Российские киллеры стали более профессиональными

Убивают средь бела дня, в центре столицы и чуть не еженедельно. Снова открылся сезон охоты на крупных бизнесменов, главарей оргпреступных группировок и лиц, пребывающих сразу в двух этих ипостасях. Что это, новый этап криминализации общества или обострившаяся из-за кризиса борьба за бизнес-активы? — с таким вопросом The New Times обратился к видным российским экспертам.

«Больше искушений что-то отнять»
Геннадий Гудков, зампред Комитета по безопасности Госдумы, полковник ФСБ в запасе

Достоверной статистики по заказным убийствам нет, потому что у нас нет такого юридического понятия. Зато есть несколько основополагающих причин, по которым заказные убийства в России совершались, совершаются и будут совершаться. Первая: люди не видят в правоохранительных органах защитников, поэтому сводят счеты самостоятельно. Вторая: наш менталитет в принципе допускает расправу как способ сведения счетов.

Так что, думаю, заказных убийств сколько было, столько и осталось. Имел место некоторый спад в середине 2000-х. Тогда как-то всем всего хватало. Сейчас из-за кризиса обострились отношения в бизнесе, больше искушений что-то отнять.
Что касается технологии, то я не вижу принципиальных отличий между громкими убийствами 90-х и нынешними. Примерно одно и то же, и по заказчикам, и по исполнителям. Профессионалы из «бывших» в криминальной среде были всегда, и сейчас и тогда. Разве что 5–6 лет назад был некоторый спад в применении мощного огнестрельного оружия, а сейчас опять, как в 90-е, используют калашниковы, пистолеты-пулеметы, снайперские винтовки.

«Действуют профессионалы»
Владимир Овчинский, бывший руководитель российского бюро Интерпола, советник председателя Конституционного суда

Заказные убийства регулярно совершались и в Москве, и в Питере, и в других городах. Это подтверждают специальные исследования, которые проводил НИИ Генеральной прокуратуры. Они не показали снижения числа заказных убийств за последние пять лет. Криминальная ситуация в стране была и остается очень напряженной, в том числе и в сфере борьбы с организованной преступностью. Правда, наши руководители правоохранительных органов — и Нургалиев, и Чайка — постоянно рапортуют, что в России снижается число убийств. Но когда у нас снижается число убийств, сразу почему-то возрастает число лиц, пропавших без вести, число неопознанных трупов. Нам неизвестно реальное положение дел с убийствами — и обычными, и заказными.
Что безусловно изменилось — заказные убийства сейчас совершаются более квалифицированно. В Иванькова стрелял снайпер особой разрывной пулей. Не думаю, что на таком уровне способны действовать непрофессионалы. Поэтому и раскрывать такие убийства стало значительно труднее.

Те, кто убивал в 90-е — а это по большей части бывшие афганцы, уже или сами на том свете, или сидят в тюрьме. Нынешние — совсем другая генерация. У нас за плечами две чеченские войны, представляете, сколько через них прошло спецназовцев, научившихся профессионально убивать!

А ведь многие из них так и не смогли вписаться в нормальную жизнь. Поэтому контингент потенциальных исполнителей заказных убийств, в сравнении с девяностыми, только расширился. Ужасная трагедия: людей учили защищать Родину, а они эти навыки используют для уничтожения сограждан.
Современная криминальная и бизнес-криминальная среда уже не может существовать без «бывших», и это не только ветераны чеченских войн, но и бывшие работники МВД, госбезопасности, прокуратуры, спецподразделений ГРУ.

Они и крыша, и исполнители заказов, они и акции устрашения организуют. Крупные бизнес-структуры обязательно имеют мощные службы безопасности. Во главе, как правило, стоят бывшие силовики, которые набирают себе таких же профессионалов. Руководители бизнес-структур, среди которых немало людей с криминальным прошлым, зачастую используют эти службы для борьбы с конкурентами, вплоть до физического устранения последних. В 90-е годы это делалось на уровне «Бригады» — в фильме реалистично все показано. Сейчас гораздо профессиональнее, на уровне классических мафиозных структур.

Сама система «заказов» тоже стала значительно более закрытой. Внедриться в криминальную среду, обзавестись там источниками, без которых раскрыть преступление почти невозможно, стало неизмеримо труднее, чем в 90-е.

Михаил Бабаев, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России,
доктор юридических наук

Число заказных убийств, безусловно, зависит от экономической ситуации в стране, да и от политической. Когда возникают условия для безнаказанного рейдерства, для передела собственности, убийств становится больше. То же, когда внутриполитическая ситуация теряет устойчивость, идет борьба за власть и надо устранить кого-то неугодного. Сейчас многое определяет экономический кризис — ситуация нестабильна, в мутной воде гораздо легче устранить конкурента, и возникает соблазн воспользоваться услугами криминальных структур, которые сегодня сильно отличаются от тех, что действовали в 90-х. Тогда во всем, что они творили — убийства, захват собственности и т.п., было гораздо больше стихийности.

Процент коррумпированных представителей власти был несравнимо меньшим просто потому, что механизм взаимодействия криминала и чиновничества еще только отлаживался, сегодня же он доведен до совершенства. Сейчас преступность хорошо структурирована, все делается гораздо более профессионально, операции тщательно планируются. Через трупы переступали и сейчас и тогда, но теперь убийства на уровне разборок у пивного ларька — большая редкость. Все, включая пути отхода, прорабатывается до мелочей.

К тому же надо учесть, что за эти годы у многих следователей появилась уверенность, что честно и качественно раскрывать преступления — себе дороже. Когда речь идет о серьезных фигурах, следователей отстраняют, как только они слишком близко подбираются к истине. Это, конечно, не всегда так, но, безусловно, распространенная практика. Отсюда и такое количество нераскрытых убийств.