В российской истории есть два монарха

В российской истории, мрачной, как склеп, и бездонной, как черная космическая дыра, есть два Монарха Тьмы, родственные души: Иван Грозный и его наследник и продолжатель Иосиф, сын Ивана, а не какого-то сапожника. 21 декабря всероссийский манкурт, вывесивший заранее с санкции властей его гигантские портреты в Воронеже, украсивший его именем станцию метро и вернувший к жизни адские аккорды его гимна, совершил паломничество к его могиле. Начальники в высоких кабинетах тихо чокнулись в его честь за спущенными занавесками. Приветственно подмигнули красные кремлевские звезды, и Ленин из Мавзолея помахал набальзамированной ручкой, а маршал Жуков сделал под козырек. Свежевыкрашенные «Рабочий и колхозница» присели в реверансе.

И все они заодно чтят память Ивана Грозного, Малюты Скуратова и прочих чекистов XVI века. Пора бы разобраться, почему эти скелеты все время вылезают из нашего шкафа и гремят костями по городам и весям страны. Никто не понял этого лучше, чем Павел Лунгин. В своем великом фильме «Царь» он показал, как они были похожи, Иосиф и Иван, и чем они были и будут милы «агрессивно-послушному большинству». Сталин, как и Грозный до него, закрыл страну, сделав попытку бегства из нее преступлением, караемым смертью. Сталин убрал зеркало, в котором страна могла бы себя увидеть, и закрылось окошко в человеческую жизнь, и остался безальтернативный застенок под названием «Советская Россия». Не стало шкалы оценок и сравнений, некому было завидовать, и голодная и холодная казарма державы показалась родным домом.

Это был триумф обезличивания — и у Сталина, и у Ивана: никаких частных желаний и уютов, один гигантский государственный муравейник с муравьиным царем в голове. Рабочий муравей не имеет своей воли, он живет и умирает для того, чтобы его муравейник был самым высоким в мире, и на плахе молится за царя, а у стенки кричит «ура!» генералиссимусу.

Не надо думать, не надо решать, у него нет частного успеха, есть великая миссия строить муравейник, где все будут счастливы, и есть вера в свое избранничество. Как Иван в фильме Лунгина, создавший дворец без окон, потому что грядет Конец света и глядеть будет не на что, Сталин создал мир, живший ради смерти за дело коммунизма, все средства отдающий на великую Войну за завоевание мира под коммунистический котлован и считающий личную свободу и личное счастье, а также личную сытость преступлением. Большого Брата любили даже его жертвы, ибо его государство отнимало не только жизнь, но и душу. Зачем муравью приватность? В борьбе за общее дело обретешь ты право свое! Сталин вернул народу распущенную Столыпиным общину — и большинство отдохнуло душой. А меньшинство, «кулаки и подкулачники», пошли в ГУЛАГ.

Сегодня путинисты эксплуатируют этот миф об улье и муравейнике, вот только в улье одни трутни и никто не добывает мед, а в муравейнике никто не работает, но все тащат ветки и щепочки в разные стороны, разваливая конструкцию, из всех муравьино-пчелиных добродетелей оставляя лишь ничтожество и гордыню. Мед же вырабатывается из даровых нефти и газа.

А зеркало опять повесили в 1991 году, и пали запоры, и над затхлой страной веет свежим ветром западных побережий, и из России бегут умные и умелые, бегут, как из чумного барака.

Владимир Короткевич написал когда-то рассказ «Ладья отчаяния» о вечных муках, которые терпит в аду тень Ивана Грозного. Срок его кары определен так: «Пока на земле остается хоть один его поклонник». Та же участь наверняка выпала и Сталину. А муравейник усилиями его поклонников скоро рухнет, и мы увидим тогда, было ли в России что-нибудь сверх этого построенного им муравейника.