детектив, отдых дикарем, загорелая спина Фатеевой, шутки про расщепление ставридки), не позволяет тут появиться твердокаменному мармеладу. Свежий ветер перемен решительно переворачивает страницы сталинской «Книги о вкусной и здоровой пище». Нежнеют мармелады. Желе-суфле. Пектин-гренадин-тинатин.

И надо сказать, что после легкой оторопи друзья сметают десерт. Заглатывают, как ставрида наживку.

Они наслаждаются легкомысленной свободой, которая и лучше, и чище, и ярче, чем несвобода. Они отдыхают в Новом Свете. В Крыму, уже восемь лет как украинском, и не подозревают в том факте никакого политического подвоха. У них раритетная ныне «Волга» со звездой. Принадлежит ли она физику Сундукову или взята в модном тогда, но быстро обанкротившемся прокате? У них рижский транзистор «Спидола», который ловит весь мир, как ловят солнце свежевыбритые подбородки.

А в Москве, между прочим, холодает. Хрущев, пытаясь затолкать джинна обратно в бутылку, уже громит поэта Андрея Вознесенского. Есть снимок прекрасного известинского фотографа Сергея Смирнова: Андрей Андреевич согбен, но не сломлен. Никита Сергеевич машет кулаком. Суслов подпер подбородок, скроил зверскую рожу и целиком поддерживает. Капитонов зевает.

Брежнев сидит как-то нейтрально – возможно, он думает, что отпустили-то вожжи совсем на чуть-чуть. На «Три плюс два» – по пьесе Сергея, кстати, Михалкова, автора гимна. («Джексон стрелял в Сундукова» – эта великая фраза тоже принадлежит Сергею Владимировичу. Как и «Сплотила навеки Великая Русь». Хотя нет: эту фразу вписал лично Сталин. Он ведь тоже был поэт). А они? Что они себе возомнили? «Все кончено, все начато»… Что кончено?

«Принц родился, леса шумят», – выкрикивает на этом заседании распаленный Хрущев загадочную, абсолютно постмодернистскую фразу. Он тоже был по-своему поэт. В шуме лесов он уже слышал гул опаски, что не сосны то качаются, а устои. И он был прав – ветер ХХ партсъезда не только дал возможность расцвести Вознесенскому, который недавно получил из рук Дмитрия Медведева высший государственный орден, не только смел, в свою очередь, самого Хрущева, но раскачал сосны и в Беловежской Пуще.

…На Новодевичьем стоит черно-белый памятник Хрущеву. Это был человек-тандем. Он запустил программу «Оттепель» – а ведь не так и давно обращался к Сталину за разрешением расстрелять еще несколько тысяч врагов народа.

Сталин, кстати, утомленный таким тупым администрированием, отказался подписывать людоедские хрущевские запросы, начертав на одном из них резолюцию: «Уймись, дурак!» Кто бы после такого не попытался, придя к власти, выполнить все упражнения антикультуриста личности, которые выполнил Хрущев? Он и Крым-то подарил неловко, но щедро – винясь перед Украиной за репрессии.

При этом Хрущеву сильно повезло. По понятным причинам ему не противостояли ни Сталин, ни Берия, а плодами их (разумеется, не только их) трудов он воспользовался вполне. Пожал обильный урожай. Гагарин. Атом. Местоположение СССР на мировой арене после войны. Он фигурял на пьедестале, смело разоблачая тех, кто его укрепил. Он двигал целину и кукурузу, он учинял Карибский кризис, он отливал такие пули, что содрогалась Америка: «Мы похороним вас». Стинг, человек совсем другого поколения, написал про это песню – вот как у них это засело в головах!

Ну и кто кого похоронил? Отечественная «Спидола» в «Три плюс два» передавала что-то про юбилей Некрасова. Но как говаривал позже Горбачев, все, что не запрещено, разрешено: та же «Спидола» могла настроиться и на «Голос Америки». И транзистор, не теряя времени, начали настраивать! Как будто только этого и ждали. В брежневские времена (не зря он так задумчив на фото) за провоз Солженицына из-за бугра стали едва ли не сажать, но было поздно.

Годы перестроечные и 90-е только подтвердили: несбалансированные рывки к свободе и демократии разрывали скрепы государства. Попытки же взнуздать и сконцентрировать двигали вперед экономику, но отупляли и лишали творческой энергии народ.

Конечно, времена другие и люди другие, и задачи, и все сравнения хромают, но практически впервые в истории России наверху действуют обе силы сразу – и совершенствовать, и не развалить. Дело не в примитивной персонификации «президент – премьер». И тот, и другой в разной мере, в разной личностной окраске, руководствуясь каждый своим опытом, повинуясь собственным политическим инстинктам, и модернизатор, и охранитель. (Как и многие из нас).

Ведь раньше у нас как было? У какого дежурного по стране желатин, тот и решает. Или желе – или мармелад. Третьего не дано. Сначала все разрешим, а потом, изумившись рукотворной катастрофе, мучительно склеиваем черепки (причем колотит обычно чашку один руководитель, а склеивает другой). Примеры: приватизация, раздача суверенитетов, тотальная отмена всяческих цензур. Или напротив: жестко запретим – и вдруг увидим, как сгущается народный гнев. Пример: антиалкогольная кампания Горбачева.

«Процессами пытаются управлять с помощью примитивного, я бы даже сказал, тупого администрирования», – сказал Дмитрий Медведев.

«Власть не должна быть жидким студнем, который дрожит от любого прикосновения», – сказал Владимир Путин.

В старых традициях это тянет на развенчание одного другим. В новых – рабочий момент Госсовета. Различия в оценках не нарушают, а напротив, обеспечивают динамическое равновесие (читай: движение вперед). Из них при правильном уходе может вырасти все, что хотите. Хоть двухпартийная система. И знаете, что важнее всего? Между этими высказываниями не два партсъезда. На это у страны нет и больше никогда не будет времени.