Цена победы: офицеры власовской армии

В.ДЫМАРСКИЙ: Приветствую аудиторию радиостанции «Эхо Москвы» и телеканала RTVI, это очередная программа цикла «Цена победы» и мы, ее ведущие, Дмитрий Захаров.

Д.ЗАХАРОВ: И Виталий Дымарский.

В.ДЫМАРСКИЙ: Постоянная наша аудитория уже привыкла, что мы прыгаем от хронологии к темам, выходящим за рамки определенной даты. И сегодня у нас такая программа, на мой взгляд, тема, которую мы точно еще ни разу не поднимали. Мы будем говорить о власовцах, об офицерском корпусе Власовской армии. Обычно, говорят «Власов» - всегда концентрируемся на личности самого Власова, и обсуждаем – предатель он были или не предатель, борец с тоталитаризмом, или кто он был - генерал Андрей Власов. Но нельзя забывать, и многие историки этого не забывают, что помимо самого Андрея Власова это все-таки была целая армия - со своим офицерским корпусом, своими генералами. И об этих людях мы сегодня поподробнее поговорим с питерским историком, мы не могли не воспользоваться его приездом в Москву для того, чтобы сделать эту программу - Кириллом Александровым.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Здравствуйте, приветствую вас.

В.ДЫМАРСКИЙ: Могу сказать, что передо мной стоит книга, весьма увесистый том – убить можно точно, - не знаю, убили ли вы тему.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Ни в коем случае, что вы.

В.ДЫМАРСКИЙ: Это большая и тяжелая работа нашего сегодняшнего гостя Кирилла Александрова под названием «Офицерский корпус Армии генерал-лейтенанта Власова. 1944-1945 гг.» И с автором этой книги мы и будем сегодня говорить. С чего начать? Я бы знаете, с чего начал? На вашей книге написано «1944-1945 гг.» - то есть, эти два последних года, когда, как я понимаю, уже был создан «Комитет освобождения народов России». Почему? У вас есть работы более раннего периода Власовского движения, Власовской армии? Как вообще это формировалось все, - может быть, заглянем в более ранние годы?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Думаю, что просто нужно договориться о терминах в начале разговора – это сразу облегчит нашу задачу. Дело в том, что, в общем-то, с историей Власовской армии, как и с личностью генерала Власова, было связано невероятное количество мифов и стереотипов. К сожалению, в последние годы количество этих мифов начинает серьезно прогрессировать. Но проблема заключается вот, в чем - что само словосочетание «Власовское движение», если подразумевать как некое политическое явление – оно, конечно, было шире, нежели то явление, которое мы можем назвать Власовской армией. Потому что участниками Власовского движения можно считать и очень многих гражданских лиц, которые вообще военной формы не носили и к военной службе не имели отношения. Это очень многие, например, члены «групп содействия», КОНОР, которые возникли в лагерях гастарбайтеров после ноября 1944 г., это гражданские служащие Комитета и его учреждений, подразделений, несколько тысяч человек - всех их можно считать участниками Власовского движения, но не военнослужащими Власовской армии. Чаще всего при словосочетании «Власовская армия» у нас возникает такая ассоциация - РОА - «Русская освободительная армия», но РОА была фикцией, ее никогда как оперативного объединения не существовало. Это было исключительно пропагандистский штамп, появившийся в конце марта - начале апреля 1943 г., и все так называемые, или почти все русские добровольцы, служившие в составе Германских вооруженных сил, - «фрайвелиги», отчасти «хиви» – в меньшей степени, но в первую очередь, конечно, русские добровольцы - они носили этот шеврон и считались военнослужащими армии, которая никогда не существовала. На самом деле они были военнослужащими Германских вооруженных сил, в первую очередь, Вермахта. И только до октября 1944 года вообще единственное подразделение, которое подчинялось Власову, это была рота охраны, разбросанная в Добендорфе и Далене, где Власов находился фактически под домашним арестом, и никакой Власовской армии не было. И только в ноябре 1944 г., правильнее говорить, в октябре, начал создаваться действительно достаточно серьезный, квалифицированный штаб.

Кстати, надо сказать, что Власов выполнял больше представительские функции в своей армии, ее подлинным создателем, организатором, человеком, который за 6 месяцев последних сумел добиться очень многого, на мой взгляд, был Федор Иванович Трухин – профессиональный генштабист, бывший начальник Оперативного управления Северо-западного фронта, зам.начальника штаба Северо-Западного фронта, попавший в плен в последних числах июня 1941 г. Собственно, именно Ф.И.Трухин и был подлинным создателем Власовской армии. Он был заместителем Власова по делам Комитета – военным делам, зам.начальника военного управления.

В.ДЫМАРСКИЙ: Все-таки хотелось бы разъяснения. Вы говорите, что РОА не существовало. То есть, они не участвовали в военных действиях?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Нет, не существовало армии как структуры. Если образно говорить, то это были, во-первых, группы пропагандистов, это была школа РОА в Добендорфе, командный центр, в котором будущие офицеры Власовской армии готовились. Добендорфский центр сыграл колоссальную роль в истории этого движения, и существовали отдельные русские батальоны, роты в составе Германских вооруженных сил, которые не были структурированы и входили в состав тех немецких соединений, которым придавались.

И только в ноябре 1944 г., с созданием центрального штаба в октябре, и с созданием первой дивизии, началась история Власовской армии, которая правильно называется «Вооруженные силы Комитета освобождения народов России».

В.ДЫМАРСКИЙ: Как шло рекрутирование бойцов?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Я достаточно подробно писал об этом в своей монографии «Армия генерала Власова», которая вышла несколько лет тому назад в Москве, кстати, ее переиздание было, второе издание. Это была Армия, с моей точки зрения. За 6 месяцев, в общем-то, с уровня одной роты удалось добиться очень многого. Но она не закончила своего внутреннего формирования, не закончила своего структурирования.

Если говорить о структуре Власовской армии, то она складывалась следующим образом: во-первых, Власов и Трухин рассчитывали на то, что немцы передадут под их командование все существующие русские части, подразделения, соединения - кстати, этого не произошло, немцы так этого и не сделали.

В.ДЫМАРСКИЙ: Казаки?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Два казачьих корпуса вошли. Это была сложная политическая интрига – они вошли де-юре в состав Власовской армии в апреле 1945 г.. В Отдельном Казачьем корпусе в Северной Италии было 18,5 тысяч строевых чинов, а в 15-м казачьем корпусе Памвеса, без немецкого персонала, примерно 30 тысяч человек. Причем, к ним на вооружение даже танки и бронемашины начали поступать. Русский корпус 30 января 1945 г. де-юре был включен в состав Власовской армии, он был не очень большой по численности – порядка 6 тыс. человек, но из довольно профессиональных кадров. И, кроме того, формировались Первая дивизия, Вторая, Третья, запасная бригада, части военно-воздушных сил, - по сути, это был смешанный авиационный полк один, и все это довольно активно развивалось - вспомогательные технические войска. В общей сложности примерно де-юре Власову по состоянию на 20-22 апреля 1945 г. подчинялось 124 тыс. человек.

В.ДЫМАРСКИЙ: А сколько всего людей прошло через его армию, начиная с 1941 г.?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Если говорить вообще, сколько русских добровольцев случило, если говорить именно о русских как «великороссах», без украинцев, белорусов - примерно 450-480 тыс. человек.

В.ДЫМАРСКИЙ: Но они не все были во Власовской армии.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Меньшинство во Власовской армии было. Собственно, «власовцами» как военнослужащими можно считать эти 120-125 тыс. на апрель 1945 г.

В.ДЫМАРСКИЙ: Люди, которые там оказывались – они сохраняли свои советские звания? То есть, если ты бы капитан – то капитан, если генералом - то становился генералом РОА?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Вы очень интересный вопрос задали. Дело в том, что формально было так. Но на самом деле мое изучение послужных карт, послужных списков этих людей, сличении документов советских, российских архивов с документами, которые хранятся в военном архиве в Фрайбурге, или в Гуверском архиве США, показывают, что на практике все было гораздо разнообразнее. Уже даже при ДОбендорфской школе существовала Аттестационная комиссия, ее возглавлял майор Арсений Демский, которая проверяла на соответствие тем амбициям на чин, - в практике, в подготовке человека. Бывали разные случаи, чаще всего эта комиссия просто подтверждала старое воинское звание, особенно если сохранялись документы или карточка военнопленного, где это было записано. Но иногда присваивалось заранее более высокое звание. Например, у Власова в Главном управлении пропаганды служил военный инженер второго ранга Алексей Иванович Спиридонов – он сразу был принят в РОА с чином полковника, хотя его воинское звание не соответствовало полковнику никак. Например, Андрей Никитович Севостьянов, начальник Отдела материально-технического снабжения Центрального штаба, вообще личность уникальная в российской истории – скажу о нем два слова, потому что судьба этого человека практически никогда не была предметом внимания историков, исследователей. Это сын московского приказчика, или даже купца, может быть, второй гильдии, - версии расходятся, - который окончил Техническое училище в Москве, потом учился в Коммерческом училище, до Революции, прошел действительную службу в рядах Императорской армии, вышел с чином прапорщика запаса в запас. Началась Перовая мировая война, он сразу уходит на фронт, и заканчивает Первую мировую войну осенью 1917 г. в чине штабс-капитана, – тут все нормально, нечему удивляться.

Удивляться надо другому – что за 3 года Первой мировой войны А.Н.Севастьянов получил 7 боевых российских ордеров, включая Орден «Святого Георгия 4-й степени» и «Орден Святого Владимира с мечами». Насколько мне известно, это единственный случай в истории Первой мировой войны, когда не кадровый офицер – он был из запаса, - получает семь боевых орденов, включая два самых высших. При этом он получил тяжелое ранение – при атаке на его батарею австрийской конницы он был ранен клинком в голову и практически весь 17-й год провел в госпитале.

Потом он попадает в Красную армию, потом его увольняют за антисоветские взгляды, 20 лет его то сажают, то выпускают, в 1941 г. он под Киевом, по одной версии, переходит на сторону противника сам, по другой - попадает в плен.

В Красной армии он проходил аттестацию, его карточка находится в картотеке командно-начальствующего состава. Но воинского звания ему так и не было присвоено, видимо, он ждал. По одной версии, ему должны были дать звание капитана, что соответствовало штабс-капитану. Но начальник артиллерии 21-й армии почему-то приказал ему в петлицах носить по одному ромбу – то есть, фактически он попадает в плен в звании комбриг, - звания, которого в сентябре 1941 г. уже не было. И на основании этой записи его в РОА аттестовали как генерал-майора. Он был генерал-майором РОА и был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда в 1947 г.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вместе с другими офицерами.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Нет, совершенно отдельно. Он не шел по процессу Власова, точно так же, как и полковник Красной армии Владимир Арцизо, служивший под псевдонимом «Айсберг» у Власова. Он был полковником Красной армии, получил чин генерал-майора в РОА в феврале 1945 г. – они были американцами принудительно выданы. Миандров, которого выдали вместе с ними, пошел по делу Власова, а этих двоих расстреляли отдельно.

Д.ЗАХАРОВ: Какова была численность офицерского корпуса?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Замечательный вопрос, потому что ответа на него на самом деле нет. Я пытаюсь делать оценки. В этой книге собраны 170 биографий, это небольшая часть, меньше 5% книги. Но зато в этой книге собрана большая часть биографий тех лиц, которые чаще всего в военно-исторической литературе упоминаются. Потому что если посмотреть работы самых известных западных историков, писавших что-то по истории Власовской армии…

В.ДЫМАРСКИЙ: Я знаю Хофмана.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Иоахим Хоффман и Станислав Ауский, чех и немец. Потому что, к сожалению, в России нет профессиональных работ на эту тему, все, что пишется – пишется, как правило, очень малопрофессиональными людьми, которые путают простые и сложные вещи, - сейчас я даже не об идеологических оценках говорю, а просто о фактической стороне событий. Так вот, у Хофмана в книге упоминаются 384 офицера, включая казачьих - в чинах от подпоручика до генералов. А Ауский упоминает чуть больше ста человек – на его монографию. И сравнивая, большую часть лиц, их биографии, мне удалось реконструировать – тех, о ком чаще всего пишут.

Зная примерно соотношение офицерского, унтер-офицерского и рядового состава по разным соединениями и подразделениям, на апрель 1945 я предполагаю, что общая численность офицерского корпуса Власовской армии может составить от 4 до 5 тысяч человек, - в чинах от подпоручика до генералов, включая белоэмигрантов, конечно.

В.ДЫМАРСКИЙ: Вот и хотел спросить – каково соотношение советских офицеров, попавших в плен и белоэмигрантов, которые просто присоединились?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Белоэмигранты в основном, в своей массе, вошли достаточно компактной группой - это чины русского корпуса генерал-лейтенанта Бориса Александровича Штейфона. Кстати, тоже очень интересного персонажа, героя Эрзрумского сражения 1916 г., коменданта Галипалийского лагеря, - он участник Белого движения. Большая часть белых эмигрантов, которые служили во Власовской армии, они служили в рядах Русского корпуса, но, в общем-то, в строевых соединениях и частях Власовской армии белоэмигранты были на отдельных должностях, причем, на достаточно важных. Например, командир Первого пехотного полка Первой дивизии Власовской армии. Андрей Дмитриевич Архипов, сын ялтинского рыбака, он окончил военное училище Алексеевское в Москве в 1914 году, офицер Первой мировой войны Российской армии и потом кадровый офицер Марковского пехотного полка уже в годы Гражданской войны. В его полку два командира батальона были тоже белоэмигранты. Можно и другие примеры приводить.

Но если брать именно офицеров-белоэмигрантов, не рядовых, думаю, что соотношение 1:5, 1:6.

В.ДЫМАРСКИЙ: Взаимоотношения между ними были нормальные? Помню фамилию генерала Хольстен-Смысловский, да?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Кстати, он никогда не был генералом. Он сам себя называл «генералом».

В.ДЫМАРСКИЙ: Но он очень пренебрежительно о том же Власове говорил, говорил, что это все-таки советский генерал.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Ну, почему? Мемуары Бориса Алексеевича хорошо известны, он там пытался писать более объективно, уже в Аргентине, о Власове, не без критики его, но эта критика носила, скорее, идеологический характер, его политические взгляды он критиковал. Хотя были белоэмигранты, которые к власовцам относились очень хорошо, а к самому Власову негативно. Игорь Константинович Соломановский, Георгиевский Кавалер, участник Белого движения на юге России. Но он формально даже и в войсках Коннора не служил. Но в целом – я примерно опросил около 40 офицеров, служивших во Власовской армии за последние 17 лет, записывал их интервью, - конечно, это были люди, служившие в основном в младших и средних чинах, от уровня от подпоручика до капитана, - старше я просто уже никого не застал. Среди них были и воспитанники советские, Кадетских корпусов, - например, в Югославии. Они говорили, что не видели проблем во взаимоотношениях. Тем более надо сказать, что белоэмигранты на фоне командиров Красной армии выгодно отличались в лучшую сторону - дисциплинированностью, подтянутостью определенной.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, закалка еще та была.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Да. В ДОбендорфе упомянутый мною А.Д.Архипов был командиром роты, обычным, офицерской роты, и потом командовал батальоном, был строевым офицером старшим батальона Добендорфской школы курсантов, еще там было несколько белоэмигрантов - Путилин, мичман из Российского Императорского флота, еще несколько человек. Если подвести черту, я бы сказал так: белоэмигранты были больше готовы к сближению с советскими людьми, - как их называли, - чем сами советские. Отчасти это объясняется тем, что появление Власова было психологически оправдано в глазах белых эмигрантов. В 30-е гг. все журналы белой военной эмиграции - «Часовой», и другие, - они с восторгом писали – была очень популярна «теория Комкора Сидорчука» - что найдется какой-то популярный командир Красной армии, который возглавит борьбу народа против власти, и мы тогда этого комкора, если он даже в Гражданскую войну против нас выступал, обязательно поддержим. И когда Власов появился – первая встреча Власова с генерал-майором Генштаба Алексеем фон Лампе состоялась 19 мая 1943 г. в доме бывшего вице-директора Департамента земледелия Федора Шлиппе, соратника Столыпина по аграрной реформе, потом активного участника Власовского движения. И вот Краснов-Лампе и Шлиппе встретились с Власовым и потом Лампе пишет генералу Архангельскому, начальнику Русского общевоинского союза в Брюссель о том, какое впечатление Власов произвел, что, в принципе, его идеи – это наши идеи, он произвел очень хорошее впечатление, и так далее. Хотя, например, было составлено очень корректное обращение Власова к бывшим чинам Белых армий, которых он призывал в ряды войск Коннора. Но начальник главного управления пропаганды, бывший секретарь Ростокинского райкома партии. Георгий Николаевич Жиленков, который имел чин генерал-лейтенанта во Власовской армии, убедил Власова этот документ не подписывать, и этот проект так и остался не подписанным. Хотя, еще раз подчеркиваю, конечно, белоэмигрантов в рядах Власовской армии служило в разы больше, чем участвовало в движении сопротивления. Ныне очень распространен тезис о том, что чуть ли не вся белая эмиграция поддерживала точку зрения Деникина, или с немцами сотрудничало меньшинство. Это легенда совершенная. Просто если объективно посмотреть на численность – около 20 тысяч русских белых эмигрантов в годы Второй мировой войны сражались на стороне противника.

В.ДЫМАРСКИЙ: Ненадолго прервемся, после чего продолжим разговор, уже затронем не только организационные вопросы, но и политико-идеологические, в том числе.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Может быть, о судьбах даже поговорить - все-таки живые люди.

В.ДЫМАРСКИЙ: Обязательно. Вернемся в студию после новостей.

НОВОСТИ

В.ДЫМАРСКИЙ: Продолжаем программу «Цена победы», напомню, что в гостях у нас Кирилл Александров, и мы говори об офицерском корпусе Власовской армии. Мы уже провели границу между Власовским движением и Власовской армии. Но, кстати, помимо Власовской армии, были и другие русские армии.

К.АЛЕКСАНДРОВ: например, Власов и Трухин добивались, чтобы им передали 599-ю Русскую бригаду, которую по численности фактически можно считать дивизией - она насчитывала 13 тыс. человек.

Она была расквартирована в Дании. Немцы обещали, но так до конца войны передислокации и не состоялось.

Д.ЗАХАРОВ: А она в каких действиях участвовала?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Там были только охранные функции – побережье охраняли.

В.ДЫМАРСКИЙ: Сама РОА, начиная с 1944 г., - где она была использована?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Войска Коннор, если правильно. Если не считать активных боевых действий, которые вели соединения, вошедшие в армию де-юре, потому что, Например, самое крупное боестолкновение – декабрь 1944 г., когда Первая Казачья дивизия, она была еще дивизией, а не корпусом, столкнулась с 233-й советской Стрелковой дивизией, 75-го Стрелкового корпуса на границе Югославии и Венгрии, на реке Драва, там сохранился до сих пор маленький населенный пункт Питомача, там три полка этой дивизии генерал-майора Панлица разбили…

В.ДЫМАРСКИЙ: Который был расстрелян.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Повешен вместе с генералом Красновым. Они разбили 703-й Белградский Стрелковый полк и 684-й Артиллерийский полк 233-й дивизии. То есть, это было самое крупное сражение Гражданской войны, когда фактически русские сражались с русскими. Но казаки тогда еще не входили в состав Власовской армии, хотя активно борьба за это подчинение уже шла. Если говорить о власовцах, то было всего два бое-эпизода. Один - на Одере 8-9 февраля 1945 г. и 13 апреля 1945 г. 8-9 – это вообще тактический уровень, потому что использовался ударный противотанковый отряд, которым командовал полковник Игорь Константинович Сахаров, белоэмигрант, его отец, Константин Вячеславович Сахаров одно время был командующим Восточного фронта у Колчака в годы Гражданской войны. Вот этот противотанковый отряд был сформирован из советских граждан-добровольцев, служивших во Власовской армии и нескольких белоэмигрантов – там было всего 55 человек, - они участвовали в штурме предмостного укрепления и их использование было достаточно эффективным в ходе этого боя против 230-й Сталинской стрелковой дивизии. Они участвовали в боевых действиях. А второй эпизод был более серьезный - 13 апреля, это так называемая операция «Апрельская погода», ее еще неправильно иногда называют в переводе с немецкого «Апрельский ветер». Это была атака предмостного советского укрепления, плацдарма Эрлингоф, южнее Фестенвальде, который защищал 415-й отдельный Пулеметный артиллерийский батальон, он входил в состав 119-го укрепрайона, соответственно, это 33-я Армия Первого Белорусского фронта. И Сергей Кузьмич Буниченко, бывший полковник Красной армии, генерал-майор РОА ввел в действие два полка пехотных своих. Однако скажем так, - там была настолько невыгодная местность, и фронт атаки составлял всего 504 метра, причем, атакующие подставляли себя еще с фланга под сильный заградогонь советской артиллерии этого 119-го УРА, и первую линию траншей они заняли, 2-й полк добился успеха. Потому что 3-й полк, им командовал Георгий Петрович Рябцев, служивший под псевдонимом «Александров», бывший майор Красной армии, подполковник Власовской армии – он успеха не добился. Кстати, судьба Рябцева, застрелившегося на демаркационной линии в Чехии, уже после Пражского восстания, очень любопытна. Тоже судьба этого человека могла бы стать основой для кинематографического фильма или детектива. Он в Первую мировую войну попал в немецкий плен, бежал, будучи унтер-офицером Русской армии к союзникам, французам, воевал в Иностранном легионе служил в Алжире, потом вернулся в Россию, служил в Красной армии и в 1941 г. был командиром 539 полка, попал в немецкий плен вторично, два года просидел в лагере, подал рапорт в РОА, и так и был строевым офицером. Вот его полк никаких успехов не добился, а добился полк подполковника Вячеслава Павловича Артемьева, кадрового кавалериста. Кстати, тоже судьба его – он остался в живых, умер в Германии в 60-е годы. Очень интересный было тоже персонаж: командовал советским Гвардейским Кавалерийским полком, попал в плен в сентябре 1943 г. на Смоленщине, его объявили убитым и посмертно наградили орденом «Боевого Красного знамени», причем этот орден в семье у Артемьева и был. Вот его полк добился успеха, они заняли первую линию траншей. Этот полк в основном состоял из бывших военнослужащих бригады Каминского. Они заняли первую линию траншей, но на следующий день были вынуждены оттуда отступить, и Буниченко прекратил атаки - они были бессмысленны в силу подавляющего огневого превосходства противника. Собственно, это все. И Прага – это третий случай. Прага – это отдельная история.

В.ДЫМАРСКИЙ: По поводу соотношения - вы сказали, что советские, или «подсоветские», как их называли, и белогвардейцы. Внутри «подсоветских», наверное, подавляющее большинство было военнопленных?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Безусловно.

В.ДЫМАРСКИЙ: А были ли случаи перехода офицеров?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Вы имеете в виду, были ли люди, которые перешли на сторону противника? Были. Самый классический случай - человек, который играл очень активную роль в казачьих частях, в истории подчинения казачьего корпуса Власову, генерала Панвица – это бывший кадровый командир Красной армии, командир 436 Стрелкового полка 155-й Стрелковой дивизии, Иван Никитович Кононов. Он перешел примерно с батальоном, по сути, что оставалось от полка - 22 августа 1941 г. на сторону противника и сразу предложил создать казачью часть, потому что он, во всяком случае, утверждал, что он из репрессированных казаков, его отец был повешен в 1919 г., два брата в 1934 г. погибли, он скрывал это все - так, во всяком случае, он на допросе немцам заявил. И он отличился в ходе советско-финляндской войны, получил Орден «Красной звезды» зимой 1940 г.. Вот он как раз был одним из офицеров, который всю войну воевал – то с партизанами, то с регулярными частями Красной армии в Венгрии, на границе Венгрии и Югославии. Он получил 12 боевых наград.

В.ДЫМАРСКИЙ: Немецких.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Немецких. Кроме ордена «Красной звезды» у него было еще 12 немецких наград. У немцев Кононов получил чины полковника и подполковника по линии казачьих войск. Власов его произвел в генерал-майоры, - он имел такое право в начале 1945 г., и рассматривался вопрос о замене Кононовым генерала Панлица на должности командира этого корпуса. Я в архиве нашел документы о том, что действительно, начался процесс увольнения немецких военнослужащих из 15-го Казачьего корпуса и замена их русскими офицерами. Но это все уже было в самом конце и не дало никаких реальных результатов. Непонятно до сих пор - нет у меня ясности, что произошло с Буниченко. Он был полковником Красной армии, человек с несчастной судьбой, он из бедняцкой украинской семьи, оптом половина семьи у него погибла от Голодомора, он выступил еще в 1937 г. на партсобрании с критикой коллективизации, его немедленно исключили из партии, но правда, потом заменили исключение из партии строгим выговором. И во время войны, в 1942 г., он командовал 389-й Стрелковой дивизией на Северокавказском фронте, и выполняя приказ генерала Масленникова он там взорвал мост на участке Моздок-Червленое до того, как какие-то свои части успели переправиться. Из Буниченко сделали козла отпущения, отправили под суд Военного трибунала, приговорили к расстрелу, потом опять заменили расстрел 10 годами лагерей с отбытием после войны, и отправили командовать 59-й Стрелковой бригадой, которой дырки затыкали. Вот эти бои в октябре 1942 Буниченко принял бригаду, в которой было 25% личного состава – без танков, малой артиллерии, личный состав бригады постоянно дезертировал к немцам, там служило очень много «националов», но, тем не менее, четверо суток Буниченко свой участок фронта удерживал, пока вообще у него от бригады никого не осталось. После этого он командовал сборными частями, Восточной группой, еще чем-то. И есть две версии - они присутствуют в следственных материалах – он пошел по делу Власова в 1946 г. По одной он был захвачен в плен румынской разведгруппой. По другой – он сам перешел на сторону немцев в декабре 1942 г., когда узнал, что его едут арестовывать представители прокуратуры, которые обвиняли его в поражении 59-й бригады. Но проблема в том, что немцы перебежчиков отправляли в специальные лагеря, а Буниченко до мая 1943 г. сидел в обычном лагере.

В.ДЫМАРСКИЙ: А как закончил?

К.АЛЕКСАНДРОВ: После Пражского восстания, по приказу Власова когда 1-я Дивизия была распущена, он ее распустил, ехал в той же колонне на американской территории, в которой был Власова арестован, но Буниченко и его начальник штаба, Николай Петрович Николаев, - он был начальником штаба Первой дивизии - он получил орден «Боевого Красного знамени» уже в июле 1941 г., на третью неделю войны. Я видел его аттестацию и наградной лист - за активное участие в управлении войсками своей армии. Буниченко, Николаев, начальник контрразведки дивизии Ольховик – они были американцами 15 мая выданы, через три дня после того, как они попросили политубежища, и Николаева и Ольховика расстреляли отдельно, а Буниченко был включен в группу офицеров и генералов, которые шли по делу Власова – его повесили вместе с Власовым. Причем, у меня есть основания предполагать, что именно к Буниченко применялись пытки на следствии. В 1945-1946 гг. один из протоколов его допросов очень любопытный, это такой лист бумаги, который написан наискосок, а время допроса, судя по записи в протоколе, заняло 6-7 часов. Сергей Кузьмич был человеком принципальным, грубым совершенно, хамоватым, но коллективизация произвела на него такое страшное впечатление – вообще это была главная причина, по которой это движение возникло. В общем, эта народная драма в годы коллективизации стимулировала это все.

Д.ЗАХАРОВ: Хотел спросить относительно авиации Власова. Там и «Герои» были.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Подтверждены два «Героя Советского Союза» - Бронислав Романович Пантелевский - он получил за Финскую войну. И Семен Трофимович Бычков получил в сентябре 1943 г. за Великую Отечественную войну ордена Ленина и Героя Советского Союза. Там есть еще третий человек, судьба которого неизвестна.

Д.ЗАХАРОВ: Мальцев?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Нет. Мальцев никогда «Героем» не был. В этой книжке биография этого человека есть, скажу буквально несколько слов о нем. В советской литературе он упоминался, но про него никто не знал, даже цензура Главного управления, которая цензурировала советские военные книжки, ничего о судьбе этого человека не знает. Это такой Иван Иванович Тенников. Он татарин по национальности, кадровый летчик, в кадрах советской авиации был. И 15 сентября 1942 г., над островом Зайковский, выполняя боевое задание по прикрытию Сталинграда, он вел бой с истребителями противникам и таранил немецкий «Мессер» 110-й, сбил, остался в живых. И есть версия, что ему было присвоено за этот подвиг звание Героя Советского Союза. Но его нет даже в списках лиц, которые были лишены этого звания - есть такая замечательная книга «для служебного пользования» - «Герои», лишенные «Героя Советского Союза» - там достаточно много фамилий, но Тенникова там нет. И что с ним произошло после войны? Он служил в советской авиации до осени 1943 г., был сбит, считался пропавшим без вести, из лагеря военнопленных поступил на службу в органы немецкой разведки.

Д.ЗАХАРОВ: В «Цепеллин» или в «Абвер»?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Да, он по линии «Цепеллина» использовался, а потом, когда стала формироваться Власовская армия, он был переведен. Но по состоянию здоровья он уже не мог летать, поэтому служил в частях ВВС Коннора, но как офицер-пропагандист, что с ним произошло после апреля 1945-го - у меня есть частная версия, что он оказался в Канаде, но насколько она соответствует реальности? По документам Главного управления кадров он числится до сих пор пропавшим без вести. Считается, что он был, возможно, третьим Героем Советского Союза. Кстати, интересно - вообще во власовской авиации служили летчики-белоэмигранты. Сергей Константинович Шабалин – это один из лучших авиаторов Первой мировой, скорее даже больше Белого движения. Леонид Иванович Байдак, - его действия в июне 20-го года положили начало разгрому Конного корпуса Дмитрия Жлоба - он с воздуха заметил движение конных масс, и потом авиационная группа Шабалина активно участвовала с воздуха в разгроме этого соединения. Шабалин, Байдак служили у Мальцева, и еще один человек – о нем мало кто знает – Михаил Васильевич Тарновский – это сын очень известного русского конструктора, оружейника, создателя отечественных ПВО Василия Тарновского, полковника Русской армии, героя Русско-японской войны. Он с родителями в 13-летнем возрасте покинул родину в 20-м г. с армией Врангеля, жил в Чехословакии, умел чехословацкое гражданство, окончил там летную школу, был профессиональным летчиком. Потом, в 1941 г., поступил в органы немецкой пропаганды и как бы из подпольной радиостанции Берлина - в кавычках, конечно, подпольная, - они там вели антисоветские программы. В 1943 г., когда начал кампания с РОА, он подал рапорт о его переводе в РОА, служил под Псковом в гвардейском батальоне, а потом перевелся в части ВВС и командовал там учебной эскадрильей, активно формировал эти части. Почему я о нем рассказываю? – когда они сдались союзникам, потому что Мальчев первым перешел на сторону союзником со своими подчиненными – они раньше всех с американцами в контакт вступили. Эскадрилью, которую командовал Тарновский, выдали всю – поскольку она вся состояла из советских граждан. А Тарновского не выдали американцы, - он сидел на территории Франции - потому что он был гражданином Чехословакии, к нему не было никаких претензий, он не попадал и под Ялтинские соглашения. Но Тарновский заявил о том, что хотя у него жена и сын оставались уже в американской оккупационной зоне, он сказал, что как командир он не может бросить своих людей. Его тоже отправили в советский репатриационный лагерь и его даже не довезли до Советского Союза – расстреляли в январе 1946 г. в Потсдаме.

В.ДЫМАРСКИЙ: Просто расстреляли?

К.АЛЕКСАНДРОВ: Формально не было никаких оснований – этот человек не был советским гражданином, не участвовал никогда ни в каких карательных операциях. Кстати, его реабилитировала прокуратура в 97 г.

В.ДЫМАРСКИЙ: Все-таки хотел бы вам задать вопрос, касающийся идейной составляющей всей этой истории. Понятно, что даже трудно сосчитать соотношение белых эмигрантов и советских, и так далее. Но у вас есть какое-то представление о людей, поневоле попавших…

К.АЛЕКСАНДРОВ: В силу обстоятельств.

В.ДЫМАРСКИЙ: Да, и людей, искренне пошедших туда бороться с большевизмом, тоталитаризмом, с чем-то еще.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Ну да, обычно о чем говорят. Но Виталий, вы задаете вопрос самый сложный. Скажу так - изложу кратко тезисы, чтобы слушатели сами делали выводы. Вопреки очень распространенным стереотипам и мифам, большая часть власовских офицеров, или, во всяком случае, если не большая, то процентов 40, как минимум, начали сотрудничать с противником после Сталинграда уже, с 1943 года, а некоторые вступили во Власовскую армию в 1944, и даже в 1945 гг.

В.ДЫМАРСКИЙ: То есть, когда их было трудно заподозрить…

К.АЛЕКСАНДРОВ: Во-вторых, проблема заключается в том, что вопреки тоже распространенным стереотипам, жизненные риски человека, если он записывался в РОА, особенно в 1943-1944 гг., они не снижались, а возрастали. Потому что уже положение в лагерях настолько изменилось по сравнению с первыми месяцами войны, и с этой страшной зимой 1941-1942 гг., что вступать в РОА в 1943, тем более, в 1944 гг. мог только самоубийца по большому счету. Это не было минимизацией жизненных рисков. Безусловно, у Власова были очень разные люди, были даже по политическим взглядам разные – от монархистов до не только «за Советы без коммунистов», но даже сторонники Октябрьского переворота, только без Сталина.

В.ДЫМАРСКИЙ: Такие «коммунисты-реформаторы».

К.АЛЕКСАНДРОВ: «Бухаринцы» - скажем так. У меня только в справочнике приведены сведения: 25 полковников, 5 генерал-майоров, - люди, имевшие русские, царские, советские награды, в том числе, до высших. Если во время такой страшной войны, о которой вы так хорошо рассказываете, происходит такая массовая измена пленных, генералов и офицеров своему собственному государству, той присяге, - а то, что это было массовое явление, у меня в этом нет сомнений, - значит, тут нужно искать какие-то социальные причины. В Первую мировую войну в плену у противника было 13 тысяч офицеров Русской армии – в австрийском, немецком, турецком плену, - но ничего подобного даже близко не было, вообще не было ни одного офицера-перебежчика – кроме прапорщика Ермоленко. Я уже не говорю о ситуации 19-го века. А здесь – проходит всего-то 25 лет, и вдруг десятки представителей высшего командно-начальствующего состава, соответственно, сотни представителей старшего и среднего комначсостава, пытаются создать армию, которая воевала бы на стороне противника. Явно это социальный процесс. И, наверное, закончить я бы хотел такими словами, - понимаете, я составляю поименную картотеку, и по моим данным примерно около тысячи представителей комначполитсостава советского военнопленного участвовали во Власовском движении – от лейтенантов до генералов. Это довольно большая цифра, учитывая, что Комитет генерала Зайдлица в советском плену - «Свободная Германия» - подержало только несколько сот немецких военнопленных офицеров.

Д.ЗАХАРОВ: В разных чинах.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Да, тоже от лейтенанта до генерала – считается, что около 300 примерно было.

В.ДЫМАРСКИЙ: Кстати, косвенно - когда шли процессы после войны, то процесс над Власовым и власовцами был закрытым, о нем ничего не писали, хотя над казачьими был открытый процесс.

К.АЛЕКСАНДРОВ: нет, тоже судили закрыто. Дело в том, что процесс над Власовым должен был быть открытым, были 8 свидетелей подготовлены в Колонном зале Дома Союзов, их должны были слушать. А потом, на 12 апреля 1946 г. он был назначен. А потом Абакумов пишет письмо Сталину примерно такого содержания: докладываю, что открытый процесс, с нашей точки зрения, проводить нецелесообразно, потому что некоторые подсудимые будут излагать свои взгляды, которые объективно совпадают с определенными настроениями части населения Советского Союза. Потом была идея пригласить на суд их сослуживцев по Красной армии в качестве воспитательного действия, но и от этого отказались. 23 июля им Политбюро вынесло приговор: всех осудить, всех повесить, через неделю начался этот так называемый суд в кавычках, то есть, уже с предрешенным приговором, и все закончилось.

В.ДЫМАРСКИЙ: Время проходит быстро, мы подошли к концу нашей программы, и может быть, завершим ее обещанием Кирилла Александрова, когда он будет в следующий раз в Москве, еще раз зайти к нам «на огонек», на нашу программу – думаю, что мы еще найдем темы для очень интересного разговора с вами.

К.АЛЕКСАНДРОВ: Спасибо большое.

Д.ЗАХАРОВ: Вам спасибо.