На допрос за \"Книгу памяти\"

Историку, заведующему кафедрой отечественной истории Архангельского поморского университета Михаилу Супруну предъявлено обвинение по статье \"Незаконный сбор сведений личного характера\". Супрун может попасть под суд за работу над проектом по сбору данных о репрессированных на севере СССР в 40-х годах прошлого века этнических немцах и немцах-военнопленных.

Заведующий кафедрой отечественной истории архангельского Государственного Поморского университета Михаил Супрун вместе с аспиранткой ВУЗа и полковником УВД Архангельской области Дударевым работали над российско-немецким проектом под названием \"Этнические российские немцы, репрессированные в 40-е годы\". В сентябре исследователя и руководителя научной работы задержали по приказу Управления Федеральной службы безопасности по Архангельской области и Ненецкому округу. Рассказывает Михаил Супрун:

- У меня был проведен обыск на работе и дома. Изъяты все компьютеры, часть материалов архива, в том числе и копии документов, полученных из архивов и США. Мне предъявлено несколько абсурдное обвинение: \"Предоставление личных данных в связи с созданием базы данных и книги памяти репрессированных российских немцев\". Этот проект мы делали в рамках специального договора с Управлением внутренних дел по Архангельской области. Со стороны Поморского университета этот договор был подписан ректором и Германским Красным Крестом. Я там выступаю как исполнитель. От УВД исполнителем выступает начальник архива УВД полковник Дударев, с германской стороны - доктор Антон Бош.

- Какая именно информация могла привлечь внимание ФСБ?

- Формально возбуждение дела было связано с неким заявлением о том, что его автор не хотел бы, чтобы сведения о его родственнике попали либо в открытую печать, либо вообще стали доступны. Но в соответствии с договором, конфиденциальную информацию запрещено передавать третьим лицам. Как он узнал об этом - ума не приложу. Хотя, в принципе, можно догадываться...

По словам Михаила Супруна, и работа над составлением книг памяти, и исследования, которыми он занимался на кафедре, практикуются в России уже давно. Однако законодательство составлено таким образом, что достаточно хотя бы одного человека, который обратится с заявлением о раскрытии личной тайны, - и в суд могут пригласить и ученых, и журналистов, и даже правоохранителей.

- Сама прокуратура в начале перестройки выступила инициатором создания таких книг памяти - и ФСБ вместе с ними, - вспоминает Михаил Супрун.

- Более того, до нашего проекта УВД получило приказ разработать базу данных по репрессированным полякам. 58 тысяч имен уже в нее внесены. Но в принципе, под эту статью можно подвести любого журналиста, любого составителя биографических словарей и энциклопедий. Если не прошло 75 лет, его можно наказать. И нашелся один такой человек, которому не захотелось, чтобы сведения попали в открытую печать. Я думаю, что такого человека просто нашли.

- Состоялся ли очередной допрос?

- Да. В соответствии с 61-й статьей Конституции я имею право ни о чем не говорить. Поэтому я ни о чем не говорил. Жду, когда, может быть, приедет мой адвокат из Санкт-Петербурга.

Вчера Михаил Супрун лично посетил петербургское отделения центра \"Мемориал\", в котором ему обещали помочь. Говорит член санкт-петербургского отделения \"Мемориала\" Ирина Флиге:

- Естественно, это проблема не только Архангельска и не только Михаила Николаевича Супруна. Ему нужна помощь коллег. Ему нужна помощь партнеров. Мы готовы помочь и поддержать нашего коллегу в Архангельске.

Подробнее о проекте рассказывает Михаил Супрун:

- В 2007 году был подписан договор между германским Красным Крестом, Поморским университетом и УВД. В соответствии с этим договором мы должны были составить биограммы приблизительно на 13 тысяч имен. Кроме того, около 25 тысяч военнопленных находилось на территории Архангельской области. Многие из них здесь погибли. Надо было выяснить судьбу тех, кто погиб. Предполагалось, что этот договор будет длиться лет 5-7. За это время я рассчитывал, что в УВД я буду проводить активную практику со студентами, которые будут обрабатывать эти материалы. У меня аспирантка - которую, кстати сказать, тоже задержали и обыскали - пишет диссертацию на эту тему. Таких же договоров очень много: у меня только по репрессиям 6 или 7 разных проектов. Другими словами, работа была весьма и весьма перспективная. По результатам этой работы предполагались и семинары, и диссертационные защиты, и, в конечном счете, книга памяти, как это сделали по полякам. За это время удалось собрать сведения приблизительно на 6-7 тысяч человек.

На сегодняшний день все работы над проектом свернуты. Когда они будут возобновлены, историк не знает.