Один и тот же бизнес в России и Китае

Что помогло Китаю превратиться в «экономическое чудо» XXI века? Может, ясные перспективы для предпринимательства?

Китайское «экономическое чудо» можно анализировать с любой точки зрения: макроэкономической, политической, философской. Но отдельный интерес, безусловно, представляет личный практический опыт ведения бизнеса в этой стране. Тем более если это опыт человека, который вел бизнес параллельно в Китае и в России, имея возможность сравнить условия, которые создают для производителей власти двух стран. Владимир Невейкин, коммерческий директор компании BBS Engineering (Shanghai) Limited, как раз и обладает некоторым опытом подобного сравнения. Поэтому мы с удовольствием публикуем его материал, в котором есть ответ на вопрос, почему главным претендентом на место глобального лидера стал Китай, а не Россия.

Два берега — две реформы

Первый раз я приехал в Благовещенск весной 1989 года. На высоком берегу возвышался красивый город с недостроенным, но очень изящным оперным театром, широкой набережной, современными многоэтажными домами и гостиницами. Напротив, через Амур, можно было разглядеть убогую китайскую деревню Хэйхэ с вечно дымящей кочегаркой, низкими китайскими домиками и неровными улицами. Два города стояли немного наискосок друг от друга, но разница в уровне развития была очевидна. Границы в те годы были уже открыты, и очень скоро я посетил сам Хэйхэ. Впечатление от китайского поселения изнутри было еще ужаснее. Нас поселили в «лучшую» гостиницу (она была очень похожа на переоборудованный сельский Дом культуры 50-х годов). В номере я решил прилечь на койку, откинул голову и — со всего размаха ударился обо что-то очень твердое. Этим предметом оказалась подушка, набитая то ли солью, то ли вылежавшейся соломой. Утром меня разбудил звонкий голос деревенского петуха и довольное хрюканье свиней. Загон с живностью располагался прямо под окном «центральной» гостиницы. Из Хэйхэ мы на машине поехали в Харбин. Дорога была гравийной, а вдоль нее (длина пути около 500 км) с интервалом 3 метра стояли китайские рабочие и лопатами подбрасывали на дорогу песок.

Прошло 20 лет. Город Благовещенск практически не изменился. Привлекает взгляд множество вывесок на китайском языке, два современных торговых центра и яркие огни фасадов игровых заведений.

Зато прямо через Амур расположился современный город. Дома из стали, стекла и бетона с завораживающей ночной подсветкой, роскошные гостиницы, банки, торговые центры, широкие дороги с многоуровневыми развязками. В Хэйхэ уже был свой аэропорт, откуда я полетел в Пекин. При взлете я увидел современную автостраду, которая, по рассказу китайских партнеров, тянется до самого Харбина, а рядом с ней проложена не менее новая железная дорога. Вот и набросали песочка — вспомнил я свое первое зарубежное путешествие.

20 лет назад две страны одновременно встали на путь преобразований (Китай начал раньше, но до середины 80-х реформы в основном затрагивали аграрный сектор, сферу торговли и специальные экономические зоны). Стартовые позиции двух стран разнились колоссально. СССР, несмотря на многолетний застой, был значительно более развитым, чем континентальный Китай, практически во всех областях, особенно в промышленности, науке и транспортной инфраструктуре.

Но через пару десятков лет крупнейшая в мире по территории Россия трансформировалась в сырьевую страну, которая занимает меньше 2% в мировом ВВП, основными статьями экспорта являются газ и нефть (70%), первичные металлы (15%), круглый лес (10%), все остальное, включая оборудование, вооружение и знания, — менее 5%. Средняя продолжительность жизни: 58,2 года — для мужчин и 72 года — для женщин.

Китай же превратился в динамично развивающуюся глобальную державу, производящую более 9% мирового ВВП. Практически не экспортирует сырье, занимает первое место в мире в легкой промышленности, электронике, глубокой переработке сельхозпродукции, металлургии, химии, дорожном строительстве и т.д. Средняя продолжительность жизни поднялась с 55 лет до 79 как для мужчин, так и для женщин, а в крупных городах (Пекин, Шанхай) перевалила за 80 лет. На сегодняшний день там сосредоточились самые большие золотовалютные резервы в мире (свыше 2 трлн долларов США), которые продолжают увеличиваться, несмотря на мировой экономический кризис. В чем же секрет такого различия в результатах реформ?

В последние годы можно услышать различные объяснения. Самые распространенные из них: много народу, дешевая рабочая сила, благоприятный климат, природное трудолюбие, загадочная азиатская душа и т.д. Китай вообще превратился в неиссякаемый источник различных экономико-политических мифов.

Российские коммунисты, говоря о верности теории Маркса — Энгельса, приводят в пример социалистический Китай. Но ведь как раз приверженность реальному социализму в течение почти 30 лет (1949—1978) довела континентальный Китай до полной разрухи и голода. Не зря Уинстон Черчилль говорил, что надо сказать спасибо товарищу Сталину за экспорт социализма в Китай, поскольку это отбросило его в развитии более чем на 50 лет. Именно отказ от колхозно-коммунного социализма в деревне позволил в течение всего лишь двух лет решить продовольственную проблему или, как говорят китайцы, проблему «тепла и голода».

В своих сравнительных комментариях о Китае и России я не буду проводить анализ, используя юридические или макроэкономические категории, не буду рассуждать о благотворном влиянии жесткой монетарной политики или, наоборот, показывать ее неэффективность. Думаю, что эту работу более качественно сделают за меня настоящие ученые: юристы или экономисты. Я постараюсь рассказать о своем опыте реализации бизнес-проектов в Китае и России. Как они развивались, с какими проблемами и трудностями приходилось сталкиваться лично мне. Что из этого вышло. Может быть, мои истории и прольют некоторый свет на истоки успешного китайского экономического развития и на нашу, скажем мягко, экономическую заторможенность.

Прежде чем перейти к конкретным примерам и рассуждениям, хочу пояснить, что под термином «Китай» я рассматриваю не только его континентальную часть (КНР), но и Республику Китай, территориально представленную островом Тайвань, Гонконг — на то время являвшийся колонией Великобритании, португальскую колонию Макао. Все эти территории, по моему мнению, играют самую непосредственную роль в выборе вектора развития континентального Китая и во многом предопределили сущностные элементы его концепции реформ. Также считаю необходимым сделать еще одну оговорку: мой опыт, о котором речь пойдет ниже, касается только экономической стороны дела, или, иными словами, взаимоотношений людей в рамках достижений их экономических целей. И сконцентрирован в основном на алгоритмах взаимодействия законной власти и легального бизнеса. Я намеренно не буду касаться культурологических, политических, межличностных и иных вопросов, которые, конечно, очень интересны, но выходят за рамки нашего повествования.

От идеи к бизнесу

В конце 1993 года мой друг предложил мне поучаствовать в бизнесе, связанном с разработкой, производством и продвижением средств связи гражданского назначения. С этого момента и начался мой первый технический бизнес-проект.

В то время вместе с обычными товарами народного потребления и продуктами питания в нашу страну хлынул поток электронных изделий: видеокамеры, магнитофоны, телевизоры и т.д. Среди них отдельной группой выделялись современные средства связи: бытовые радиотелефоны, телефонные радиоудлинители, радиостанции. Мы захотели сами научиться производить аналогичную по предназначению технику и создать конкуренцию известным компаниям хотя бы на своем региональном рынке.

Сам по себе процесс развития бизнес-идеи в полноценный бизнес-проект чрезвычайно интересен, особенно когда технические решения переплетаются с постановкой задач в экономической области, и наоборот. По результатам всей предварительной работы стало ясно: разрабатывать изделия мы должны сами, но использовать для этого мировую комплектационную базу с расчетом на производство в современных технопарках, а конечную сборку и настройку можно организовать в России, поближе к потребителю.

Начало проекта. Россия

Ознакомившись с порядком производства и продажи приемо-передающих устройств на территории РФ, мы обратились в Министерство связи за содействием в согласовании наших технических условий (ТУ) и проведении необходимых мероприятий по получению требуемых сертификатов и одобрений. Нам сообщили, что сначала надо получить разрешение на право разработки средств связи в определенной полосе частот и перенаправили нас в Госсвязьнадзор. Госсвязьнадзор, в свою очередь, направил нас в ГКРЧ (Государственный комитет по радиочастотам). После нескольких неправильно заполненных формуляров и пропущенных заседаний ГКРЧ (они проводятся один-два раза в месяц) нам пришлось найти соответствующего специалиста, который знал бы эту «кухню» изнутри. Через полгода мы все-таки получили пресловутое разрешение на разработку и готовы были приступить к производству и продажам. Такая прыть озадачила соответствующие надзорные органы. Нас чуть было не занесли в разряд нелегальных предпринимателей. Было сказано буквально следующее: у вас разрешение на разработку — вот и разрабатывайте, а как разработаете, согласуете образцы, — снова в ГКРЧ, потом — в Госсвязьнадзор. Объяснения, что мы собираемся производить гражданскую, а не военную продукцию, были бесполезны. Не хотите — не занимайтесь. В итоге нам потребовалось около полутора лет на оформление необходимых документов и разрешений и отдельный штат сотрудников (работой были заняты три человека: руководитель группы, помощник и курьер). К сожалению, бюрократия на этом не закончилась, более того — это была самая простая ее часть.

Надо отметить, что все это происходило на фоне полной несостоятельности отечественного производства средств связи в конкуренции с импортными изделиями. И к 1995 году зарубежные средства связи уже абсолютно господствовали на нашем рынке.

Начало проекта. Китай (Тайвань)

Ввязавшись в бумажную работу в России, в 1994 году мы отправились в Китайскую Республику (Тайвань), где начали подготовку к точно такой же деятельности: производству средств связи гражданского назначения. По прибытии нам посоветовали обратиться в Ассоциацию производителей и торговли Китая. Нам назначили встречу на следующий день. Принял нас сам президент ассоциации г-н Лю. Скорее всего, это было исключение, а не правило. Г-ну Лю было далеко за 80, и он знал русский язык, причем с особым «дореволюционным» выговором и с широким употреблением уже устаревших слов типа «голубчик», «благодарствую», «извольте». Как оказалось, он родился и вырос в Харбине, окончил русскую гимназию (родители работали на КВЖД). И мы первые русские, с которыми он общается после эмиграции с континента на Тайвань в связи с победой коммунистов.

Позже г-н Лю пригласил юриста, который объяснил нам, что после вступления в ассоциацию (годовой взнос — 400 долларов) нам необходимо было зарегистрировать компанию на территории Тайваня (или филиал головной компании) и начать производственно-коммерческую деятельность.

Впрочем, компанию можно и не регистрировать, а действовать через своих деловых партнеров. В ответ на наши вопросы по поводу разрешений на производство средств связи юрист принес небольшой список, где были перечислены виды деятельности, которые требуют дополнительного согласования. Нашей группы товаров там не было. Уточняющий вопрос, что гражданские средства связи можно использовать и в негражданских целях, заставил его задуматься. Юрист объяснил нам простую вещь: если нет четких и однозначно трактуемых ограничений, то и производство обычного строительного цемента тоже можно подвести под военные нужды и обложить разными ограничениями.

Благо среди моих партнеров был один иностранец (бывший гражданин СССР), он и зарегистрировал на себя тайваньскую компанию, избавив нас от проблем получения права на зарубежные инвестиции со стороны ЦБ РФ (как потом выяснилось, дело совсем тухлое). Все формальности заняли около одного месяца с момента нашего приезда. Причем реального времени было затрачено не более трех рабочих дней, а в период ожидания всех необходимых документов вместе с нашими специалистами мы занялись подбором поставщиков, производственных площадок, устройством офиса и другими нужными для развития бизнеса делами. Ассоциация помогла нам и в этом вопросе. Она по нашей просьбе сама составила график встреч с потенциальными партнерами, распределила их по удобным нам часам и даже выделила свое помещение на время поиска собственного офиса. В дальнейшем при обращении в ассоциацию мы всегда получали быструю и качественную помощь или дельный совет.

За 10 лет последующей работы я так и не узнал, где находится министерство связи Республики Китай, Госсвязьнадзор и ГКРЧ. Скорее всего, они существуют, занимаются распределением частотного ресурса, определяют стратегию развития, следят за тем, чтобы радиотехника отвечала требованиям соответствующих стандартов, но строят эту работу как-то по-другому, без ущерба для окружающих.

Как видите, денежные и временные затраты на то, чтобы начать производство, просто несопоставимы. Причем в России эта процедура распространяется на любую модификацию, новый тип продукции и т.д. Это постоянный процесс со своими проблемами, маленькими радостями и, конечно, с затратами. Для обеспечения взаимодействия частного предприятия с российскими разрешительными органами у нас давно уже сформировался целый отдел. А это не только их заработная плата, но и содержание их рабочих мест, офисные расходы и, главное, постоянная потеря темпа производства, что губительно в наше конкурентное время.

Организация производства. Россия

Наша продукция — средства связи гражданского назначения — представляет собой аппаратно-программный комплекс, состоящий примерно из 2500—2800 отдельных элементов, как собственно радиоэлектронных, так и механических. В процессе разработки нового изделия вам потребуется около 8—10 тыс. различных элементов, причем в небольших количествах.

К сожалению, воспользоваться отечественной элементной базой уже в середине 90-х не представлялось возможным даже теоретически, потому что с распадом СССР разрушился и единый радиопромышленный комплекс страны.

Мы обратились к специализированной тайваньской компании с просьбой собрать для нас нужные материалы. По заключении контракта мы зарегистрировались на таможенном пункте, собрав около десятка различных документов.

Пришло время декларировать товар. Согласно нашему законодательству, в декларацию вносятся все раздельные позиции. Каждая декларация может содержать не более восьми видов товаров и исправляться не более трех раз. Если разделить 10 тыс. позиций на 8, то у вас получится 1250 деклараций. Каждая декларация обойдется в 100 долларов США. В принципе это недорого. Но в нашем случае стоимость только заполнения деклараций тянула на 125 тыс. долларов, не говоря уже о таможенной пошлине и НДС. Вторым, даже более сложным, препятствием было внесение в декларацию всех позиций с определением кодов ТН ВЭД (Товарная номенклатура внешне-экономической деятельности). В основу кодов ТН ВЭД легли разработки департамента статистики ООН. В рекомендациях ООН особо оговаривается, что применение данных кодов в фискальных целях может вызвать серьезные проблемы из-за их внутренней противоречивости и использование статистических кодов в этой области должно иметь ясные ограничения.

Но при просмотре российских кодов ТН ВЭД и привязанной к ним системе ставок, тарифов и сборов понимаешь, что рекомендации специалистов ООН не показались важными для нашего правительства и соответствующих министерств. Разработанные специалистами ООН коды товаров и услуг были в полном объеме и без всяких ограничений применены для фискальных целей. Для компаний, связанных с реальным производством и в силу объективных обстоятельств вовлеченных во внешнеэкономическую деятельность, такое «творческое» применение разработок ООН стало ежедневным кошмаром — и если не главной статьей расходов, то основной «точкой неопределенности» с неконтролируемой потерей времени и сил.

Нам пришлось приобрести программу для декларирования, нанять специального человека и приступить к процессу. Казалось, это никогда не кончится: только на внесение позиции «шнурок для корпуса» пришлось три раза переписывать декларацию. Сначала мы написали «шнурок из искусственных материалов для корпуса», но это не понравилось. Затем «шнурок из синтетических материалов для фиксации корпуса», но и так тоже было неверно. Окончательный вариант выглядел следующим образом: «Шнурок из синтетических ненатуральных волокон для фиксации корпусных изделий приемо-передающих устройств не для гражданской авиации». И так по каждой позиции. Кроме этого выяснилось, что таможенники могут сами изменять цены на ввозимые товары, если им кажется, что цена занижена или завышена. Это называется корректировкой таможенной стоимости (КТС). Таким образом, чиновникам предписано бороться с умышленным занижением (завышением) цены декларируемых товаров.

Для развития производства сложных электронных изделий на территории России это просто убийственно. Очень часто в одну группу товаров попадают совершенно разные вещи. Например, концертный микрофон может стоить свыше 1000 долларов США, а наш микрофон для бытовой радиостанции — около 5—10 центов. В статистике оба товара могут быть отнесены к одной группе «микрофоны электрические» и их «средняя» стоимость будет в районе 500 долларов США. При этом импортер готового изделия (концертного микрофона) может реально занизить стоимость и задекларировать свой товар по 500 долларов США, а импортера микрофонов для walkie-talkie могут заставить заплатить за него более 1000% ввозных пошлин, проведя пресловутую КТС.

Для решения всех этих «задач» у нас сама собой создалась таможенная группа, которая ходила туда как на работу в течение нескольких недель.

В результате сроки разработки продукта серьезно сместились, увеличились накладные расходы, минимум в два раза возросла стоимость опытно-конструкторских работ.

Продажи. Россия

Во второй половине 90-х годов мы все-таки наладили производство средств связи в ближайшем Подмосковье и стали конкурировать на внутреннем рынке с импортными аналогами. Более того, появился спрос на наши изделия и у зарубежных потребителей, прежде всего в странах СНГ. Но и здесь нас ждал очень большой сюрприз со стороны наших регулирующих и надзорных органов. Все началось с запроса государственного предприятия «Азалавиа» (Азербайджан) в нашу компанию по поводу приобретения тридцати радиостанций гражданского диапазона для наземных служб аэропорта. Сумма контракта была небольшая, но для нас важен был сам факт выхода пускай на ближний, но все-таки зарубежный рынок. Мы подписали контракт и пошли оформлять его на таможню. Кроме обязательных для декларирования документов у нас на руках было еще семь документов.

Но оказалось, что этого недостаточно для таможни. Чтобы понять, что это за товар, кто и где его производит, и дать разрешение на экспорт, таможня потребовала справку Минобороны РФ, что это не военные радиостанции, доказательства, что эта продукция произведена нашей компанией, бухгалтерскую справку, что мы добавляем не менее 30% стоимости на своем производстве, разрешение «Азалавиа» на право использования радиостанций (хотя это другое государство и там может в принципе не быть этих разрешений). Причем собирать эти документы необходимо на каждую поставку, независимо от того, что вы отгружаете одну и ту же продукцию. Оформление занимает не менее полутора месяца. В конце всей этой процедуры наш клиент из государственной азербайджанской авиакомпании сказал, что он потратил меньше времени на оформление нескольких «Боингов» в США, чем на покупку наших средств связи. Такая же история произошла и с простыми зарядными устройствами для аккумуляторов, которые у нас хотело купить МВД Республики Узбекистан. При оформлении контракта кроме уже известных нам документов с нас дополнительно попросили справку, что МВД Республики Узбекистан находится на налоговом учете в Узбекистане.

Продажи. Китай

В Республике Китай также существуют таможенные тарифы и пошлины на товары. Но под регулирование попадают только готовые к применению изделия, идентификация которых не вызывает сомнений. Весь процесс оформления занимает несколько минут. Конечно, никто даже не понимает термина КТС для товаров, которые имеют официальную контрактную цену. Если у кого и возникнут подозрения, то для этого есть судебная процедура. И если таможня сумеет доказать, что имеется факт занижения (завышения), то импортер возместит затраты и понесет соответствующее наказание, а если нет, то весь груз ответственности ляжет на государство.

Хочу особо отметить, что лично нам как предприятию-изготовителю даже не приходилось непосредственно сталкиваться с таможенной службой Тайваня, а позже и континентального Китая — все необходимые таможенные процедуры делают сами транспортные компании. За 15 лет работы ни разу не возникала проблема задержки комплектующих на таможне.

Процесс экспорта в Республике Китай достаточно прост. К вам приходит запрос на поставку, например, десяти приемо-передающих устройств. Вы выставляете клиенту проформу-инвойс. Клиент ее оплачивает (независимо от страны), и вы поручаете транспортной компании доставить продукцию. Никаких дополнительных документов, кроме стандартных (упаковочный лист, инвойс), не требуется. Не нужен даже контракт. Все это занимает около десяти минут неспешной работы. После отправки продукции с территории Республики Китай НДС возвращается автоматически в течение пяти рабочих дней. Самому ходить на таможню не надо.

В современном мире основу заказов составляют не тысячные партии, а масса мелких поставок, которые в совокупности ничуть не уступают большим контрактам и гораздо более выгодны, так как делают компанию устойчивой к потере нескольких клиентов. Так торгуют большинство небольших инновационных и технологических компаний в Китае и других странах ЮВА, составляя основу высокотехнологического экспорта, о котором так мечтают наши власти

Предприятие и налоги

К сожалению, моя практика говорит о колоссальной сущностной разнице в деятельности российских органов власти и соответствующих органов власти в Китае. И дело здесь не в ставках налогов на прибыль или размерах НДС. По этим параметрам налоговые системы России и Китая практически одинаковы, за исключением ЕСН (для континентального Китая) и НДС для Тайваня (там он 5%). Главное различие проходит совсем в другой области. В Китае власть, отказываясь нести обязательства по деятельности частных предприятий, не влезает в их экономическую «кухню», не регламентирует детально все их действия, дает большую свободу в формировании расходов и отнесении их на финансовый результат. Предприятия сами устанавливают себе планы счетов, определяют виды расходов, порядок амортизационных отчислений, разного рода списаний и т.д.

В Китае существует институт сертифицированных бухгалтеров, с представителями которого заключается договор на определенное время. Все первичные документы по тратам предприятия, начиная с покупки расходных материалов, аренды помещений, оплаты энергии и заканчивая поездками на такси, ресторанами и покупкой одежды, собираются в отдельную папку и передаются сертифицированному бухгалтеру, с которым у предприятия договор на обслуживание. Он сам составляет отчет, согласует его с руководством предприятия и отправляет в налоговую.

После того как отчет подготовлен, из него убираются выходные данные компании, присваивается обезличенный код, и он поступает в налоговую инспекцию. Но не сразу к чиновнику, а сначала в специальный барабан, похожий на лототрон, где все перемешивается, и инспектор берет один случайный отчет. Он не знает, какое конкретно предприятие проверяет, только его отраслевую принадлежность.

Если предприятие соответствует средневзвешенным параметрам по отраслевой рентабельности и вовремя платит налоги, то никто его больше не тревожит. И уж тем более никто не интересуется, сколько денег ушло на расходные материалы, сколько — на командировки, а сколько — на рекламу, и как вы амортизируете ваше оборудование. Если вы выпускаете зубные щетки, где прямые расходы (материалы, зарплата, аренда и т.д.) составляют 20% в стоимости товара, а реклама — 80%, то вы полностью списываете все расходы в себестоимость. Если вы приобрели оборудование, то сами определяете порядок его амортизации, можете сразу его и списать, независимо от его стоимости. Покупка оборудования считается инвестиционным актом, и эта сумма выводится из-под налогообложения. А деление по видам расходов должно интересовать только вашего экономиста, но никак не налоговую инспекцию.

Если в течение трех лет вы показываете убыток, то могут поинтересоваться, из каких средств они покрываются и имеют ли эти средства легальное происхождение.

На баланс предприятия вы можете покупать практически все, что угодно: дома, машины, помещения. Это также будет не облагаться налогом, а относиться на себестоимость конечной продукции (услуги). А вот если собственники предприятия решили выделить себе доход, то он облагается налогом на доходы частных лиц (на Тайване до 40%). Поэтому как на Тайване, так и в континентальном Китае люди любят все покупать «на предприятия». Предприятия имеют много имущества, могут отвечать по своим обязательствам, их охотно кредитуют банки.

Российские чиновники обычно реагируют на рассказы о подобной практике болезненно: «Ведь так можно серьезно занизить налогооблагаемую базу и сократить отчисления в бюджет!». Логика почти на уровне утверждения: «Чтобы корова больше давала молока и меньше ела, ее надо реже кормить и чаще доить». В Китае пошли по другому пути: лучше со ста успешных предприятий собрать по 20 долларов, чем с одного неконкурентоспособного монстра, проверяя его несколько раз в год, вдоль и поперек регламентируя его деятельность, пытаться взять две тысячи долларов. Может, поэтому 25 млн человек на Тайване производят товаров и услуг на $350 млрд, а 140 млн россиян — на $905 млрд.

Также в Китае нет различия между наличными и безналичными деньгами. Вы можете вести свой бизнес полностью в наличных деньгах, не прибегая к услугам банков. Использовать банки удобнее, но никто на этом не настаивает.

Бизнес и чиновники

В России же не покидает ощущение того, что на самом деле твое частное предприятие только условно «частное». Каждый чиновник может проверять тебя с утра до вечера или просто приостановить деятельность, если ему показалось что-то сомнительным. И при этом никто не несет сопоставимую ответственность за причиненный урон. В советское время правила были понятны — государство имело право устанавливать любые лимиты внутри каждого предприятия, так как все они принадлежали государству. Но оно и несло ответственность за результаты конечной деятельности, сбыт продукции, выплату заработной платы, возмещение долгов. Сейчас российское государство сняло с себя ответственность по обязательствам частных предприятий, но не отказалось от права распоряжаться ими и вмешиваться в их деятельность.

Приведу пример своего тайваньского партнера, поставляющего электронные устройства в США. Его обвинили в демпинге и остановили отправку части готовой продукции. В результате разбирательства суд выяснил, что обвинение не имеет оснований, а отдел, который выписал ордер на арест товара, принял это решение неправомерно. Государство выплатило бизнесмену $1 млн только по моральному ущербу, вернуло товар и возместило все расходы по хранению, а также упущенную выгоду и потерю деловой репутации (товар не был вовремя доставлен). В результате мой партнер получил сумму, не только в несколько раз превышающую стоимость самого товара, но и доход, на который он бы никогда не надеялся, если бы товар не задержали. Отдел, который принял это решение, был в полном составе уволен с государственной службы без выплат и страховки, так как были обнаружены признаки действия сотрудников отдела в интересах третьих лиц (конкурентов моего партнера). Если бы это было доказано, то их приговорили бы к уголовной ответственности.

Хотя мы выпускаем совершенно идентичную продукцию одновременно в России и Китае, на родине конечная себестоимость изделия практически вдвое выше китайской. Причина — транзакционные издержки российской системы администрирования производственных компаний, начиная от момента создания продукта и заканчивая его реализацией. В нашей электронной отрасли они добавляют не менее 100% к конечной себестоимости продукции, делая ее абсолютно неконкурентоспособной не только на внешнем рынке, но и внутри собственного государства.

В своей почти 20-летней практике я не обнаружил особого национального ноу-хау в китайских экономических реформах. Наоборот, повсеместно копируются методы и формы, которые доказали сначала свою историческую эффективность в Западной Европе, США, Японии, а затем в Южной Корее и на Тайване; изживаются традиционные для Китая «патерналистские» отношения между государством и бизнесом. Особенно это видно на примере Сянгана (Гонконга), который в конце 90-х перешел под юрисдикцию континентального Китая. Китайское правительство ничего не изменило в жизни этого анклава: не только в экономических отношениях, но и в политической активности населения. Когда приезжаешь на железнодорожный вокзал полуострова Цзиулун из Гуанчжоу, то в глаза бросаются большие плакаты с призывами наказать коммунистическую партию Китая за преследование инакомыслящих. На самом континенте за такие плакаты люди могут надолго лишиться свободы. А в Гонконге эти призывы не просто развешаны кустарным способом, а установлены на солидных билбордах, и никто их не срывает. Но почему китайские власти, имея полную свободу действий, не прекратят эти «безобразия»? Ответ на это дал автор китайских реформ в своей знаменитой фразе: «Нам все равно, какая кошка — серая или белая, главное, чтобы она ловила мышей». И цель реформ — не принудить одну из самых эффективных экономик мира, Гонконг, к политическому повиновению, а развить континентальный Китай до его стандартов, перенося их лучший опыт, доставшийся от британцев.

***

Мы живем в мире вещей и услуг, которые кем-то были придуманы, произведены и доставлены нам. Их количество и многообразие, доступность и качество очень часто предопределяется общественно-государственной средой, ее уровнем «дружественности» к новым идеям, комфортности в их реализации на всех этапах: от первой мысли до готового продукта и услуги. Может быть, стоит об этом задуматься, а то очень не хотелось бы потерять Благовещенск через следующие 20 лет среди новых районов китайского Хэйхэ.