Рецензия на фильм \"Бесславные ублюдки\"

Эпиграф: «Больше всего радует, что Квентин Тарантино снял лишь одну часть «Бесславных ублюдков», а не три, как он намеревался в начале»
Цитата из фильма: «А знаешь, что Юдович, я думаю, это вполне тянет на шедевр». Лейтенант Альдо Рейн

Ну что сказать, вот только что закончил просмотр очередного шедевра Квентина Тарантино. Честно говоря, после просмотра фильма я так и не понял, что это было. Военная драма? Черная комедия? Альтернативная история? Боевик? Или бред сивой кобылы? Скорее всего, все вместе взятое.

После долгожданного просмотра, ибо не скрою, ранее я занес для себя фильм «Бесславные ублюдки» в список самых ожидаемых картин этого года, полагая, что это будет ремейк снятого режиссером Энцо Кастеллари в 1978 году одноименного фильма, я долго и огорченно плевался. Такое «талантливо»-тарантиновское смешение совершенно разноплановых жанров, как военная драма, черный юмор, пародия, альтернативная история, боевик, вестерн, в конечном итоге, привело к такому винегрету, что после выхода из кинотеатра долго думал, что же это все-таки было? Ответ для себя определил один - хренотень.

Вот сижу и пытаюсь подобрать слова, чтобы все-таки рассказать, о чем же фильм «Бесславные ублюдки» снят. Особо нервных почитателей таланта Тарантино прошу далее не читать. Итак, начнем с самого начала.

Сразу же отмечу, что я никоим образом не намереваюсь оскорбить чьи-либо национальные чувства и даже намеренно избегаю ряда слов, употребляемых в фильме. Но, как говорится, из песни слов не выбросишь, как и евреев из фильма «Бесславные ублюдки». Ибо фильм, большей частью именно про них.

Глава 1. Вступление

Однажды в оккупированной нацистами Франции к одному простому, зарабатывающему на жизнь колкой дров французскому фермеру по имени Лабадит, прискакал на машине злобный немецкий бандит полковник-рецидивист Ганс Ланда.

Во Франции Ганс был более известен под кличкой «Охотник на евреев», ибо он обладал невероятно развитым чувством обоняния. Благодаря ему Ганс был состоянии унюхать еврея, находящегося за пять миль от него. Именно поэтому психопат-маньяк (кличка Гитлер), а по совместительству главарь банды отморозков, обретших печальную известность под названием «Нацисты», – банды, наводившей ужас на весь Дикий Европейский Запад своими грабежами, убийствами, поджогами и кражей скота – послал Ланда вынюхивать евреев во Франции.

Так вот, проезжая мимо фермы Лабадита Ганс унюхал, что тот прячет у себя в подвале семью Дрейфусов, скрывающихся от грабежей. Ганс долго и нудно (целых 20 минут) психологически пытает и подковыривает Лабадита, пускается в философские рассуждения, пьет молоко и курит табак. Уставший от сильного умственного напряжения Лабадит, в конце концов, выдает еврейскую семью и тех расстреливают. Лишь одной девушке, Шошанне, полковник Ганс позволяет сбежать, так любит любоваться попками убегающих еврейских девушек, называя их пупсичками.

Глава вторая. Бесславные ублюдки

Проходит время. Наступает 1944 год. Американские евреи узнают о бесчинствах, творимых бандой нацистов-рецидивистов в Дикой Западной Европе, и решают сколотить отряд отчаянных еврейских парней во главе со спустившимся с гребанных гор Аппалачей, пересекшим тысячи миль по воде, проползшим на брюхе пол-Сицилии, и прыгнувшем как вошь из самолета лейтенантом Альдо Рейном.

Оторванный от своего любимого занятия, – производства и продажи самогона – Альдо, в жилах которого бурлит индейско-еврейская кровь, жаждет крови, много крови, море крови нацистов. Он ставит перед своим отрядом одну и только одну задачу: мочить нацистов, не в реке или в душе, а в собственной нацисткой крови, резать и расчленять на куски, выпускать наружу потроха, забивать сапогами и давать щелчки по носу, чтобы вселить в еще оставшихся в живых членов банды животный ужас. Чтобы они просыпались по ночам в холодном, липком, вонючем поту, от которого даже антиперспирант «Gillette» не спасал бы, и писались, писались, писались от страха. И чтобы потом их и еще тошнило.

Дабы добиться выполнения этой цели, Альдо ставит своих подручных на счетчик, теперь каждый боец должен лично ему не меньше сотни нацистских скальпов. Отряд забрасывают во Францию, где бойцы маскируются под крестьян, ибо не только по-немецки или по-французски говорить не умеют, а и на английском изъясняются с трудом. Славные парни начинает действовать, зверски убивая нацистов, в основном, патрульных, постовых и конюхов.

Главарь нацистов впадает в ярость, его бандиты начинают плохо спать по ночам и писаться, чистых простыней катастрофически не хватает. К тому же, Гитлер крайне оскорблен, так как воспаленные мозги многих его сообщников выбивает напрочь бейсбольной битой сержант Дони Донновец по кличке Еврей-Медведь, а Гитлер не любит ни медведей, ни евреев. У немногих же оставленных в живых лейтенант Альдо, прозванный Апачи, вырезает на лбу огромным ножичком нацистский знак.

Гитлер требует выследить «Бесславных ублюдков», раздеть догола, повесить на Эйфелевой башне, спустить в канализацию с нечистотами, и накормить ими крыс, а крыс потом расстрелять.

Однако это не так просто сделать, «Ублюдки» запугали всю Францию, вернее, всех бандитов нацистов, бесчинствующих во Франции. Ведь в отряде одни прожженные сержанты, к тому же он разросся, теперь «Ублюдков» уже десять человек, ибо к восьми евреям во главе с лейтенантом Альдо присоединился немецкий сержант-маньяк Хуго Штиглиц (не путать со Штирлицем). Его отхлестали кнутом свои собратья по банде за чрезмерное мягкосердечие, он отказался отбирать у крошки Мэри ее овечку.

В отместку Хуго своими руками зарезал, задушил, закусал и зацеловал до смерти 13 офицеров-гестаповцев (гестаповцами в банде Гитлера называли особо отличившихся нацистов). От смерти Штиглица спас отряд ублюдков.

Глава третья. Немецкий вечер в Париже

Пока бесславные, но славные ублюдки орошают нацисткой кровью поля и леса Франции, Шошанна Дрейфус, неплохо устроилась в Париже. Здесь она живет уже четыре года. Шошанне, теперь ее зовут очень по-французски – Эммануэль Минье, удалось, правда, непонятно каким образом, стать владельцем большого кинотеатра. Она крутит для немцев фильмы, а один из них путается закрутить ее. Однако Шошанна не сдается, во-первых, она не любит нацистов, а во-вторых, она любит своего кинооператора-негра (ну какой же американский фильм без них) Марселя.

Вскоре выясняется, что взалкавший тело Шошанны бандито-нацист Фридрих Цолер, не простой человек, он нацистский герой, убивший из снайперской винтовки 300 американских солдат, когда те, по одному выползали из пивного бара. К тому же он по просьбе Геббельса (личный проповедник-пропагандист Гитлера, распространяющий лживые проповеди о великой пользе нацистов), снялся в фильме «Герой нации».

Фридрих в надежде произвести на Шошанну впечатление и получить открытый доступ к ее телу, знакомит последнюю с Геббельсом и предлагает провести премьеру фильма в ее кинотеатре. Охрану кинотеатра во время демонстрации премьеры должен обеспечить лично полковник Ганс Ланда. Более того, на просмотр должен прибыть сам Гитлер и все его ближайшие пособники.

Шошанна решает сжечь кинотеатр вместе со всей бандой. Для этой цели она собирается использовать коллекцию зажигательных старых фильмов, зажигательных в прямом смысле этого слова, ибо старая пленка горит сильнее напалма.

О приезде Гитлера на премьеру во Францию узнают британские евреи и посылают в эту страну шпиона-кинокритика, чтобы провернуть операцию «Кино» (с ударением на первом слоге, для конспирации). Он должен либо взорвать с помощью отряда «Бесславных ублюдков» кинотеатр, либо, если не получится, написать на фильм «Герой нации» убийственную рецензию.

Однако во время встречи в конспиративном кабаке с двойным агентом Бриджит фон Хаммерсмарк, бездарный британский агент засыпался, так как говорил с сильным акцентом, и, что еще хуже, не сумел правильно показать по-нацистки жест «Фак офф», на чем и прогорел.

Сама Бриджит фон Хаммерсмарк бежит из кабака, но теряет во время бегства туфельку. Удастся ли теперь накрыть сразу всю бандитскую малину нацистов? Сожжет ли Шошшана всех руководителей банды, взорвет ли их лейтенант Апачи, предварительно сняв скальп с Гитлера, опознает ли Ганс Ланда по потерянной во время бегства туфельке золушку Бриджит фон Хаммерсмарк? Об этом я вам рассказывать не стану, чтобы не раскрывать сюжет сего шедевра и не портить впечатление от его просмотра.

Отдельно еще отмечу, что кровожадных зрителей впечатлят поданные крупным планом кадры отбивания головы бейсбольной битой, сование пальца недоверчивого Альдо Апачи в рану нацисткой актрисы, перешедшей на сторону британских евреев, обстоятельное вырезание на лбу у бандитов нацистских знаков, отстреливание нацистских яиц и пятиминутное удушение руками одной кинодивы.

Лично мне понравилась сцена в пятой главе сего киноповествования, под названием. «Месть крупным планом...» Там показывается длительная процедура нанесения Шошшаной Дрейфус на себя боевой раскраски, показывается медленно, со вкусом и расстановкой, со всем подробностями и мелкими деталями.

Внимание! Далее идет спойлер!!!

Для тех, кто все же хочет узнать концовку фильма «Бесславные ублюдки», рекомендую вспомнить песню из фильма «Формула любви» Марка Захарова. Вот эту: «Уно, уно, уно ун моменто» («А его бедная девушка ждала на берегу. Ждала-ждала, пока не дождалась. В общем, все… (ну почти все)).

Вердикт: Даже попкорн не спасает это кино.

P.S. Меня не смущали ни альтернативное видение истории, ни Гитлер, просящий жвачку у охраны, ни черный, местами, юмор, ни смакование сцен насилия, все это может иметь место, если снято талантливо и со смыслом.

Однако то, что я увидел, это совершенно неудачное смешение нескольких жанров, в попытке слепить, что-то свое, революционно-тарантиновское. При этом, когда я читаю восхищенные отзывы ряда критиков о фильме «Бесславные ублюдки», я почти убежден, что если бы этот фильм им показали, как картину, снятую малоизвестным режиссером, они бы долго плевались и называли сей шедевр неудавшимся опусом.

Приведу здесь для равновесия одну из цитат почитателя таланта Квентина Тарантино: «Это может прозвучать как каламбур, но Квентин Тарантино в последние пять лет производил впечатление не столь режиссера, сколь работника видеопроката. Словно неофит, дорвавшийся до заветного целлулоида, он изводил километры кинопленки на скромные признания в любви к отдельно взятым жанрам: дилогия «Убить Билла» надрывно пела о трепетном отношении мэтра к лязгу самурайских мечей из азиатской классики… Наверное, глупо будет отрицать, что все эти симпатичные тематические дифирамбы походили в большей мере на творения тарантиновских эпигонов, нежели на самого мэтра. Тем не менее, критика бережно оправдывала каждый новый опус режиссера, похоже, руководствуясь той мыслью, что любого революционера рано или поздно ждет неизбежное смирение».

P.S. 2. Как говорится, на вкус и цвет друзей йок. Кому-то нравится квадрат Малевича, кто-то восхищается волшебством заката.