Чечня: Марионетка, предающая Россию

Рамзан Кадыров, президент Чечни, недавно предложил Ахмеду Закаеву, лидеру националистической и относительно умеренной чеченской оппозиции, вернуться в Чечню. Кадыров пообещал Закаеву амнистию и различные должности, начиная от директора местного театра и заканчивая министром культуры.

Закаев, казалось, был готов принять предложение. Его положение в националистической оппозиции было слабым. Кажется, мало, кто из чеченских боевиков признаёт его как командира, если таковые вообще есть. Его недавняя попытка послать эмиссара для создания боевого подразделения, подчинённого напрямую ему, ни к чему не привела.

И в то же время, Закаев поддерживал довольно дружеские отношения с Кадыровым, чьи достижения – превращение Чечни в практически независимое государство – он безоговорочно признавал. И Кремль, похоже, не возражал.

Но хотя Закаев и был одним из наиболее умеренных членов чеченского сопротивления, чтобы пообещать ему амнистию, необходимо разрешение Кремля. И, кажется, Кадыров его не получал. Вероятно, поэтому Закаев его предложение отклонил. Но причина, по которой Кремль оставил без внимания предложение Закаеву амнистии, вряд ли связана с ним лично, она скорее связана с Кадыровым.

Возвращение в Чечню амнистированного Закаева значительно усилило бы авторитет Кадырова. Но Кремль хочет избежать этого из-за возрастающей власти Кадырова и общего беспокойства российской мусульманской элиты, которая, формально признавая власть России, всё громче требует перераспределения власти внутри Российской Федерации.

На протяжении последних двадцати лет исламисты на Кавказе и в Центральной Азии были основным источником беспокойства для Кремля. Страх талибанизации Кавказа подтолкнул Кремль к недавнему заявлению, что российские мусульмане должны быть защищены от экстремистской пропаганды из-за рубежа и что исламское образование и духовная жизнь в России должны контролироваться, чтобы оградить их от экстремизма.

Именно боязнь экстремизма, а также более распространенного роста насилия, привела к усилению клана Кадыровых в 2004 году, когда Кремль решил заняться чеченским конфликтом вплотную. План подразумевал, что Кремль предоставит Кадыровым – вначале Ахмаду Кадырову, а затем, после его смерти, его сыну Рамзану – широкую автономию (независимость во всём, кроме названия) и огромные суммы денег.

Кремль закрыл глаза на кадыровскую амнистию бывшим боевикам и их включение в военизированные формирования. В обмен, Кадыров должен был вести войну против оставшегося исламистского сопротивления, и, таким образом, освободить Москву от обременительной необходимости проливать русскую кровь или, по крайней мере, минимизировать потери среди русских.

План вначале работал. Кадыров смог создать сильные войска, способные бороться с боевиками, по сути, своими силами.

Усилиям Кадырова можно приписать и прекращение крупных террористических атак на российские города, таких как те, что произошли в Москве в 2002 году и в Беслане в 2004 г.

Кадыров казался эффективным противоядием от исламского экстремизма. И всё же, логическим итогом кремлёвской политики относительно Кадырова становится именно то, что стремились предотвратить, когда вели первую чеченскую войну почти поколение тому назад – чеченская независимость.

Получив от Кремля карт-бланш , то есть практически неограниченные полномочия делать в Чечне всё, что он захочет, Кадыров предпринял огромные усилия, чтобы превратиться в популярного лидера. Совершенно очевидно, что он не снизил уровень безработицы и даже не стремится покончить с коррупцией. И всё же, ему можно приписать некоторые осязаемые результаты в том, что он создал в Чечне хотя бы некоторое подобие нормальной жизни.

Восстановление Грозного было одним из его очевидных достижений. Грозный был полностью разрушен во время первой чеченской войны; как российские, так и зарубежные наблюдатели сравнивали его со Сталинградом и полагали, что восстановить город будет невозможно. Предлагалось построить новую чеченскую столицу. Однако, получив огромные субсидии из Москвы, Кадыров отстроил Грозный и обеспечил в нём некоторую безопасность.

Кадыров также позаботился о духовных устремлениях чеченского большинства. Он отверг ваххабизм – идеологическую основу радикального исламизма. Но он всегда заявлял, что ислам является неотъемлемой частью чеченской традиции, и позиционировал себя как лидера, полностью понимающего это. Так, он стал поощрять исламский дресс-код и выстроил огромную мечеть – одну из крупнейших, если не самую крупную в Европе.

Всё это принесло Кадырову широкую поддержку среди чеченского населения. Даже те, кому он не нравится, иногда соглашаются, что он – наилучший из возможных вариантов. И он постоянно улучшал своё положение, устраняя те чеченские вооруженные формирования, которые не находились под его прямым командованием. Так, совсем недавно он предпринял попытку ликвидации батальона «Восток», не смотря на то, что тот входит в состав российской армии.

Вероятно, было неизбежным то, что растущая власть Кадырова обеспокоит Кремль, особенно после того, как Кремль сам создал прецедент для отделения, признав независимость Абхазии и Южной Осетии в ходе войны с Грузией в 2008 году. Позволение Закаеву вернуться ухудшило бы дела, подняв авторитет Кадырова у себя дома, так же как и его международное признание. А это позволило бы Кадырову ещё более выйти из-под российского контроля, чем сейчас, когда Кремль становится всё более неспособным, а возможно и не желающим покупать его лояльность.