Какие опасности несет ювенальное правосудие

Эта история, происходящая здесь и сейчас с семьей, такой же, как моя и ваша, надеюсь, заставит нас задуматься об истинной сути введения ювенальных судов в России и той угрозе, которую это нововведение таит для института семьи в целом, и для каждой конкретной семьи в отдельности.

Когда мы читаем законопроекты по ювенальной юстиции, слышим от их разработчиков тезисы «приоритет прав, свобод и законных интересов ребёнка», «открытость и прозрачность процедур деятельности», «поддержка государством семьи в качестве наиболее благоприятной и естественной среды для воспитания ребёнка» и так далее, право, хочется расплакаться от умиления. Но вернемся с небес на землю. «Я бы, наоборот, всячески ограничил власть чиновников над детьми. Чиновник здесь не должен быть ни в коем случае.

Чиновник заточен исключительно на получение денег в свой карман, а все остальное - демагогия... Создавать еще одну структуру крайне опасно для нашего общества, крайне опасно» - вот как выразился Председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами Московского Патриархата протоиерей Дмитрий Смирнов на пресс-конференции «Проблемы развития ювенальной юстиции в России», которая прошла в РИА НОВОСТИ 5-го октября. Это к тому, что предлагаемые ювенальные суды - адаптированный для России, проверенный в Европе инструмент «...узаконенного изъятия из семьи любого ребёнка под предлогом защиты его интересов. При этом семья вовсе не обязательно должна являться асоциальной или такой, где ребёнку действительно что-то угрожает. Семья может быть любой» (Л. Рябиченко). А вот теперь посмотрим, как изъятие детей из семьи происходит на практике на примере дела бывшего министра имущественных отношений РФ, ныне - члена Света Директоров Газпрома Газизуллина Ф.Р. против Матвеева Д.В, в подробностях, чтобы читатель мог представить, что если чиновник может решать свои проблемы, используя коррупционное влияние на следствие, прокуратуру и суд в обычном суде, то что же будет в ювенальном, где чиновники пониже рангом, бизнесмены, просто влиятельные бабушки и дедушки, и даже вообще любые физические или юридические лица, представляющие якобы интересы ребенка, смогут разрушить любую семью, принести горе матерям, отцам и самим детям, в конечном счете.

Итак, все началось восемь лет назад, когда сын Фарита Газизуллина, Ренат, бросил жену Эльмиру с двумя детьми - семилетним Тимуром и годовалым Амиром. Фарит Газизуллин предложил Эльмире сделку: она не выходит больше замуж, он обеспечивает материальное благосостояние ее и наследников. Но сделка не состоялась, Эльмира вышла замуж за Дмитрия Матвеева, сейчас у них, кроме мальчиков от первого брака, сын Аркадий и приемная дочь Мария, и счастливая семья.

Была, пока Фарит Газизуллин не решил забрать своего наследника, внука, для чего выбрал время - 14-летие Тимура, получение паспорта. Способ отъема детей у матери был выбран самый неприглядный, хотя, видимо, приглядных способов такого безбожного дела не бывает. 22-го ноября 2008-го года Тимур поехал к дедушке погостить, и не вернулся. Как потом выяснилось, его незаконно, без согласия родителей, вывезли за границу, - такие возможности у влиятельного дедушки, оказалось, есть. Еще через три месяца, в марте 2009 г., в милицию поступило заявление от отца Тимура Рената, того самого Рената, который оставил своих малолетних детей восемь лет назад. Сын-де пожаловался ему, что отчим регулярно в течение полутора лет избивал и истязал его. И этого заявления со ссылкой на жалобу оказалось достаточным. Следствие началось, и было поставлено на контроль в Главном следственном Управлении, как будто это было дело о каком-то немыслимом преступлении особой государственной важности. И уже через два месяца, 22 апреля, Димитрий Матвеев был взят под стражу. Первая реакция прокуратуры была естественной: заместитель прокурора Западного административного округа Москвы, советник юстиции Вощинский М.В. потребовал прекратить уголовное преследование Матвеева Д.В., указав на многочисленные нарушения следствия, как-то: не было проведено медицинское освидетельствование потерпевшего о наличии у него следов побоев, не были допрошены классный руководитель и иные преподаватели Британской международной школы, где учился Тимур, и еще 10(!) пунктов нарушения законодательства. Сразу после этого Вощинский был отстранен, не без участия влиятельного дедушки - Фарита Газизуллина, а липовое следствие продолжило набирать обороты, несмотря на очевидное: события преступления не было. Фотографии якобы истязаемого мальчика, сделанные на курортах Арабских Эмиратов, Италии и так далее, где он счастлив и весел, без следов побоев и иного насилия, красноречиво говорят о лживости следствия.

Обращение к прокурору Москвы Семину Ю.Ю. по этому вопросу делал Гришанков М. И., первый заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности, председатель Комиссии Госдумы по противодействию коррупции. Но все безрезультатно. Видимо, бывшего министра, ныне члена Совета Директоров Газпрома Газизуллина, который стоит за всем этим уголовным делом, ничего не смущает. Не смущает и следователей, которые слепили уголовное дело просто на заявлении Газизуллина. Не смущает и прокуратуру, которая готова поддерживать такие абсурдные обвинения в суде и делает это. Суд идет и сейчас. Несовершеннолетний Тимур дает странные путаные показания, на которых и строится обвинение Матвеева по 117-й статье, а это истязание несовершеннолетних, от 3-х до 7-ми лет реального заключения. Ребенок в основном повторяет то, на чем настаивает дедушка, периодически выдавая фразы «от себя» вроде такой: «Не то, что обманывал. Извините, я неправильно сказал. Да, я не могу пример о побоях привести, но могу сильного давления.» Нет ни одного медицинского документа об избиениях, нет ни одного свидетеля, показания учителей Британской международной школы, где учился Тимур, однозначны: ребенок был здоров, учился хорошо, о проблемах такого рода никогда никому не заявлял. Но концепцию ювенальной юстиции можно трактовать как угодно, можно самые безобидные меры воспитательного характера, любое воспитательное воздействие на ребенка назвать «истязанием». На самом же деле именно сейчас, в суде, происходит глубокое душевное ранение ребенка. Именно сейчас он получает травму на почве конфликта дедушки, с одной стороны, и матери и отчима, с другой Ведь это очень нелегкий выбор. В этом контексте хочется привести отрывок из открытого письма Эльмиры Матвеевой Фариту Газизуллину: «После заседания суда 17 августа с.г. мое беспокойство за психологическое состояние Тимура стало просто зашкаливать.

Я бы хотела, чтобы это беспокойство передалось и Вам, ибо верю, что Вы любите его не меньше чем я. Прекратить же этот судебный позор, который будет стоить здоровья Тимуру, под силу как раз - Вам. Начиная все это дело, Вы конечно и сами не предполагали, что в качестве собственного щита в этой взрослой и жестокой борьбе Вам придется выставить 14-летнего внука, психика которого и без того оставляет желать лучшего... 14-летний подросток по вашей задумке должен был выдавать и выдавать агрессию, доказывать то, чего не было. Это не каждый взрослый человек выдержит. Беспокойство адвоката (вашего адвоката!) - это первый звоночек, лакмусовая бумажка. Что будет дальше? Суд продлится, судя по всему, не один месяц... Фарит Рафикович, остановиться еще можно. И мотивировать - честно и откровенно - беспокойством о состоянии здоровья 14-летнего подростка...»

Что тут еще добавить?

А теперь посмотрим на некоторых примерах с нашими бывшими соотечественниками, как работает машина ювенальной юстиции в странах «победившей демократии». У актрисы Натальи Захаровой французские «ювеналы» «изъяли» дочку в приют с аргументацией «удушающая материнская любовь» и «слишком тесный душевный контакт». Это, простите, маразм, но это юридическая формулировка, нормальная для ювенального права Франции.

Известна своими изуверскими методами работы с семьями немецкая ювенальная служба «Югендамт». Социальные работники, приняв решение о том, что ребёнку в семье угрожает опасность (аргументация может быть любой), вызывают полицию, которая безо всяких ордеров изымает ребёнка и перевозит в указанный чиновниками приют или приёмную семью. Процедура возвращения может занять от 3 лет, первую встречу могут разрешить через год. Но сначала нужно доказать своё раскаяние, свою лояльность «Югендамт», и своё самое горячее стремление выполнять любое распоряжение её чиновников.

Недавно редакцией «Русской линии» было опубликовано письмо нашей бывшей соотечественницы Ольги Смирновой, теперь проживающей в Норвегии, о деятельности местного Комитета по защите прав детей (Barnevern). В письме указываются похожие с «Югендамт» методы изъятия детей из абсолютно любой семьи. Я привожу выдержки из письма целиком:

«Причины для подачи жалобы в эту организацию могут быть различными. Например, если родители \"заставляют\" ребёнка убирать в комнате и выносить мусор, это называется принудительным использованием детского труда. Эта организация имеет весьма широкие полномочия. Основанием для того, чтобы забрать ребёнка от родителей, может быть мнение одного человека - классного руководителя, врача, медсестры, заведующей детсадом, работника самого Вarnevern, если вы им не понравились, просто даже случайного человека, недоброжелателя...

Обычно Barnevern вызывает родителей на встречу письменно. Они должны бросить всё и немедленно явиться, иначе их забирает полиция, где бы они ни находились. Затем в Barnevern заводится конкретное дело. Начинается сбор информации, звонки в различные инстанции. Сотрудники Barnevern ходят наблюдать за детьми в школу, детский садик, опрашиваются врачи, учителя, работники детского садика, медсестры по контролю за детьми (которые определяют детское питание, контролируют рост, вес ребенка и т.д.). Ходят также на дом и надзирают за тем, как родители воспитывают детей. Причем приходят без звонка, без предупреждения; могут неожиданно постучать в дверь, а если не пустите - значит, оказываете сопротивление властям, а это повод для того, что забрать у вас детей.

Еще Barnevern заставляет родителей принимать программу Veiledning - это \"давание советов\" по воспитанию детей. В таком случае они ходят домой раз в неделю и ставят воспитание ваших детей под полный и неограниченный контроль; заявляются в детский садик, школу, всюду, куда ходит ребёнок. Это может продолжаться годами...

Этот комитет по защите прав детей против биологических родителей. Их задача - найти за что отобрать ребёнка. Сначала они после получения жалобы ходят с проверками домой, в детский садик, школу, - это так называемая стадия исследования, которая длится от 3 до 6 месяцев. Потом они стараются вцепиться за семью, в ребёнке ищут только негативное, ища любые поводы для его разлучения с семьей. Затем передают дело в специальную комиссию областной администрации, где в рапортах сплошь негативные отзывы и ложно преподнесенная информация. Оттуда может прийти указание навязать семье \"воспитательные советы\" (Veiledning). Если раздача «советов» длится несколько лет, это, как правило, заканчивается лишением родительских прав».

Если любому из нас сейчас скажут, что нельзя просить ребенка вынести мусор или помыть посуду, это вызовет недоумение. Завтра, если ювенальные организации, созданные по образу и подобию своих европейских и американских коллег, будут работать в России, нам еще не такое будут не советовать, но навязывать.

Я, возможно, и не совсем прав, но работа этих ювенальных институтов похожа на какой-то извращенный вид бизнеса. Например, некая семья хочет усыновить ребенка и готова за это платить. Тогда какой-нибудь «Комитет по защите...» на абсолютно законных основаниях изымает абсолютно здорового ребенка из абсолютно нормальной, пусть малообеспеченной семьи, и «передает» (не хочется употреблять слово «продает») в приемную семью. А на почве нашей отечественной коррупции будет возможно все, любые инструменты ювенального права могут быть и, скорее всего, будут использованы против конкретных семей и против семьи как института, который является основой нашего общественного устройства. Примером может служить дело против Матвеева, рассмотренное вначале.

В Государственной Думе 5 октября прошли слушания на тему: «Благополучие российской семьи: законодательные проблемы и пути их решения». 12 ноября прошли слушания по теме «Законодательное обеспечение практики внедрения ювенальных технологий в деятельность судов общей юрисдикции и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав Российской Федерацией». В конце ноября слушания по вопросам ювенальной юстиции продолжатся. Мы видим, что приближение момента, когда законы могут быть приняты, идет семимильными шагами. И почти никто об этом не знает. Первоочередная задача средств массовой информации сегодня - донести до всех людей, граждан России, смысл происходящего. Нельзя допустить, чтобы вопросы, достойные вынесения на всенародный референдум, были тихо решены в кулуарах Государственной Думы РФ, и все мы были просто поставлены перед фактом. Нельзя допустить.