Жизнь в российской армии: письма Толи. Часть 3

В OPENSPACE.RU переслали письма (часть 1, часть 2), которые пару лет назад писал своим друзьям молодой человек, по собственной воле отправившийся служить в ВДВ. Редакция печатает их по частям практически без изменений (*для публикации орфография изменена).

В предпоследней части писем из армии Толя попадает в больницу со стрептодермией.

23 июня

…Нашему командиру батареи, гвардии старшему лейтенанту Добролюбову Павлу Георгиевичу, присвоили очередное воинское звание — «капитан». С чем я его от всей души, конечно, поздравляю, потому что хороший он мужик, хоть и недолюбливает меня. Частенько слышу его крики: «Ну где этот ё*нутый Одеялов?!»

Вот по этому поводу он «по фишке» «замутил» в нашей столовке тусняк, а нас — семерых «слонов» с его батареи — отправили этот тусняк обслуживать. Конечно, мы тяпнули и огурчиков, и помидорчиков, когда резали им салат, и даже крабовых палочек. А потом нас угостили куриными окорочками. Чтоб солдат (особенно «слон»!) в армии ел окорочка — *ля, да это пи**ец какой-то. Ну и вообще нам нормально перепало, а ведь еще банкет не кончился.

А еще вчера собирали стол на начало «сотки» нашим дембелям. То есть сотка началась 19-го, но тогдашний наш стол им не понравился — мало, невкусно, «уё*ищно». И они дали нам шанс исправиться. Этот второй стол им тоже не особо понравился, но уже потому, что они сами заныкали все в вонючий ящик — и все сосиски, курица, печенье и т.д. провоняли какой-то химией типа ацетона. Но они люди здравомыслящие, догадались, что сами виноваты, и нас е*ать не стали сверх меры. Вообще, у нас дембеля неплохие. По крайней мере, двое из семи.

А еще сегодня мой дембель Рамзан, наверно, весь день голодает. Ибо он в столовку не ходит — старенький уже, ножки болят… и пожрать ему я в столовке набираю в котелок «по фишке» и так же по фишке за пазухой ношу в палаточный лагерь. А сегодня завтрак я ему набрал, но он его наверняка жрать не стал, ведь после вчерашнего стола ему наверняка не хотелось этой остывшей рисовой каши. Обед я ему не принес, ужин тоже, ибо шарюсь на «банкете». Так что хреново сегодня моему дембелю. И сигаретку на ночь х*й кто ему подпишет… Видать, потом этот кто-то опи**юлится… Короче, Панки Хой!

Завтра воскресенье. Ненавижу выходные в армии — все время всякая тупая д**чь. С утра у всего полка будет «спортивный праздник» — будем на плацу изучать «приемы рукопашного боя на восемь щетов без оружия». … Потом будем делать вид, что бегаем столько-то километров. Потом будут бесконечные идиотские построения. Может, дадут время постираться. Постираться, конечно, надо, но еще, скорее всего, придется чё-нибудь стирать дембелям. Или какие-нибудь е*учие чехлы от парашютных систем. Или и то, и другое. Короче, заё* по полной программе ожидается завтра.

А только что я похавал вареной картошки с лучком, укропчиком, солью и маслицем! Ну прямо день чудес сегодня!

Вот уже почти 12 ночи, а они всё еще гуляют, так что я все еще проё*ываюсь. Правда, уже тут не так хорошо — бродит наряд по столовой, кто требует хавки с офицерского стола, кто бутылку водки для дембеля. Как будто я могу зайти и спи**ить там бутылку водки! Но все равно, пока мне сегодняшний день очень нравится!

22 июля

Привет, друзья. Давно я уже ничего не писал. Хочу сказать спасибо огромное всем, кто мне пишет, и попросить у них прощения за то, что не отвечаю — сейчас вообще не получается. Даже с трудом нахожу время, чтобы прочесть письма. …Что-то последнее время стало тяжелее тут и хреновее. Дембеля стали гораздо злее, «фазаны» — тоже. Сейчас мы не в полку живем, а в деревне Слободка — это километров 30 от Тулы. Здесь полигон, на котором у нас будут проходить полевые учения. Сейчас мы к этим учениям готовились — строили капониры — такие специальные окопы из бревен и дерна, куда танк, то есть наша машина, въезжает, и сверху торчит только башня, а весь танк спрятан. Это все очень тяжело, потому что офицеры ставят задачу на всю батарею, а работаем только мы — «слоны». Ну и чуть-чуть «фазаны». А дембеля страдают ху*ней.

Соответственно, работать приходится за двоих, а то и за троих. Работа и без того тяжелая — пилить бревна, копать дерн, все это таскать и складывать. А еще тут была неделя, когда часть батареи (и часть весьма приличная!) уехала в Рязань прыгать с «ИЛ-76», и нас тут осталось только 3 «слона». Вот тогда мы вообще чуть не сдохли. И деды в это время особенно злые были, глумились над нами постоянно... Сейчас здесь почти вся батарея, и стало как-то полегче. И деды добрее. А тогда ваще жуть была, абсолютно не до писем было.

Блин, даже вспоминать это тяжело. Я очень жалею, что с «Ила» так и не прыгнул. Во-первых, просто хотелось очень прыгнуть с «ИЛ-76». Это на порядок круче, чем «АН-2» — там и высота, и скорость больше раза в два, и прыгает сразу человек 100, а не 9, как с «АНа». Ну и вообще, это серьезный самолет, а не «кукурузник».

26 июля

…Есть у нас в батарее один дембель, Черняков. Он тут ходил в увольнение. А замкомбата нашего Окулова (по кличке Боксер) задело, что он об этом договаривался не с ним, а с майором Малютой, который ему, Боксеру, начальник. Я, кстати, тоже так делал. Но суть в том, что пришел этот Черняков в гражданке, кому-то встрял, переодеться не успел. Короче, стоял он перед строем нас в джинах и футболке, а Окулов нам говорил, какой он ган*он. И то, что был он в джинсиках и футболочке, помогло мне посмотреть на него не как на дембеля, а как на человека. И мне его даже жалко стало, честное слово! Стоит такой маленький, плюгавенький чмыреныш, ни умом, ни силой, ничем вообще не блещет. Ну вообще ничего, кроме жалости, вызвать не может. Разве только брезгливость.

Но *ля, здесь он Дембель! Поэтому здесь мы, слоны, которые гораздо лучше его во всех отношениях, получаем от него пи**юлей, выполняем его команды, стоим на фишке, когда он бухает по ночам. И это не кажется никому не только несправедливым, но даже странным. Потому что он дембель. Кстати, из всех наших дембелей двое — Черняков и Вешняков — отличаются особым уе*измом. Издеваются ради того, чтобы поиздеваться, бьют не за какие-то косяки, а просто так. Оскорбляют на каждом шагу. *ля, ну вроде привык, но все-таки иногда подумаешь: господи, ну почему я должен столько гадостей и издевательств терпеть от всех этих мразей? Начинаю копаться в своих грехах, и думаю: *ля, наверное, заслужил. Сколько из-за меня родители мои натерпелись, да и вообще жизнь моя особо праведной не была. За это теперь и мучаюсь.

*ля, похоже, сегодня нас ждет очень жаркая ночка. И качнут нас, и пи**юлей получим ох*енных: кто-то стукнул нашим дембелям, что мы, механы, после вождения пообедали два раза (что, кстати, неправда, просто в наряде стоял наш чел и мы подходили к нему за добавкой макарон). Теперь они ночью хотят нас заставить жрать гуталин. Но мы уже решили, что не будем. Поэтому, наверно, получим очень сильных пи**юлей. Ну и пох*й. Если получится, напишу завтра, во что же это все выльется …

29 июля

Вчера я отслужил треть! Господи, неужели же я когда-нибудь вернусь и вновь вас увижу? Все мысли об этом, но не верится.

…Тут парням пришли из дому переводы, кому 3000 р., кому 500, кому сколько, в общем. На всю батарею в сумме — больше 10 000 р. Ну и поскольку мы все здесь, получил эти переводы старшина нашей батареи прапорщик Рюрикович. Ну, получил и неделю на них пьянствовал. А потом сказал, что ничего не получал. Вот товарища моего, тоже механа, он так нагрел на 3 тыщи. И хрен знает, чё он теперь будет дембелям отдавать, на что мы будем накрывать им стол на 50 дней до приказа (сегодня уже 60).

31 июля

Очень скучаю по вам!

2 августа

Надеюсь, сегодня выпьют за меня. Или помолятся. Дела у меня совсем х*ево. В подразделении есть два человека, от которых я не слушаю в свой адрес всяких гадостей ежесекундно. От остальных либо слышу, либо ощущаю физически. Ну и пошли они все на х*й! Мне пох*й на этих сраных уе*ков. Чем хуже мне здесь, тем лучше будет на гражданке. И е*ал я в рот все их е*аные «понятия». Мне пох*й. И кем они меня считают, мне тоже пох*й.

Ладно, не буду, наверное, ничего больше писать — настроение на нуле. Даже в минусе. В очень глубоком минусе. Хотя тут много всего произошло, о чем можно было бы написать. *ля, мыслей нет. Мыслить я тут потихоньку разучиваюсь. …

5 августа

... Какой же он жадный до денег, этот дембель, от которого я щас звонил. Да и до всего остального он тоже жадный! Постоянно везде что-то пи**ит (он к тому же каптер). И нас заставляет постоянно чего-нибудь пи**ить. Вообще, зае*али они, эти е*аные дембеля. И все остальные тоже зае*али. Вообще все ужасно зае*ало. И никогда это не кончится.

Вчера у нас были разборки с разведротой. ...Черняков (наш каптер) спи**ил у них в бане берцы. Двум нашим разбили е*ла, остальные стояли вокруг и смотрели, ничё не делая. Потом разведчики еще дое*ывались до нас в парке, отобрали сиденье от БМД. Жалко сиденье — новенькое, чистое, мягкое. Ну и х*й с ним, не с моей же машины.

…Такое постоянно бывает: кто-нибудь расскажет про места, где он побывал, и сразу тоже хочется туда. Интересно, после моих писем у кого-нибудь возникнет желание побывать в армии?

7 августа (вечер)

Ох, чё бы написать... Как вчера издевались над одним парнем? Или как сегодня — надо мной и еще одним пацаном? Нет, не хочу травмировать ваши нежные гражданские души. Что для армии — привычно и обычно, может быть истолковано гражданскими как унижение личности...

... Короче, хочу написать про мои взаимоотношения со сном. Когда мы еще были в Туле, в полку, мы каждый день ходили в караулы. Режим получался такой: сутки ты спишь по два часа через каждые четыре часа. То есть в сумме может набежать часов восемь, но реально, конечно, меньше. Даже к такому режиму — два через четыре — организму привыкнуть не удавалось, потому что через сутки мы спали «нормально» и ночью... Суть в том, что спать хотелось постоянно.

Я где-то читал, что, когда такая хрень происходит, может возникать феномен «сна во сне». Какой-то мужик описывал, как ему снился кошмар, будто он лежит у себя в комнате на кровати и вдруг стены, пол, потолок, кровать — всё — превращается в ужасную вязкую массу, которая его засасывает и душит. Он просыпался в холодном поту, просыпался у себя в комнате на кровати — и вдруг это все начиналось на самом деле! Ему так казалось, в реальности же он спал. Потом он снова просыпался, и опять то же самое. И так много раз. Это ужасно — каждый раз кажется, что уж теперь-то кровать тебя засасывает наяву!

Короче, я испытал то же самое. Только в моем случае этим жутким кошмаром были желтые шарики вроде драже. И что они делали, я не могу точно сказать, но для меня это было опасно и очень страшно. Я просыпался (как бы просыпался!) и обнаруживал, что эти желтые шарики и наяву находятся у нас в караульном помещении и, мягко говоря, желают мне зла. И так много раз.

...Тогда же я несколько раз засыпал на ходу. Стоя-то спать я в армии давно уже научился, а уж если к чему-нибудь прислониться — так гарантированно. Так что фраза: «Дайте солдату точку опоры, и он уснет» — вовсе не шутка. Ну а тут уж и вовсе «фаза рубила», как у нас говорят. Пару раз, когда надо было не спать, я специально ни на что не облокачивался и не держался — думал, уж так-то не засну. В итоге просыпался от того, что падал и обо что-нибудь ударялся. ...Значит, по уставу положено ночью «нести службу методом патрулирования» — ходить с автоматом туда-сюда по определенному маршруту. Ну, я и ходил. Мне несколько раз очень повезло, что, заснув, я сваливался с тропинки не вправо, а вперед или влево, потому что в противном случая я с разгону ух*ярился бы лицом в многорядную колючую проволоку. Даже если бы я не выколол себе глаза, мне бы их потом выгрыз начальник караула за поврежденную одежду.

Ну и вообще опи**юлился бы я по полной программе. Здесь за любой синяк или ссадину е*ут офицеры. Поэтому если тебе набили е*ало, то потом еще и от них жди пи**юлей. Они отстанут, если сказать, кто это сделал, но тогда для «своих» («своих»!!) ты навсегда станешь «красной сукой».

Вообще странно все это, потому что большинство офицеров вызывают у меня как минимум уважение. В отличие от большинства сержантов, дембелей и вообще солдат. Офицеры чаще всего — хорошие мужики и нормальные люди. Почему их называют «шакалы»? Почему считается зазорным с ними сотрудничать и их уважать? Не понимаю. А вот прапора в большинстве своем все-таки уе*ки. Что неудивительно, ибо в прапорщики идут солдаты, которым неохота увольняться, т.е. нех*й делать на гражданке.

9 августа

Вчера был случай: сижу я рядом с казармой, рядом какая-то кошка по кустам ошивается. Ну, я ее позвал «кыс-кыс-кыс», она подошла, взял ее на руки, глажу… Тут подходит Егор Мазаев, мой сослуживец, и говорит что-то вроде «зачем ты ее взял?», с брезгливостью на лице. Ну, я отвечаю, что она, мол, чистая и здоровая. Тут он как саданул этой кошке кулаком в голову!

Кошка в кусты, я в ах*е... Спрашиваю, зачем он это сделал. Отвечает, что он их терпеть не может. Постепенно прихожу в себя, начинаю орать, что она же гораздо слабее его, что нельзя так делать. Они стоят с Васей Воронцовым, смотрят на меня и хохочут.

…Вчера было 50 дней до приказа. Прошла половина этой е*учей «сотки». ...Я слышал и читал, что на 50 дней происходит некий карнавал. Слоны могут командовать дембелями, дембеля накрывают для слонов стол. ... Короче, у нас это них*я не так. Стол накрывали мы, и командовали нами.

19 августа

На прыжки ездили мы в полк, в Тулу. И там один наш дембель, Черняков, снова «пошел в проё*» — то есть в самоволку. И все бы ничего, но вернулся он только часов в 11 дня, когда уже комбат вернулся. Короче, чувак не смог все сделать «по фишке» и «встрял», «спалился»... Ну, комбат был очень зол! Отх*ярил его по полной программе, он на ногах с трудом стоял. Потом долго над ним глумился перед строем. Говорил: «Зачем же ты, Черняков, нажрался и подрался в парке с гражданскими?» (Он так говорил, чтобы ни у кого и в мыслях не было куда-то стучать — все равно скажет, что это он в прое*е с гражданскими подрался.) И потом еще долго над ним глумился, всячески унижал, пи**ил перед строем и т.д. Потом заставил его надеть три бронежилета (это много!) и так ходить. Вот сегодня уже четыре дня, как все это было, а он сих пор ходит в бронике и в каске.

Ваш старый Толя никогда бы не подумал, смотря на все это: «Так тебе и надо, сука, ты над нами так же издеваешься». Ваш старый Толя все равно бы простил его и пожалел... А нынешний я — них*я не так. Стоял, смотрел и думал, что так ему и надо.

10 сентября

Чтобы новый человек появился на свет, женщина вынашивает его в себе 9 месяцев. 9 месяцев пришлось мне пробыть в армии, чтобы я сделал то, чего никогда раньше не делал, — ударил человека по лицу. Хотя это, конечно, такой человек, что правильнее будет сказать — по харе. То есть лицо-то у него даже красивое, такое скуластое, с оттенком монголоидности. Но тип премерзостный. По крайней мере, по отношению ко мне. Яркий представитель тех, кого когда-то мы называли «гопотой». Встречайте своими аплодисментами, Леня Мартынов из Свердловской области! По кликухе Мотор.

Отношения с ним у меня не заладились достаточно быстро и совсем испортились, когда он посмотрел мой фотоальбом. Посмотрел, увидел там мои фотки, где я «волосатый, небритый и вообще, чё, металлист, что ли?». Сказал, что он на гражданке таких терпеть не мог и крошил им морды десятками. Ну и дальше — больше. В общем, в его глазах я — чм*, лох и прочее, прочее, прочее. Не то чтобы он не прав, просто у нас разные взгляды на жизнь.

Когда две недели назад наша батарея уезжала с этого полигона в Тулу, здесь, в Слободке, оставались мы — пятеро механиков-водителей. Как мы тут жили — отдельная история, заслуживающая отдельного рассказа. И вот они вернулись, сразу обрушили на нас град упреков, мол, они втухали, а мы тут шарились (честно говоря, так и было). А товарищ Мотор подошел ко мне с предъявами, что я у него стащил простыню и наволочку. И он, сам великий и ужасный Мотор, целую неделю спал без наволочки и под колючим пыльным одеялом по вине такой мерзкой насекомой твари, как я. Чтобы искупить ущерб его моральному и физическому здоровью, он дал мне неделю. А искупать надо 500 рублями. Ну и в доказательство своих слов он меня тогда маленько попинал. До сих пор ухо болит.

На следующий день опять началась вся эта канитель, что его не интересует, где я буду брать, но чтобы через неделю было ему 500 р. Все это, как всегда, сопровождалось обильным потоком унижений и всяких мерзостей в мой адрес. Тут меня позвал зачем-то мой дембель, Рамзан (Мотор не дембель, а фазан — на один призыв старше меня), я пошел к нему. Мотор заорал, что он меня не отпускал, что щас он встанет и мне вообще конец, я это все проигнорировал, тогда он встал, подошел и пару раз дал мне по щекам. На что я (о чудо!) дал ему в морду, но уже кулаком.

Короче, начали мы драться, и он оказался сильнее. Отмутузил меня, как тузик грелку. Моим разукрашенным лицом восхищалась потом вся казарма. Дело было в субботу, сейчас понедельник, слава богу, пока что офицеры не заметили.

Если заметят, буду говорить, что в столовой подрался с неизвестным военнослужащим неизвестного подразделения. Вообще, эти солдатские отмазки — отдельная тема.

Если синяк, то в туалете поскользнулся. Или в столовой подрался не-знаю-с-кем. Или в парке. И там всегда темно, так что лица рассмотреть не успел.

Если что-то порвано или сломано и «почему не починено?», то это порвалось / сломалось «только что». Если находят что-то, принадлежащее другому, то «не мое, подложили, кто — не знаю», если что-то сломал / потерял, то «спи**или». И все эти отмазки всем известны, стары, как армия, но никуда не деваются. Каждое поколение солдат придумывает их по новой.

Но иногда, конечно, бывают и новые, нетривиальные отмазки, которые все запоминают, смеются и передают из уст в уста. Например, один хороший парень, Паша Чистяков из города Чистец по кличке Чистый, однажды утром оказался неподшитым. Ну и сказал, что он, конечно, само собой разумеется, с вечера подшивался! Просто, видимо, наверно, может быть, в суматохе не свой китель подшил, а чей-то чужой! И даже стал спрашивать, кому же он подшил? Не признались, гады!

Над Пашей все смеялись, какую же он нелепую отмазку придумал! Над ним вообще все время смеялись. Только один я верю ему. Потому что он такой же, как я, в некотором смысле. По невнимательности да впопыхах вполне можно задуматься о чем-то важном (Чистяков 4 курса отучился в МИИТе, по специальности «астрофизика», так что ему вполне есть о чем подумать, кроме как об этих подшивах) и подшить не свой китель. Сложно, конечно, но вполне реально. Но здесь люди другие, на астрономов больше никто не учился, и Паше не поверили. …Я-то знаю, что такие, как Паша, даже в армии не научаются врать.

А еще чисто местная наша, «полигонская» отмазка (такая в полку не пройдет) — «срать ходил». У нас тут туалет как бы есть, но он в лесу и настолько загажен, что все ходят просто в лес. Ну и вот уйдет так куда-нибудь солдат, нет его полчаса, час, два. Потом возвращается. Ты где был? «Срать ходил». Тем более что возвращается обычно солдат откуда-нибудь со стороны леса, поскольку в лесу у всех чего-нибудь заныкано под трухлявыми пеньками, корневищами и т.д.

11 сентября

Вот Тема спросил: «А если завтра начнется война, что вы будете делать? Ты знаешь, что делать?» Ну, я не знаю, потому что я х*евый солдат. Я командира своего знаю, кто у меня наводчик, я, х*й знает, догадываюсь, но точно не уверен... Я знаю номер машины. Мы туда и побежим, там и познакомимся. Дальше я буду ее заводить… Ну, если бы моя машина была нормальная, я бы ее завел, но поскольку там воздух в баллонах спущен, аккумулятор сел давно, а топливо слили и на трассе продали, я ее вряд ли смогу завести, но, наверное, какой-нить более опытный механик-дембель мне поможет, топливо отольет, если война начнется. Отольет у соседней роты, спи**ит там же аккумулятор и попросит земляка из соседней роты толкнуть эту машину и даст мне по башке ключом — мы эту машину заведем. Дальше я в принципе смогу ехать. Но только по прямой, правда. Нет, он, наверное, мне даст ключом еще по почкам, и она все же будет поворачивать…

17 сентября

Вчера старшина привез мне из полка сразу 8 писем! Некоторые еще с июля. Господи, дорогие друзья, как же я вас люблю, как же я по вам скучаю! Боже, дождусь ли я когда-нибудь того прекрасного дня, когда я выйду за КПП и не буду должен возвращаться обратно. А-а-а-а-а?!

…В минувшее воскресенье в казарме почти не было офицеров за исключением двух лейтенантиков, которые недавно только с училища. Поэтому в казарме устроили пьянку. То есть бухали совсем немногие, всего человек 6, зато самые ублюдки. В основном — с РУМа (рота учебных машин). Мне в этот день посчастливилось стоять в наряде. Эти козлы постоянно кого-то пи**или.

Одному парнишке с саперной роты сломали челюсть. Благодаря этому обстоятельству к делу подключилась прокуратура. Сейчас то ли двух, то ли трех человек, в том числе нашего Егора Мазаева, увезли в полк, и прокуратура там с ними разбирается. Егору, надеюсь, ничего не будет, он хороший парень все-таки, а вот других ган*онов если отправят «на дизель» (в дисциплинарную воинскую часть), то я буду очень рад.

Наши все во главе с дембелями в тот день разбегались, как тараканы по щелям. Ныкались где-то за баней. Вообще тут творилось полное ****ство и дурдом. Один ган*он прое*ал где-то свой телефон и стал предъявлять это мне, т.к., видите ли, я дневальным был. Потом стал меня пи**ить метлой, причем прямо у нас в расположении. Я ничего сделать не смог, т.к. он раза в три сильнее меня, а все остальные наши валялись на кроватях, уставившись в телик, как будто ничего не замечают и не видят. …Вообще, здесь полный дурдом и ****ство, зверство и разложение.

20 сентября

Здесь, где мы сейчас находимся, на полигоне, снимают какой-то фильм (называется «Такая служба, такая жизнь», выйдет зимой или весной). Сначала на съемки в этом фильме забрали мои сапоги (причем их так и не вернули, и не вернут уже). А потом и меня вместе с еще кучей солдат. Роль моя была достаточно простой — нужно было играть солдата, мирно спящего в кровати. Что я и делал в течение 5 часов.

…Напишу теперь еще кое-что, что собирался написать очень давно, еще ранней весной, в Омске. О том, как ребята «прое*ываются». Был у нас в Омске такой мальчик, Валя Аралов. Я про него уж писал раньше. Вот, помнится, в наряде по парку заставили нас какой-то очередной снег раскидывать. Раскидывали-раскидывали, устали ужасно! Все стоят, опершись на лопаты. А Валя Аралов весь красный, потный, упорно раскидывает снег. Я ему говорю, мол, отдохни, чего ты, не для себя же работаешь, забей ты на этого прапора. Он остановился на секунду и говорит: «Ну надо же делать вид, что мы тут работаем». И дальше продолжил «делать вид».

И еще один похожий случай. Было у нас занятие по воздушно-десантной подготовке. Это, кажется, еще зимой было. Мы там кроме прочего занимались тем, что выпрыгивали из стоящего на земле фанерного самолетика, считали вслух: «Пятьсот один! Пятьсот два! Пятьсот три! Кольцо!» — и имитировали выдергивание кольца. Ну и т.д.

И вот раз приходим мы к этому макету самолета, чтоб заниматься. А ни сержантов, ни офицеров нету! Пацаны обрадовались, что никого нету. «Круто! Щас будем прое*ываться!» Но кто-то умный сказал, что если просто прое*ываться, то это увидят и пришлют нам какого-нибудь руководителя. Так что давайте делать вид, что мы тут занимается, авось никто издалека не заметит, что мы тут одни! Ну, его все поддержали. А как сделать вид, что мы тут отрабатываем прыжки? Ну, правильно, надо залезть в макет и отрабатывать прыжки. Что и стали делать. Причем делали всё это очень усердно, чтобы, не дай бог, кто из начальства не подумал, будто у нас тут нет сержанта и мы расслабились и халявим. Так вот и «прое*ывались» вовсю.

28 октября

Как же давно я не писал... Но на этот раз — действительно не хватало времени. Сегодня — 28 октября — ровно 11 месяцев, как я ушел. Ну, уже хоть что-то.

День сегодня просто отвратительный, как и все последние дни. Настроение не то что на нуле, а просто на большом-большом минусе. Последний дембель уедет 2 декабря. Предпоследний — 26 ноября. «Мой» Рамзан — 6 ноября. Но останутся фазаны, а они тоже полнейшие уроды, житья спокойного не дадут. Да и со своим призывом у меня отношения отвратительные. Кроме Павлика Путилова. Вообще все плохо последнее время. Ну совсем плохо.

Кстати, Феди Смирнова с нами больше нет — он из-за какой-то мелочи или просто из-за косого взгляда стал спорить с «фазаном» Грушей, после чего Груша, Мотор и Воробей его отпи**или. Ночью пришел с проверкой какой-то майор, увидел на кровати спящего Федю и кровь у него из уха, поднял переполох. Ну, никакие отмазки, что это «в туалете подскользнулся и об умывальник ударился», не проканали. Федя рассказал, кто его так, после чего стал «красным», т.е. стукачом. Его отвели в МПП (медицинский пункт полка), где залечили ухо, а потом обратно не привели, потому что здесь бы его вообще убили бы. Его и так несколько раз пытались избить эти уроды. Короче, пока он там так и живет, наверно, там и останется как постсостав.

Здоровье мое тоже пошло резко в минус. Опять эта гребаная стрептодермия или что-то вроде того. Язвочки по всем ногам, на жопе, на спине. Гноятся, болят и чешутся. Выглядит это отвратительно. У всех вызывает жуткую брезгливость. Меня и так здесь все ненавидят, а уж когда видят эту хрень — вообще зае*ывают.

10 ноября

Лежу я сейчас в госпитале, далеко от своего трижды проклятого гвардейского полка, поэтому надеюсь, что писать смогу много. Лежу вот уже неделю. Положили меня со стрептодермией или чем-то вроде этого. Короче, кожно-венерологическое отделение. Всякие трипперники и сифилитики. Положили меня сюда, в соответствии с доблестными традициями нашего гвардейского полка, в крайне запущенном состоянии. Врачи охали да ахали. Потому что, как говорит наш замкомбат или хрен его знает, кто он там по должности, старший лейтенант Окулов, в ВДВ нет больных, есть только живые и мертвые!

Старлей Окулов по кличке Боксер — персонаж интересный и очень харизматичный. Поэтому, надеюсь, я ему еще уделю внимание чуть позже. Ну вот, остановились мы на том, что в ВДВ есть только живые и мертвые. Поэтому госпитализировали меня, только когда от язв, покрывших ноги, стал исходить характерный для трупов запах. На самом деле — просто запах гноя, гниющей плоти. Ну, по давней советской традиции, описанной еще Астафьевым в «Веселом солдате», виноват в своей болезни, разумеется, я сам. Не моюсь, мол, не лечусь и вообще не слежу за собой.

Началась у меня эта хрень еще в Слободке, которую я долго буду помнить. Началась с маленькой ссадинки на коленке, которую если бы тогда сразу залечить, то ничего бы и не было. Но в роте зеленки не нашлось (да и не уверен я, что она бы помогла), а в тамошнем медпункте никогда никого не было, кроме каких-то гастарбайтеров, которые угощали сигаретами, но вылечить меня не вылечили. В совокупности с этим постоянная грязь, голод, холод и недосып, с которыми мы рука об руку шли к коммунизму, сделали свое дело. Эта мелкая ссадинка воспалилась, а дальше инфекция пошла по всему телу. …В общем, уехали мы из Слободки. Приехали в родной гвардейский 51-й и сразу стали ходить в караулы через сутки.

Вечером в караул заступаешь, сутки «Несешь службу», через сутки, совсем поздно, возвращаешься, ложишься спать, с утра немножко работаешь, потом — медкомиссия, психолог, «подготовка к караулу» — и снова заступаешь. Таким образом, жизненный цикл повторяется не через сутки, а через двое. Соответственно, время течет как будто в два раза быстрее. Это действительно так! К тому же этот эффект подкрепляется тем, что из-за рваного сна ты в карауле все время сонный, как будто не в этом мире. Короче, время проходит очень быстро, хотя и выматываешься сильно при таком графике.

Перед каждым караулом мы проходим медкомиссию, поэтому теоретически я мог бы показать свою ногу и никуда не ходить, а лечиться. Но это только теоретически. Потому что на практике медкомиссию мы обычно проходили следующим образом: строились перед крыльцом медицинского пункта полка (МПП), дежурный врач выходил на это крыльцо, спрашивал: «Жалобы есть?» — «НИКАК НЕТ!» — отвечали мы богатырскими голосами, и медосмотр считался пройденным. Если бы я попытался сказать, что у меня что-то болит и я не могу заступать в караул, то наш главный сержант, Миха Угольков, такого юмора бы не понял, сказал бы, что он уже ведомости составил, все расписал и надо было раньше в караул не вставать. А если бы заранее я это сказал, то меня не понял бы комбат, капитан Добролюбов. Да и остальные сослуживцы тоже бы не поняли. «Что косишь, сука?» …Да и, по совести говоря, самому мне скорее хотелось, чем не хотелось ходить в караулы. Кормят там неплохо, время летит быстро… Короче, не показывал я, что ноги мои щас сгниют и отвалятся, ну и лег в госпиталь только неделю назад.

И вот уже неделю я целыми днями только ем и сплю. …Короче, здесь не служба, а мед. Кстати, многие, попав сюда, так здесь и остаются. Договариваются с начальником госпиталя, и тот их не выписывает. Ходят на всякие работы или просто помогают персоналу по хозяйству. …Для некоторых это настоящее спасение.

Блин, я сам думал над тем, чтобы тут остаться. Но вот только Павлика Путилова нехорошо бросать одного с этими е*аными уродами в этой е*аной батарее… Если бы у него получилось куда-нибудь свалить оттуда, как он давно хотел, то я с удовольствием бы тут остался. На остальную батарею мне насрать. Конечно, обидно, если я так и не прыгну с «ИЛ-76». Да и не хочется мне остаток службы проваляться в госпитале. Как потом смотреть в глаза долбое*ам, честно отбарабанившим два года от звонка до звонка? Хотя умом-то я понимаю, что здесь, в госпитале, я этот год могу провести с большей пользой для себя. Ибо здесь есть свободное время, которое у нас там, в полку, так старательно отнимают. И никто здесь не запрещает тратить его на то, чтобы улучшать себя морально или физически.

Но одно я хотел бы — пролежать тут, пока не уедут наши е*аные уе*ки-дембеля. Пи****сы е*аные. Последний, Миха Угольков (кстати, самый не-ган*он из этих е*аных ган*онов) уедет 2 декабря. Предпоследний, Витюша Черняков — 26 ноября. Вот это — вполне ган*он! Ох, не дай бог встречу я его когда-нибудь на гражданке! Ох, отп**жу я этого м**ака, пи****са, ган*она!

…Никита Рамзанов, «мой» дембель, конечно, зае*ывал меня, но в принципе не такой уж он плохой парень. Так что мудохать его до полусмерти при встрече на воле точно не буду. Ну так, может, слегка отпи**у, по-дружески. Кстати, обещанные за стодневку 2000 р. я ему так и не отдал. Не то чтобы мне было это невозможно, друзья бы помогли, но пошел он нах*й! Не заслужил. Кстати, 2000 рублей за стодневку — совсем немного. В Омске или в разведроте у нас в полку — и по 10—15 тыщ отдают. Мне однажды удалось «по фишке», т.е. чтоб никто не слышал разговора, позвонить Авдею, ввести его в курс дела, договориться с ним о системе условных знаков, и потом, когда Никита заставлял меня звонить друзьям, просить денег, я звонил, и мы с Авдеем разыгрывали спектакли:

— Ну, пацаны, ну зачем же вы меня так подставляете? Ну пришлите вы эти деньги!

— Да, Вань, обязательно пришлем! Вот соберем и пришлем!

— Вы же говорили, что уже собрали!

— Да, собрали, но Сеню менты повязали с травой, пришлось его срочно выкупать.

Ну и т.д.

…Боксер — так за глаза мы зовем старшего лейтенанта Окулова — нашего заместителя командира батареи. Такая нехилая рама, ростом с меня, а весом 110 кг (это он сам сказал). Я, кстати, тут недавно узнал, что в учебке весил 58 кг. В какой-то старой своей мед. книжке подсмотрел. При росте 180. Жертва Освенцима, *ля! Ну, ништяк, щас в больничке на год вперед отожрусь. Боксер, значит, при своих 110 кг подтягивается 9 раз. …Он с нами все время в караулы заступал начальником караула. Начкаром. Было ощущение, что перед каждым караулом он выкуривает косяк или жрет какие-то таблетки. Так его каждый раз перло! Юмор, конечно, военный, весьма специфичный, но по сравнению с большинством других офицеров, одинаковых, как кирпичи в стенке, с Боксером и правда смешно!

Однажды перед отправкой смены на посты он вместо стандартного текста: «Инструктирую: службу нести методом патрулирования, докладывать в караульное помещение каждые 15—20 минут» и т.д. вышел, стал перед нами совершать какие-то магические пассы руками и произносить: «О верные сыны отчизны, могучие воины, заклинаю вас: не спите на посту! Не спи на посту, Бабаев, а то получишь пи**ы!» Кстати, за сон на посту от него можно и правда,пи**ы получить. Юра Пробкин получил. А потом в трех бронежилетах бегал вокруг караулки, пока за нами машина не приехала. Он должен был бегать и на каждый круг кричать: «Первый круг!», «Второй!», «Третий!» и т.д. Ну, Юра тоже не дурак, и когда Боксер заходил в караулку, то Пробкин в трех брониках стоял под окном и измученным голосом орал: «Сорок восьмой, сорок девятый!»

Говорят, Боксера перевели к нам в полк из Наро-Фоминска. Там он зверски пи**ил солдат направо и налево, ломал руки, ребра, челюсти. Но присмирел после того, как на него завели несколько уголовных дел. Но и сейчас он суров, все его боятся и предпочитают не злить. В гневе он страшен! Особенно он страшен, когда спалит какого-нибудь солдата с пьянкой. Тут сценарий примерно один: отпи**ит, потом будет долго гонять в бронежилете и не давать спать.

Еще Боксер любит пи**ить или заставлять работать дембелей и прочих «авторитетов» и защищать слонов и прочих «лохов». Но делает он это не из-за того, что против дедовщины и унижения одних другими, а скорее из-за того, что сам он — еще более дембель, еще более крутой, чем они. И он это всячески демонстрирует. …

А еще у Боксера крутой Renault Megan. Интересно, где он денег взял на такую тачку?

…На полигоне в Слободке возле столовой по утрам почти каждый день стояла старуха с сумкой, в которую она набирала отходы. Иногда она еще просила парочку буханок. Обычно ей не отказывали. Про нее ходили слухи, что, типа, ее сын выгнал из дома и теперь вот она побираться ходит.

Однажды я ее где-то на дороге повстречал и сам с ней поговорил. Оказалось, что сын ее давно уехал куда-то и вообще неизвестно, где он сейчас и что. А живет она со снохой. Сноха ее будит ни свет ни заря, заставляет делать всю работу по хозяйству, кормит какими-то помоями, чуть чего — орет, а может и руку поднять. Старуха эта маленькая и худенькая, а сноха — огромная жирная баба. Короче, жизнь ее до мелких подробностей похожа на нашу, солдатскую. Старуха эта — на слона, а ее сноха — на дембеля, борзого и ох*евшего.

И как мы с нетерпением ждем своего увольнения из этой опостылевшей армии, так эта старуха ждет своей смерти. Каждый день молит о том, чтобы она скорее наступила. Разница только в том, что мы знаем, когда уволимся, а она когда умрет — не знает.