Ходорковский - четыре месяца в зале № 7

Ровно четыре месяца назад – 31 марта 2009 года — Хамовнический райсуд приступил к рассмотрению по существу второго уголовного дела Ходорковского-Лебедева, а Валерий Алексеевич Лахтин и ныне там – читает.

Сегодня в 10.00 продолжили оглашать 144 том. В течение часа никем не останавливаемый прокурор озвучивал договоры купли-продажи нефти между ЮКОСом и «Самаранефтегазом» за 1999 год, акты приема-передачи нефти.

После того, как отзвучал этот корпус документов, поднялся адвокат Алексей Мирошниченко: «Договоры оглашены частично, о чем не было сделано оговорки. Во всех случаях указывался только предмет договора, количество, цена, а также срок, больше ничего. Что касается актов приема-передачи, то ни в одном случае не была указана дата, хотя даты там есть».

Часовой монолог Валерия Лахтина не оставил без комментариев и Платон Лебедев: «Все эти договоры содержат ссылку на Генеральное соглашение № Ю 21/610 от 31 июля 1996 года».

Далее Валерий Лахтин огласил мониторинг средних рыночных цен на нефть для реализации по России (мониторинг был выполнен Информационно-Аналитическим центром «Кортес»). Платон Лебедев попросил обозреть документ. «Начиная с 266 листа, обратите внимание, что данная бумажка никем не подписана вовсе», — отметил он. Валерий Лахтин, совершенно не спешивший забирать том обратно, в итоге так и дождался, что секретарь сама принесла ему его чтение.

В 11.45 перешли к 145 тому. Вереница договоров купли-продажи и актов приема-передачи потянулась дальше. Теперь нефть у «Самаранефтегаза» покупали ООО «Ратибор», ООО «Ю-Мордовия» и т.п.

«На листе 25 в пункте 3.4. видно, что расчеты за нефть осуществляются путем 90-процентной предварительной оплаты. А вот, Ваша честь, на листе 29 пункт 3.4 разглядеть нельзя. Версий я пока строить не собираюсь, но отметьте это, пожалуйста», — выступил Платон Лебедев.

Валерий Лахтин перешел к договорам, где одним из контрагентов выступал «Юганскнефтегаз». Дослушав подборку документов про «Юганскнефтегаз», слово взял Михаил Ходорковский. Его выступление касалось любого и каждого договора: «Прошу обратить внимание на пункт 2.1.: “переход права собственности на товарную нефть, добытую в составе углеводородного сырья происходит на устье каждой конкретной скважины”. Дальше ремарка. При этом владение и пользование остается за потерпевшим. Это важно. Второе. Договора все заключены до появления самой продукции у потерпевшего. Это тоже важно. И третье, на что прошу обратить внимание. Очень интересный для нашего обвинения пункт по поводу хищения с 90-процентной предварительной оплатой. То, на что я обратил внимание, очень важно, если сторона обвинение все-таки найдет время и почитает Гражданский кодекс».

Затем (видимо, для закрепления пройденного) Платон Лебедев перечислил все листы договоров, на которых говорилось о 90-процентной предоплате. Красноречивых листов набралось пять штук.

«Поскольку с 48 листа начинаются договоры между «Юганскнефтегазом» и «Ю-Мордовией», — продолжил Платон Лебедев, — прошу не забывать, что речь идет об обществах, на сто процентов принадлежащих компании ЮКОС». В подтверждение того, что он этого, конечно, не забывает, Виктор Данилкин несколько раз кивнул головой.

Вскоре Валерий Лахтин добрался до договоров между ООО «Эвойл» (покупатель) и ОАО «Томскнефть» ВНК (продавец). Когда была подведена черта и под этими документами, поднявшийся Михаил Ходорковский поинтересовался у председательствующего, не читал ли он вчерашнее интервью главы СКП Александра Бастрыкина. Судья признался, что интервью не читал, но поинтересовался, где оно было опубликовано. «А вот в «Ведомостях» вчерашних, — сориентировал председательствующего Михаил Ходорковский. – Идеально сублимировал суть обвинений. Я об этом не зря упоминаю, я сейчас буду обращать внимание…»

Затем Михаил Ходорковский попросил открыть на расположенном перед ним мониторе любой из типовых договоров и начал, что называется, «обращать внимание». Для начала подсудимый процитировал г-на Бастрыкина, который заявил, что члены организованной группы (основные акционеры и менеджеры ЮКОСа) действовали от имени руководителей российских подставных компаний. «Прошу обратить ваше внимание, что договор от имени компании «Эвойл» заключает директор Кучушева», — говорил Михаил Ходорковский, отмечая, что и подпись покупателя, на которую в тот момент смотрел председательствующий, тоже расшифрована как «Кучушева». «Я хотел обратить внимание, что от имени Кучушевой подписывает, вроде, Кучушева», — был ироничен Михаил Ходорковский.

Затем обвиняемый продолжил говорить о другом: «Согласно пункту 2.1. переход права собственности происходит на устье конкретной скважины. Ну, а дальше (и это очевидно из этого же пункта) она остается во владении потерпевших. Это к тому, почему они с местом изъятия определиться не могут».

«И, наконец, пункт 3.4., — заканчивал свое выступление Ходорковский, — Это 60% предварительной оплаты. Это к слову о безвозмездности».

Несколько слов о безвозмездности (а это необходимый признак хищения) добавил и Платон Лебедев: «В итоге потерпевший получил 26 миллиардов рублей, из них 16 миллиардов предоплаты. Безвозмездно».

На этом судья распустил зал № 7 на обед.

В перерыве адвокат Вадим Клювгант делился с журналистами своим прочтением интервью г-на Бастрыкина: «Во-первых, господин Бастрыкин разъяснил предъявленное обвинение.

Он сделал то, чего мы не могли в процессе добиться от прокуроров несколько месяцев. Как он его разъяснил, и как это разъяснение соотносится с законом, это тема отдельного разговора, и он еще впереди. Второе. Он официально признал, что расследование тех обстоятельств, по которым сейчас Ходорковский и Лебедев преданы суду, в настоящее время проводится Главным следственным управлением СКП. Это то самое тайное параллельное следствие, о котором мы твердили несколько лет и не были услышаны. Сейчас это нашло подтверждение из уст высшего должностного лица следственных органов. Я подчеркиваю, он сказал, что расследуются обстоятельства хищения нефти. Именно по этим обстоятельствам предъявлено обвинение Ходорковскому и Лебедеву, и сейчас суд рассматривает это дело. Каким образом можно отправлять в суд дело, если эти обстоятельства еще являются предметом расследования, это вопрос вопиющий, он повисает в воздухе, но значим сам факт подтверждения этого из уст г-на Бастрыкина. И третий момент. Бастрыкин указал на виновных лиц в совершении этих, по его мнению, преступных действий с нефтью. Он так и сказал: виновные в этом лица. Понятно, что виновным может назвать только суд, и главный следователь страны, доктор юридических наук, профессор этого не знать не должен. Но есть и еще одно показательное обстоятельство: среди виновных, по его мнению, лиц Бастрыкин назвал лиц, которые сейчас скрываются, которые, по их мнению, находятся в розыске, но там нет ни Ходорковского, ни Лебедева.

После обеда прокурор продолжил читать договоры. Платон Лебедев «намекал», что
в момент заключения многих из них, он уже находился под стражей. Кроме того, обвиняемый указывал, что Валерий Лахтин неправильно оглашает наименования договоров, забывает говорить, что «это все ксерокопии, и некоторые просто нечитаемые».

«Ваша честь, копии достаточно отчетливо просматриваются и читаются мною», — заверил председательствующего поднявшийся прокурор.

«Ваша честь, я потом покажу, что у них читается», — пообещал Платон Лебедев.

Очередной документ прокурор вновь снабдил некоторой преамбулой «от себя». Отделять прокурорскую оценку от фактов взялся Платон Лебедев: «Этим договором, в частности, как он сказал, подтверждается хищение Лебедевым и Ходорковским нефти в мае 2001 года. Теперь, Ваша честь, давайте посмотрим, что написано в пункте 2.1. данного договора. Здесь написано, что продавец является собственником всего объема товарной нефти, в ИЮНЕ 2001 года передаст товарную нефть . Таким образом, Ваша честь, этот договор к маю 2001 года не имеет никакого отношения. Вот так, Ваша честь, в совокупности они всегда оценивают доказательства».

Михаил Ходорковский к прокурорским словам тоже отнесся серьезно: «Я готов к тому, что господин Лахтин себя поправит и скажет, что договор, подписанный в мае, свидетельствует о том, что мы похитили в июне. Или он сохранит свою позицию, что договор, подписанный в мае, свидетельствует о том, что мы похитили в мае». Михаил Ходорковский выразил надежду, что прокурор выберет «какую-нибудь из двух этих позиций».

Но Валерий Лахтин на провокации не поддался — и ничего по поводу «мая-июня» объяснять не стал.

Ближе к вечеру вновь зашла речь о дисках с «прослушкой». Напомним, что 24 июля обвинение огласило расшифровки нескольких бесед Гололобова и Бахминой, после чего защита ходатайствовала о приобщении дисков с «прослушкой» к материалам дела. Однако судья сначала решил узнать судьбу дисков, вполне допуская, что они могут быть даже уничтожены. Сегодня Валерия Лахтина попросили подвести итог под недельным розыском дисков. Но прокурор лишь смог пообещать судье, что к понедельнику ясности в этом вопросе будет больше (очевидно, что сейчас в этом вопросе ясности нет никакой).

Затем Платон Лебедев заявил третье ходатайство о проведении судебной экспертизы (экспертиза понадобилась, потому что следователи никак не могут, правильно сложив три числа, установить суммарный объем производства нефти нефтедобывающими «дочками» ЮКОСа в 2003 году). Кроме того, обвиняемый попросил провести экспертизу и в отношении объемов производства нефти компанией «Томскнефть» за 1999 год. Ранее Лебедев отмечал, что обвинение сфальсифицировало (завысило) этот объем «приблизительно в 3 раза».

Михаил Ходорковский ходатайство поддержал, призвав председательствующего не откладывать вопросы, связанные с проведением экспертиз, в долгий ящик. Если не заниматься экспертизами постепенно, то потом, по мнению Михаила Ходорковского, это может создать большие проблемы: «Если вы примете решение о проведении экспертиз тогда, мы очень опасаемся, что перерыв, который вам придется объявлять в судебном заседании, он потребует нашего содержания в тюрьме еще на очень продолжительное время, а нам, естественно, этого не хочется. Мы просим принимать решение в данный момент».

В конце своего выступления Михаил Ходорковский тоже вспомнил о «Томскнефти»: «Нестыковка в 20 млн тонн только по одному году, Ваша честь, это по-моему, многовато, даже для такого крупного процесса, как этот».

«В понедельник собираемся в 10.30», — завершил эту рабочую неделю Виктор Данилкин. Задушевность прощания поставила председательствующего в один ряд с профессором, который на несколько дней расстается со своей семинарской группой. Но конвой про 10.30, конечно, услышал тоже.