Писатели во властной купели

Встреча В. Путина с писателями была общественно значимой во многих отношениях. Хозяин-юбиляр чуть расслабился и сказал то, чего он прежде предпочитал не говорить.

Отвечая на вопрос о М. Ходорковском, он косвенно признал свою вовлеченность в решения суда. Строго говоря, это то же самое, за что президента США Р. Никсона погнали из Белого дома. Во второй части ответа В. Путин очертил условия, при которых М. Ходорковский мог бы быть помилован. Но помилование – сугубо президентское полномочие. Все, конечно, знают, что без путинской отмашки Медведев все равно никому не даст спуску. И все же искренность в устах премьера, время от времени забывающего, что он уже не президент, трогает до слез.

Отвечая на другой писательский вопрос, премьер по-отечески пожурил «нашистов», устроивших травлю автора неугодной им статьи в этом журнале. Что пожурил – это полупоклон в сторону интеллигентного собрания. Но показательно, откуда Путин об этом узнал. «Из прессы», – сказал он. Умение юбиляра по-свойски обращаться с истиной уже давно не вызывает удивления, а все же интересно: из какой такой прессы мог почерпнуть премьер свои знания о данном предмете? На телевидение об этом скандале не было ни слова. Газеты, которые с В. Путиным одной крови, про выходки «нашистов» ничего не писали, посвятив весь свой азарт расклеву антисоветской печени А. Подрабинека. Может, в поисках достоверной информации В. Путин припал к «Ежедневному журналу»? Маловероятно. Куда больше веры канцелярской рутине. Именно: в надлежащий час надлежащие службы положили ему надлежащую сводку на стол. И наложил он на эту сводку быструю свою резолюцию, письменную и устную – без разницы. И приступили хлопчики к делу.

Уже без гостевых вопросов, по своей воле Путин коснулся еще одной болезненной точки. Все десять с лишним лет его правления писателей держали в стороне от правительственных пайков. В чести были певцы, музыканты, люди кино. Их охотно звали в Кремль и на дачи. Им говорили комплименты и от них комплименты слушали. С писателями сложнее. Писатель – волк-одиночка. Жизнь за столом делает его угрюмым и сварливым. Вытащить из писателя цветастый комплимент не так уж просто, что и показала прошедшая встреча. Существует незримый барьер совести, который легко преодолевают литераторы сомнительных достоинств, а вот люди естественной порядочности останавливаются, как вкопанные – порою даже вопреки своим первоначальным намерениям.

Что-то серьезно изменилось в воздухе. Раньше эти порядочные люди были В. Путину просто не нужны. Хватало преданных. Он и сегодня смог бы назвать полную залу интеллигенции, которая заорала бы самозабвенно: «Распни его!» Но такие мастера слова вдруг оказались не нужны. Нужны Акунин, Битов, Быков, Кабаков, Улицкая. Нужны люди чести, ибо только ею можно разбавить густое бесчестие.

Но много ли чести остается у писателя, явившегося по зову человека власти – при условии, что власть по происхождению сомнительна, а человек не есть эталон добродетелей?

Этот вопрос остается нерешенным со времен Пушкинского камер-юнкерства. Гончаров как обер-цензор… Шолохов как член ЦК... До каких пределов можно без опаски погружаться во властную купель, чтобы успеть отмыться перед судом потомков?

Быков и Улицкая, хоть и званые, на встречу не пришли. С ними все ясно. К ним не прилипнет – ни сегодня, ни всегда.

Акунин, Архангельский, Битов, Кабаков на зов В. Путина пришли и уже стали предметом осуждения со стороны нескольких уважаемых и, несомненно, порядочных публицистов. На фоне Быкова и Улицкой они предстают отступниками, лицемерами, соискателями кремлевских объятий и ласк. Эти упреки справедливы, только если мы позволим себе забыть, что речь идет о крупных и серьезных профессионалах литературного труда.

Интересен ли человек с именем Владимир Путин? До чрезвычайности. Нет ни малейшей нужды зачислять его в гении или злодеи. Плевать, поделом ли его вознесло на самые верхи власти или шальным сквозняком случая. Не важно, каких женщин он любит и как. И даже то, что он навечно вошел в историю России, есть фактор по-писательски второстепенный.

Но если все это не важно, тогда – что? Что заставило Акунина и Кабакова, вопреки своим (допустим) политическим воззрениям, явиться на юбилейное чаепитие в Музей Пушкина?

Этого я вам не скажу по той простой причине, что я этого не знаю. Но я твердо знаю, что никакой причины, общей для всех писателей – нет. У каждого она своя. И никто из них не знает, как оно еще обернется. «Вы знаете, – говорил Пушкин, – что учудила моя Татьяна? Она вышла замуж». У этих людей, которые были на дне рождения, Путин тоже будет чудить. Просто они пока сами еще не знают, как именно. Это даль свободного романа.

Но как же тогда? – возражают критики. Как с классической истиной «Поэтом можешь ты не быть»? Быть гражданином – все же доблесть первичная. А быть поэтом – это уж как ляжет рифма.

Все цитаты имеют ограниченное применение. Показателен вот какой пример. Среди американских телерепортеров времен Вьетнамской войны процент погибших был вдвое выше, нежели среди морских пехотинцев. При этом никто из них не держал оружия в руках. Они не были «гражданами» – только «поэтами». Но это, как правило, всего опаснее. Не морские пехотинцы – именно телевизионщики, под огнем снимавшие умиравших десантников, прекратили войну во Вьетнаме.

Хотя В. Путин не высказывал недовольства этой встречей, но от дальнейших опытов, скорее всего, откажется. Особенно, если победит в 2012 году. Что там ни говорите, а неприятная публика эти писатели. И петь не поют, и словечка в простоте не молвят. Ходорковский им понадобился. Надо еще подумать, так ли они уважают правительство, чтобы получать правительственные премии.