Как мы превратились в испуганную массу идущих вместе

Теракты осени 1999 года унесли не только жизни сотен наших сограждан. Они изменили ход нашей истории.

Десять лет назад, в ночь с 8 на 9 сентября 1999 года, в Москве произошел взрыв, который потряс всю Россию.

Заложенный на первом этаже жилого дома 19 на улице Гурьянова гексоген унес жизни 92 человек и остатки веры в то, что власть способна защитить своих граждан.

За несколько дней до этого, 31 августа, прозвучал взрыв в торговом центре «Охотный ряд» в самом центре столицы, в результате которого погиб 1 человек и 40 получили ранения. 4 сентября был взорван дом военнослужащих в дагестанском Буйнакске - 64 погибших, 146 раненых.

Ужас от третьего взрыва подряд парализовал жителей не только Москвы, но и других городов, далеких как от столицы, так и от Северного Кавказа. Когда спустя четыре дня после трагедии на Гурьянова, 13 сентября, был взорван еще один дом в Москве на Каширском шоссе (124 погибших), а через несколько дней - жилой дом на юге России в Волгодонске (19 погибших, 89 раненых), страна оказалась в состоянии, близком к паническому. В состоянии, когда, с одной стороны, нет никакой надежды на защиту властей, с другой - граждане готовы поддержать и одобрить любые самые жесткие меры по наведению порядка.

Пусть и власти, которую тогда почти половина граждан считала главной виновницей произошедших терактов.

Следствием страшной осени 1999 года стала вторая чеченская война, одобренная даже политиками, активно выступавшими против первой. Например, войну поддержал сколоченный под думские выборы 1999 года «Союз правых сил», куда вошли члены бывшего гайдаровско-чубайсовского «Выбора России». А занявшее антивоенную позицию «Яблоко» едва прошло в Думу, потеряв значительное число голосов избирателей.

Главным же итогом накрывшей Россию взрывной волны стало избрание в марте 2000 года президентом малоизвестного, имевшего еще в августе 1999 года на момент назначения премьер-министром нулевой рейтинг Владимира Путина.

Политический взлет Путина, начавшийся с фразы «замочим в сортире», мог бы и не состояться, если бы не было этой осенней волны террора и последовавшей за ней контртеррористической операции в Чечне. Об этом и тогда, и годы спустя говорили и противники, и бывшие союзники Путина. И конспирологическая версия о том, что ФСБ специально устроила взрывы, чтобы не допустить смены власти, для того чтобы ненавидимый к тому времени подавляющим большинством населения Борис Ельцин мог усадить в президентское кресло своего преемника, достаточно хорошо разработана. Начиная с показанной 22 сентября 1999 года по НТВ передачи «Независимое расследование с Николаем Николаевым» о несостоявшемся взрыве жилого дома в Рязани, заканчивая статьей в свежем номере GQ, не рекомендованной западными издателями к публикации в российской версии журнала.

Исполнители и заказчики терактов десятилетней давности, по официальной версии, либо уничтожены, либо отбывают тюремные сроки. Правда о том, кто на самом деле стоял за теми чудовищными преступлениями, возможно, не станет известна никогда.

Россияне за 10 лет мало изменили свои оценки тогдашних событий. Согласно опросу ВЦИОМ, лишь пятая часть граждан сегодня, как и тогда, считает хоть сколько-то правдоподобной версию о причастности к терактам спецслужб (21% и 22% соответственно). Треть по-прежнему находит эту версию совершенно несостоятельной. Правда, выросло число тех, кто полагает: именно ФСБ несет ответственность за то, что эти теракты были совершены. С Ельцина и его окружения спустя 10 лет ответственность, можно сказать, снята: сегодня за недогляд обвиняют первого президента только 8% опрошенных против 47% в 2000 году. Ответственным Путина сейчас, как и в 2000-м, числит абсолютное меньшинство (5% и 3% соответственно). Поэтому издатели GQ совершенно напрасно боялись шокировать россиян версией о причастности спецслужб к московским взрывам.

Уже к концу 1999 года Путин был признан покорителем террористов и укротителем Кавказа. И это признание сохраняется за ним все прошедшие 10 лет, несмотря на Дубровку и Беслан, едва ли не ежедневные теракты на Северном Кавказе и сомнительность эксперимента по передачи Чечни в доверительное управление клану Кадыровых. Рейтинг Путина все эти годы только рос, и даже перестав быть первым лицом в государстве, он остался самым авторитетным политиком в стране.

Стал бы Путин Путиным, не случись трагедий в Москве, Буйнакске, Волгодонске - вопрос бессмысленный: все это уже стало историей, которая, как известно, не знает сослагательного наклонения.

Возможно другое.

Если бы взрывы на Манежной площади, улице Леваневского, улице Гурьянова, Каширском шоссе, Октябрьском шоссе не унесли бы так страшно, за считанные мгновения жизни более 300 и не искалечили бы более полутора тысяч человек, мы никогда не испытали бы такого липкого, непреодолимого, отключающего мозги страха.

И не превратились бы вдруг, почти в одночасье, из общества уже почти научившихся по-разному думать, за разное и разных голосовать, критически оценивать власть и требовать с нее ответа граждан вновь в испуганную, не рассуждающую людскую массу. Массу идущих вместе, голосующих и кричащих исключительно хором. В одно сплошное, уже десятилетие длящееся многомиллионное одобрямс.

Взрывы осени 1999 года унесли не только жизни сотен наших сограждан. Они изменили ход нашей истории. Той, в которой, как известно, не бывает сослагательного наклонения.