Как развить \"отрасли будущего\"?

19 октября по всем телеканалам прошел сюжет, освещавший подготовку очередного послания президента Государственной думе. Телезрители увидели встречу президента с представителями своей администрации, правительства и рядом ученых, именно по поводу содержания предстоящего послания. При этом Д.А.Медведев сетовал на то, что Россия, располагая значительным научным потенциалом, не может реализовать это свое конкурентное преимущество в виде востребуемой продукции. И, как заявил президент, у нас нет ответа, почему это происходит. Те, кто внимательно смотрел этот сюжет, смогли заметить, что президент произносил эти слова с чувством явного огорчения.

Очевидно, что президент работает над проблемой превращения нашего интеллектуального потенциала в конкретные промышленные разработки и конкурентные товары не один. Ему помогают в этом много экспертов. И удивительно, что никто из них не может объяснить, почему так происходит. Ведь модернизация, о которой у нас сейчас много говорят, но, к сожалению, почти ничего толкового не делают, осуществлялась во многих странах, и небезуспешно. Не так давно (по историческим меркам) ее осуществили Япония (1960-е и 1970-е годы) и несколько позже так называемые тихоокеанские «драконы» или «тигры» (Южная Корея, Тайвань, Гонконг). Она была также проведена в Иране и Бразилии. В самое последнее время мы являемся свидетелями модернизации в Китае, который, по прогнозам, в самое ближайшее время станет второй промышленной страной в мире. Поэтому на этот счет накоплен определенный опыт, изучение которого должно подсказать, почему у нас с этим проблемы.

Изучение этого опыта показывает, что мы не можем воспользоваться нашим научным потенциалом (нашим конкурентным преимуществом) потому, что мы пытаемся осуществить модернизацию в условиях свободного рынка и открытой экономики, т.е. в условиях, в которых она никогда не осуществлялась. В наших дискуссиях о рыночной экономике довольно часто всплывает тема успешной модернизации Японии и азиатских «драконов». При этом заметно, что данная тема всегда ограничивается выражением восхищения успехами этого процесса в названных странах. Но никогда он у нас не анализировался в плане того, как это было достигнуто. А более или менее подробный анализ этого периода развития названных стран (в западной научной литературе он сделан) показывает, что именно существенное государственное планирование и регулирование, а также протекционизм стали основными факторами быстрой индустриализации названных стран.

Организатором так называемого японского чуда стало известное Министерство международной торговли и промышленности Японии. Специалисты этого министерства, проведя анализ международной экономической конъюнктуры и внутреннего потенциала, выделили «отрасти будущего». Этим термином были обозначены сектора экономики и предприятия, которые имели перспективы роста и конкурентоспособности. Для всех этих предприятий были созданы планы развития, а их реализация сопровождалась кредитными и налоговыми преференциями. Названное министерство создавало благоприятные условия для развития научно-исследовательских работ. Нарождавшиеся новые отрасли производства получали защиту от международной конкуренции и имели доступ к государственным субсидиям. Стимулировался рост образования населения и развитие производственного обучения. Все это хорошо изучено, и на Западе на этот счет существует обширная научная литература.

Другие «тигры», начавшие свою индустриализацию позже, в основном копировали Японию. Южная Корея по примеру Японии выбрала три тысячи своих промышленных предприятий и целенаправленно готовила их, поднимая их потенциал и конкурентоспособность по отношению к зарубежным производителям аналогичного профиля. Кроме того, государство создавало дополнительное преимущество для своих производителей еще и тем, что оно «контролировало низкую цену рабочей силы».
Поэтому, отмечая сходство экономической политики всех этих стран, исследователи сходятся в том, что так называемый азиатский капитализм «ни при какой натяжке не может быть назван свободной рыночной экономикой». Еще в одном исследовании говорится, что «приписывать успехи в экономическом развитии этих стран только «магии рынка» не имеет никакого смысла». Впрочем, и сейчас, являясь второй промышленной державой мира, Япония остается одной из самых закрытых в экономическом отношении развитых стран. Нобелевский лауреат Дж.Гэлбрэйт писал, что «все страны, которые осуществили у себя индустриализацию в последнее время: Япония, Тайвань, Бразилия, Иран – не смогли бы сделать этого без интенсивного вмешательства и поддержки со стороны государства».

Даже официальный доклад Всемирного банка 1993 года, озаглавленный «Восточноазиатское чудо», признал «позитивную роль правительства (каждой из соответствующих стран. – А.В.) в индустриализации Восточной Азии». Анализируя этот же процесс и экономическую политику названных стран, лауреат Нобелевской премии Дж.Стиглиц писал: «Вместо приватизации правительства организовали высокопроизводительные сталелитейные заводы и проводили целенаправленную политику поощрения определенных секторов экономики. Правительства осуществляли вмешательство в торговлю для стимулирования экспорта и осуществляли регулирование финансовых рынков».

То, как осуществляли у себя модернизацию современные развитые страны, также хорошо изучено и говорит о том же. Как пишет профессор Кембриджского университета Х.-Дж.Чанг, в начале ХVIII века первый премьер министр Великобритании Р.Уолпол хорошо понимал необходимость защиты нарождавшихся отраслей отечественной экономики от внешней конкуренции. Осуществление этой политики было чрезвычайно прагматичным: импорт, который составлял конкуренцию отечественному производству, облагался высокими таможенными пошлинами, а импортировавшиеся товары, которые использовались в отечественном производстве и потом шли на экспорт, наоборот, освобождались от таможенных сборов. Законодательные акты, регулировавшие морскую навигацию, с 1651 года разрешали перевозку товаров только на английских судах. В период, когда набирало силу текстильное производство в Ланкашире, текстильным товарам доступ в Англию был закрыт, экспорт технологического оборудования из Англии был запрещен с 1774 года по 1842 год». Кроме того, Великобритания подавляла своих конкурентов в североамериканских колониях, пока они не взбунтовались и не добились независимости.

По мнению профессора Женевского университета и известного специалиста по экономической истории П.Байроха, США с момента своего образования были «родиной и бастионом протекционизма». Первый министр финансов США А.Гамильтон и многочисленные представители интеллигенции страны в противовес мнению экономистов того времени А.Смита, Д.Рикардо и Ж.-Б.Сэя хорошо понимали, что свободная торговля не могла быть благом для нарождавшейся экономики страны. Как следствие, вплоть до 1945 года импорт промышленных товаров облагался самыми высокими таможенными тарифами.

И это при том, что географическое положение США создавало для них естественную защиту в виде повышенных транспортных расходов. И только развив свои отрасли экономики и уже не опасаясь внешней конкуренции, Великобритания в середине ХIХ века, а США после 1945 года начали открывать свою экономику и пропагандировать политику свободной торговли, теперь уже в качестве пропагандистской поддержки своей экономической экcпансии в мире.

Опыт Германии также говорит об этом. Во втором десятилетии ХIХ века после снятия так называемой континентальной блокады Англия, эта старейшая промышленная держава, наводнила Европу товарами своего промышленного производства. Промышленники и политические деятели Германии, тогда раздробленной и слабой в промышленном отношении страны, сразу же осознали опасность своего промышленного подчинения более мощному сопернику. Практическим воплощением этого опасения стало создание Ассоциации промышленности и торговли, основной целью которой стала выработка национальной политики промышленного развития.

Вдохновителем и теоретиком этой программы стал профессор экономики Тюбингенского университета Ф.Лист, считающийся основателем экономического национализма в Германии. Для Ф.Листа риторика британского экономического либерализма была только прикрытием неравноправных экономических отношений. Он полагал, что логика конкурентных отношений приводит к тому, что развитые зарубежные промышленные центры посредством несправедливой промышленной конкуренции могут помешать промышленному развитию экономически слабых стран. Очевидная цель такой политики – сохранить для себя не только рынки, но и поток дешевого сырья, а также поддерживать у себя высокие темпы накопления капитала и замедлять его в экономически слабых странах.

Ф.Лист также понимал, что экономически слабые страны, испытывающие на себе давление промышленно развитых стран, нуждаются в тарифном протекционизме на период становления своей отечественной промышленности. Для этого, считал он, на некоторый период необходимо ограждать те или иные отрасли отечественного производства от конкурентного давления со стороны зарубежных промышленных цент­ров. И только развив эти отрасли до сравнимого уровня, тарифный протекционизм необходимо сокращать и отменять, чтобы давление конкуренции заставляло отечественные отрасли сохранять достигнутый международный уровень. В самой Германии экономическое развитие проходило под прикрытием таможенного союза, основанного в 1834 году.

И в настоящее время промышленное производство в западных странах не развивается в условиях свободной конкуренции. Государство является основной определяющей силой в этом отношении. Еще в 1970-х годах Дж.Гэлбрэйт писал о том, что «половина экономики США освободилась от влияния «невидимой руки» рынка». А итальянский экономист П.Савона писал, что в Италии только одна треть национального продукта производится в условиях конкуренции, а остальные две трети создаются под защитой государства, причем зарплата работников этого сектора выше, чем у тех, кто работает в условиях конкуренции. В 1988 году был опубликован специальный доклад о состоянии конкуренции в объединенной Европе. В нем признавалось, что в ряде ключевых отраслей Европы производство защищено от внешней конкуренции. При этом подчеркивалось, что снятие протекционистских мер в этих секторах производства привело бы к существенному понижению цен на соответствующие товары и услуги. Но политическое руководство объединенной Европы сознательно сохраняет это положение, т.к. осознает угрозу значительного роста безработицы.

Таким образом, тогда как в развитых странах свободная конкуренция в промышленном производстве не всегда поощряется, рупоры либерализма и их представители в СМИ постоянно пропагандируют благотворность свободного рынка. Иными словами, доминирующая доктрина проводит политику «делай, как я говорю, но не делай, как делаю я сам». Профессор Кембриджского университета Х.-Дж.Чанг писал, что «несмотря на плачевный провал неолиберальной экономики догма о ее достоинствах навязывается экономическим, политическим и идеологическим аппаратом, который по своей мощи может сравниться только с аппаратом папы римского в средних веках». Мощный пропагандистский аппарат либерализма, который Х.-Дж.Чанг назвал «экономико-политико-иде­ологическим агитпропом», фильтрует и не пропускает в СМИ информацию, неприятную для сторонников либерализма. Многие научные периодические издания в мире также находится в руках приверженцев либеральной экономики и, естественно, допускают в них преимущественно только своих сторонников. Даже Дж.Стиглиц, выразивший в своей недавней книге «Глобализация и недовольство ею» критические замечания в адрес некоторых экономистов-неолибералов, раздающих советы странам третьего мира и бывшим социалистическим странам, стал объектом кампании очернения.

Теперь, возвращаясь к последнему успешному опыту модернизации экономики в Китае, закономерно задаться вопросом о том, что же обеспечивает ее успешность там. Кто-то называет экономику Китая рыночной, а кто-то нет. Но эта страна является членом ВТО, т.е. ее экономика функционирует в рамках правил, принятых примерно 150 странами. Но государство в этой стране определяет цены на продукцию ключевых отраслей промышленности, является собственником стратегических предприятий, назначает ключевых руководителей в банки и может предписывать, какие инвестиции необходимо осуществлять, а также контролирует иностранные инвестиции и обменный курс национальной валюты. Как писал уже упоминавшийся «Ньюсуик», Китаю удалось добиться огромных успехов и даже сейчас, в условиях, как часто говорят, мирового кризиса, демонстрирует высокий уровень экономического роста именно благодаря тому, за что его раньше критиковали западные страны, т.е. вмешательству государства в экономику.

Руководители нашего финансово-экономического блока правительства и вице-премьер Шувалов постоянно говорят о рынке, рыночных мерах борьбы с кризисом и при этом представляют рынок как какой-то чуть ли не магический механизм, единственно допустимый в управлении экономикой страны. Для них можно напомнить слова известного британского экономиста Дж.Мишана из его хрестоматийной книги «Цена экономического роста». «В первый год обучения, писал он, студенты-экономисты узнают, что система свободного рынка – чудесный механизм. К третьему году они дол­жны узнать, что есть многое, с чем она не может справиться, а также существует очень многое, что она делает плохо». Эти слова мы адресуем тем из них, кто искренне представляют рыночную экономику чудесным механизмом. Эти слова, возможно, подскажут им, что их уровень экономических знаний находится на уровне студентов первого курса. Но очевидно, что среди творцов наших экономических реформ имеется много тех, кому все это давно известно. Но они продолжают пропагандировать благотворность свободного рынка и осуществлять рыночную политику здесь, у нас, что называется, по долгу службы. Службы не своей стране, а службы своим частным интересам.