Игры милиции

Есть такая игра - «уведомление о проведении митинга». И, похоже, в ней задача властей не помочь, а перехитрить организаторов. Я несу эту бумагу в администрацию.

Там знают, что вроде есть у людей право на волеизъявление, но в том-то и фишка, что она, власть, должна его не допустить. В самый последний момент скажут: место для акции не устраивает, там ремонт, спортивные мероприятия или что-то другое. Всегда есть некая организация, которая подаст свою заявку на это же место, и, может, даже задним числом. Так что, давайте-ка по новой, несите бумажку, а потом снова и снова...

А как быть, если более 200 обманутых дольщиков уже знают время и место и людей нельзя подвести? Ведь от краснодарцев, уже более шести лет ожидающих своих квартир, чиновники отмахиваются как от назойливых мух.

В день митинга в Краснодаре началась настоящая охота на дольщика. Милиция «отловила» меня, организатора, за несколько кварталов от площади, где уже начали собираться люди - те, кого не удалось испугать угрозами: «Если ты посмеешь прийти на митинг, квартиру вообще никогда не получишь».

Вальяжный, жующую жвачку парень в штатском вышел из машины и заявил - он, мол, милиция и требует сесть с ним в авто. Вы кто? Предъявите документы? Высокомерная улыбка...

Подоспевший журналист с камерой Вячеслав Потапов снимает, как опер демонстрирует незнание законов, помахав книжечкой перед моим лицом, не дает посмотреть свои должность и фамилию, требует прекратить съемку. Ему на помощь приходит «группа захвата» - два милиционера в форме и высокопоставленный сотрудник уголовного розыска в штатском. «Там митинг несанкционированный. Вам там нечего делать», - заявляют журналисту Потапову.

Но ведь никто не имеет права «санкционировать» публичные мероприятия! Таковы буква и дух Конституции России и Закона РФ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях». И уж тем более нет у милиции права санкционировать проход журналистов к месту событий.

Милиционеры наконец-таки показывают документы и в ответ получают мой паспорт. Увы, это только начало.

Я, наверное, наивна. Мне в детстве говорили, что лгать нехорошо. Дальнейшие события рассеивают мои иллюзии. Видимо, неважно, что взяли меня в нескольких кварталах от площади, где был заявлен митинг, что в руках у меня не было ничего, кроме сумки.

При составлении протокола в милиции дали волю фантазии. Оказывается, я была на митинге, более того, даже умудрилась развернуть плакат. Правда, 200 человек, которые там были, меня, организатора, не заметили. Зато видеокамера зафиксировала задержание «экстремистски»-дольщицы совсем в другом месте.

Под горячую руку «замели» и трех знакомых парней, на свою беду пообщавшихся со мной на улице. За что же взяли? Ну, конечно, как свидетельствует потом протокол, все трое шли, ругались матом и «оказывали неповиновение».

Я еще не понимаю... У меня нет страха перед милицией? «Ты еще подвала не видела. Посидишь еще там», - грозят мне.

Я в короткой юбке, в шлепках на босу ногу, а здесь холодно-холодно. Милиционеры проходят и глазеют - как будто в зоопарке.

Хотя здесь я отчасти «VIP-персона». С утра ничего не ела, но мои друзья умудрились передать воду и шоколадку с печеньем. «Стражи» предупредили: много не пить - в туалет больше никто не поведет.

Начальник милиции общественной безопасности (МОБ), просматривая личные видео в моем мобильнике, заявляет, будь дана по-настоящему команда «Фас!», с нами бы еще не так расправились. И он был бы доволен, если бы о головы кое-каких журналистов разбили их камеры.

Молодые милиционеры хорохорятся и, когда начальник уходит, оправдываются - мол, девушка, извините, мы не виноваты, это заказ администрации.

«За что ты сидишь? Тоже мне, Зоя Космодемьянская! И где твои дольщики?!» - бросают мне некоторые сотрудники милиции, когда я уже сижу в «клетке».

Ночь в камере - это унижение. Скамейки специально делают такими узкими, чтобы на них даже сидеть было неудобно, а лежать - просто невозможно? Яркий свет над головой всю ночь слепит глаза. Увы, реальность противоположна тем правилам содержания, что утверждены правительством России.

Я познаю азы здешнего режима. Никакой воды, никакого питания, никаких туалетов, никаких предупредительных звонков родственникам - так для всех рядовых задержанных.

Те, что по другую стороны «клетки», порадовали: в моей одиночной камере клопов «вроде бы» повывели. Однако от «аромата» трудно дышать. И вскоре я поняла, почему. Из разных концов обезьянника всю ночь доносились мольбы: «Умоляю, в туалет, терпеть не могу».

Заключенные справляют нужду прямо в камерах, на стены.

«Мне плохо, дайте пить». В ответ: «Ах ты, бл..., бл..., сука, ты у меня кровью харкать будешь, кровь свою пить будешь».

Затем я слышу многозначительные звуки ударов, и человек замолкает.

По словам ребят, которые были задержаны со мной и тоже провели здесь ночь, в их камере избили троих. Особенно досталось некоему армянину. Как я поняла из криков, его хотели оштрафовать и требовали что-то подписать, однако он считал себя невиновным, отказывался платить и просил решать спор через суд.

- Ты, бл..., рожа армянская, меня российским законам учить будешь?!

- Я виноват в том, что у меня такая национальность?

Хотя деньги и здесь могли решить кое-какие проблемы. Как мне потом рассказали, две «полторашки» воды стоят тысячу рублей, свои собственные сигареты тоже можно выкупить за деньги.

Зато каждый милиционер, похоже, чувствует себя здесь «калифом на час», нет, на ночь. В коридоре трехэтажный мат, и я затыкаю уши, чтобы не слышать, как оскорбляют людей.

Вновь прошу дать хоть что-нибудь укрыться, так как меня «взяли» днем в легкой одежде. Только к утру, когда я уже себя почти не чувствую, милиционер снисходит до моих просьб и дает бушлат.

Но, как рассказал мне другой задержанный при проверке документов молодой парень Николай С., отсидевший не так давно в том же городском Центральном ОВД, я видела только «цветочки»:

«Меня взяли, завалили, руки были за спиной в наручниках, бросили на живот и начали бить ногами. А затем скотчем, обмотав вокруг головы, заклеили рот, а также нос. И я стал задыхаться, пытался кричать через скотч. Так мучали минут пять».

Как пояснил Николай, такие «пытки» достались за его требование освидетельствовать нанесенные ранее телесные повреждения - «сбитое колено и шишки на голове».

Взяли его около самого дома, когда он возвращался с поминок. Говорит, даже экспертиза не показала опьянения. Однако после такой ночи он подписал все, что требовали, и уже никаких претензий не имел.

Мировой судья, которому Николай показал свои синяки, осудил его на тысячу рублей за «оскорбление милиции».

Милиционеры снимали «работу» с Николаем на видеокамеру. Зачем? Тут можно только предполагать. Задержанные - тоже люди. И когда их бьют, они защищаются, а иногда и пытаются дать сдачи. И вот это сопротивление, вероятно, может быть использовано против них в случае претензий.

Так случилось и с Сергеем Рожковым, журналистом из Туапсе. Сережа с сотрясением мозга подал жалобу на избиения в милиции. Как рассказывал Рожков, его предупредили: не заберешь - будешь сидеть. Но он проявил упрямство, а затем получил три года. Видеосъемка подтвердила - да, журналист-инвалид «бил» милиционеров в отделении.

Примечательно, что мой рассказ о «порядках» в местном ОВД никого не удивил. Наоборот, знакомые и блогеры засыпали меня своими примерами, не менее, а иногда даже более «живописными».

Все всё знают. Как сказал мне один адвокат, «даже если у тебя в руках все доказательства, преимущество все равно на их стороне, они сила».

Жалобы - это круговорот «бумажек». Ты направляешь ее в центр, а разбираться с ней будут сами виновники на местах.

Страх пересиливает чувство собственного достоинства. И люди молчат. «Смотри, грохнут еще», - предупреждают меня друзья.

Впрочем, мое дело неожиданно «рассыпалось». На суды милиционеры не являлись, а затем его прекратили «за отсутствием события административного правонарушения». Митинг, задержание, холодная и отвратительная ночь в «клетке» - все это мираж? Ничего не было.

У милиционеров нет слов для извинений?

Вот только безнаказанность порождает беспредел, и круг замыкается.