Почему наши учителя так боятся критики?

В формуле «Вы вредите своим детям, когда критикуете учителей» звучит открытое обвинение родителей («вы вредите») в любой критике любого учителя, как вредоносном для его ребенка действии. В этой же формуле можно усмотреть и скрытое предостережение (угрозу) от какой-либо, потому что речь идет о причинении этого самого вреда «своим детям»!

Эта статья - отклик на материал «Вы вредите своим детям, когда критикуете учителей».

Вреда не учителям, не педагогическому процессу, не воспитанию, не каким-то общественным ценностям - а именно «СВОИМ ДЕТЯМ»! В условиях современного языка, как его сегодня употребляет и как слышит подавляющее большинство российских граждан, имеющего дела с их лексикой «зоны», подобная формулировка звучит слишком направленно и недвусмысленно. Кто же после этого захочет после этого «вредить своим детям»? Отсюда формула счастья и благополучия для наших детей выводится легко: «Не критикуя учителей, вы не вредите своим детям». Или еще яснее: «Не хочешь неприятностей своему ребенку, сиди и молчи!».

Авторам формулы должно было прийти в голову, что мы живем в стране поголовной грамотности, и все мы были учениками, и у каждого из нас были учителя.

И у нас есть огромный опыт отношений со школой и учителями. Как бы мы не относились к школе и учителям, остаться вне оценок действий учителя, в том числе и критических оценок, невозможно. Критиковать - это нормально. Другое дело, как, кем и с какой целью ведется критика и даются такие оценки. Родители имеют полное право давать оценку действиям учителей хотя бы потому, что, приводя в школу своего ребенка, родители тем самым выражают доверие учителю и разрешают ему общение со своим ребенком в рамках законодательства, регулирующие как правовые, так и морально-этические нормы и границы такого общения.

Чаще всего учителя с этим бывают несогласны и настаивают на том, что у них в период обучения в школе больше прав на ребенка, чем у родителей.

Такой тип учителя самый распространенный. Он был сформирован советской педагогикой, целью которой было прежде всего воспитание (или привитие) навыков полной управляемости будущего «человека-винтика» и повиновения начальнику, управляющему как бы от имени большинства. Учитель в советской школе и был прототипом «начальника» с широкими полномочиями, и родители не могли (если сами не были уже реальными начальниками) по большому счету открыто выражать свое критическое мнение об учителе. Отчасти из этой советской традиции и вырастает, как мне кажется, сама постановка вопроса «Вы вредите своим детям, когда критикуете учителей».

При советской власти подобная дискуссия закончилась бы не начавшись, никому из родительских масс не было дозволено вообще эту тему обсуждать открыто, т.к. в ней была политика государства. Да и условий и технических средств для ее проведения не было. Где было обсуждать? Неужели на страницах официальной «Учительской газеты»? Конечно там были дежурные статьи на разные темы, но они не ставили своей целью корректировку позиции школы на приближение к семье. Задача ставилась на подчинение государству семьи в том числе и через ребенка, через школу, как общественный институт. В прессе приводились лишь положительные примеры из педагогической практики. И критика со стороны родителей не имела места.

Зато я помню как мощно с размахом, проводилась работа учителей (классных руководителей) с родителями.

Она стала настолько типичной для советской школы, что не будь этой практики, не возник бы никогда и киножурнал «Ералаш», для которого это тема была, что называется, «началообразующей». Учителя явно перестарались. Вообразив, что на ученика Петю у них прав больше чем у петиных родителей, они довели эту «работу» до абсурда. И ведь критики учителей тогда не было. Петины родители слушали молча все, что говорил учитель, краснели, потели, извинялись перед учителем, обещали исправиться и прочее и... с подачи учителя применяли дома насилие к Пете кто как умел. Учителям, было важно, чтобы родители «принимали меры». Именно перспективой родительской расправы и манипулировали некоторые учителя на уроках.

При этом учитель оставался всегда в стороне от вызванных им последствий родительского воспитания, если оно приводило к отрицательному результату.

И такая практика учителя, как инициатора, провокатора семейного насилия, не только не критиковалась, но и не обсуждалась вообще. Какая критика учителя могла быть в такой обстановке? Да родители старались не конфликтовать с учителем. Чувствовали, что учитель зашел «далеко», иные тихонько дома, так чтобы не слышали дети, кто с растерянностью, кто с возмущением делились мнением. Но на этом все и заканчивалось. Я и сам боялся спорить с учителями, когда мои дети ходили в школу. Рвение некоторых учителей иногда заходило так далеко, что мне казалось, что я уже не имею никаких прав на своего ребенка, потому что их лишила меня классная руководитель моей старшей дочери.

Однажды моя дочь на открытом уроке физкультуры упала, не преодолев препятствие, потеряла сознание.

Но ее не только не отправили к врачу или домой, но через урок заставили остаться на уборку территории школы, несмотря на травму. Я, случайно идя в тот день мимо школы, увидел мою дочь в окружении девчонок, поддерживающих ее, готовую упасть, с посиневшим лицом и совковой лопатой в руках.

Она увидела меня, но боялась ко мне подойти, т.к. радом стояла с невозмутимым лицом ее классная руководитель и делала вид, что ничего не происходит. Я подошел и буквально вырвал дочь из этого мероприятия, отвел домой. При этом классная мне в след кричала, что я поступаю самоуправно, что проходит показательная уборка территории, и это важно для школы т.к. у них комиссия. Эта учительница была женой директора школы. Она тоже была вне критики. Потом она с мужем перебралась в Красноярск на повышение.

Я считаю, что учителей нужно критиковать и давать им оценку тоже важно, т.к. слишком велика цена их ошибок.

Все написанное здесь мной неправильно будет воспринимать как предвзятое отношение к замечательной миссии учителя. Но так поставлен вопрос инициаторами темы и хозяевами сайта, что приходится отвечать в заданной ими плоскости.

Среди моих учителей были разные люди. Были лентяи и болтуны, и мы - ученики - это знали. Были хитрецы и лжецы, мы - ученики - это знали. Были красивые и умные, и мы их любили. Но были и редкие учителя-подвижники, замечательные люди, творцы. И мы это чувствовали, и они-то нас и учили! Их я помню с благодарностью. Все они были разными, но у всех их были замечательные человеческие качества, которые органично дополнялись навыками учительской профессии. Именно они наполняли профессию учителя теплом человеческих отношений, они создавали неповторимую атмосферу творческого азарта, не проходящего в течение многих лет подлинного интереса к своему предмету, как составной части жизненного опыта.

Я приводил своих детей в школу с надеждой, что им, так же как и мне повстречаются такие же замечательные люди, какими были большая часть из моих.

И надо сказать, что я в этом не ошибся. Человек на учительском месте перед классом и у школьной доски, если он наделен изначально культурой, душой и любовью, никогда не станет функцией, формальным передаточным звеном информации учебного пособия. Должны быть и наверняка есть такие учителя и сейчас. Они есть всегда независимо от политических условий. Но их немного. И они, кстати, критики не боятся. И их тоже мы не должны бояться - они детям не навредят. Боятся критики и представляют опасность для детей люди с низкими моральными и профессиональными качествами, но они представляют опасность для наших детей и в том случае, если их не критиковать вовсе. У них есть педагогическое образование, диплом, учебные планы, методические разработки - весь набор формальных признаков.

Но это единственное что есть - форма, оболочка. А что там внутри?

Однажды в разговоре со мной, завуч одной из школ, молодая женщина лет 27, желая показать на какой научной базе выстроены ее занятия с детьми начальных классов, заявила, что она применяет приемы освоения детьми любых сложных и недоступных в обычной жизни ощущений, включая смерть человека. И добавила, что в ее тренинге дети погружаются в состояние смерти, и потом рассказывают ей что они чувствовали. Когда я заметил, что это страшно, она с важным видом согласилась, но при этом добавила, что зато дети уже хорошо осваивают это понятие. Когда я сказал ей, что это опасно для детей, она тут же прервала разговор и удалилась. Может быть, я ее не так понял, но мне кажется, что такой учитель опасен для детей.

Но вернусь на 30 лет назад. Директор школы, в которой я учился, и которого любила вся школа, вообще не имел педагогического образования.

Он уроков почти не вел. Говорили, что он географ, и я его пару раз видел с указкой из кабинета географии. Его за какую-то провинность разжаловали из райкома партии в директора школы. Но он был всегда на виду, он создавал атмосферу интересной и наполненной смыслом школьной жизни. Он был маленького роста, голос у него был с фальцетом, но зато глаза его были живыми и в них была заметна неистощимая добрая жизненная энергия, он имел энергичные и волевые, но по-доброму волевые, черты рта и подбородка, жесты его были продолжением жизнерадостного и доброго характера. Когда я учился в школе не было микрофонов, и на линейках хоть на улице, хоть в зале, мы слушали нашего директора и слышали его из любой точки. Не встречал больше никогда похожего на него человека. Его звали Аркадий Дмитриевич Коблов. И в отличие от молодого завуча, котором я говорил чуть выше, каждый день во всем, что мы видели в нем и его школе - это ощущения жизни, радости жизни, ее непрерывности как основного и единственного состояния человека! Вот вам и вся разница.

Может быть, мое изложение покажется непоследовательным и противоречивым, но я пишу то, что видел собственными глазами и о чем впоследствии думал не раз. Исчерпав сказанное, заявляю:

• критика учителя, как и критика всего, что происходит в системе образования, необходима;
• критика процессов всех звеньев системы образования должна стать нормой общества;
• общество, создавая систему обучения и воспитания своих детей, имеет на это не только полное право, но и обязано это делать;
• с помощью системы образования мы формируем будущее наших детей, их способность жить в этом будущем полноценной жизнью и обеспечивать этот процесс непрерывно и последовательно на любой отдаленный отрезок времени;
• иначе мы разбредемся во времени и потеряем друг друга навсегда.