Быть правозащитником в России крайне опасно

На минувшей неделе погиб карельский правозащитник Андрей Кулагин. Незадолго до этого была похищена и убита сотрудница центра «Мемориал» Наталья Эстемирова. Буквально на днях в подмосковных Химках совершено покушение на руководителя местного общественного движения «Против коррупции, обмана и бесчестья» Альберта Пчелинцева, которому выстрелили в лицо. Это факты вопиющие, громкие.

Между тем правозащитная повседневность – это нередко преследования, угрозы, избиения. Тревожит то, что все это происходит в то время, когда власти вновь активно заговорили о ценностях гражданского общества. На деле быть правозащитником в России крайне опасно.

Правозащитники признают: в их отношениях с властью определенно происходят положительные сдвиги. Как рассказала «НИ» председатель Совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Элла Памфилова, ситуация стала меняться в лучшую сторону. Она считает, что это произошло после апрельской встречи президента и правозащитников, после которой Дмитрий Медведев внес смягчающие поправки в закон «О некоммерческих организациях».

Директор Московского бюро по правам человека, член Общественной палаты РФ Александр Брод приводит в пример и другие позитивные тенденции. «Исчезла шпиономания в отношении правозащитных организаций, о которых прежде говорили как о «пятой колонне», финансируемой зарубежными фондами для проведения «оранжевой революции», – рассказал он «НИ». – Создан совет по правам человека при президенте, и туда вошли оппозиционно настроенные правозащитники. Реформируется закон об НКО, который несколько лет назад изгадили и довели до абсурда. Четвертый год НКО оказывается господдержка, а при министерствах, ведомствах, на региональном уровне создаются общественные советы и система общественного контроля». Однако все это происходит на самом высоком государственном уровне. Те же, кто реально защищает права конкретных людей, работают «внизу», а там все значительно сложнее и подчас непригляднее.

…Тело руководителя межрегиональной общественной организации «Справедливость» Андрея Кулагина было найдено 22 июля под Петрозаводском. При жизни он активно отстаивал права заключенных, выступал за гуманизацию условий их содержания. Его гибель – это, к сожалению, далеко не первый подобный случай. Незадолго до этого 15 июля в центре Грозного была похищена сотрудница правозащитного центра «Мемориал» Наталья Эстемирова, в тот же день ее тело было обнаружено в Ингушетии. Два года назад в Назрани был похищен председатель «Мемориала» Олег Орлов, а также съемочная группа «РЕН-ТВ». Мужчин вывезли в поле и жестоко избили. Кто это сделал, так до сих пор и не выяснено. Да, Кавказ – это вообще очень опасно. Однако и в столице правозащитники гибнут. Самым громким преступлением стало январское убийство в самом центре Москвы адвоката Станислава Маркелова и студентки 5-го курса факультета журналистики МГУ, внештатной сотрудницы «Новой газеты» Анастасии Бабуровой. Станислав Маркелов, как известно, занимался делами, связанными с военными преступлениями, правозащитной, экологической и воинской тематикой.

Трудно назвать все это частными, единичными трагедиями, особенно если учесть, сколько было случаев избиений, нападений, угроз в адрес правозащитников, к счастью, с более «счастливым» исходом. Так, 31 марта на пороге своего дома был жестоко избит лидер общероссийского движения «За права человека» Лев Пономарев. Чуть раньше, в феврале, вскоре после убийства Станислава Маркелова, заместитель директора информационно-аналитического центра «Сова», занимающегося мониторингом националистических проявлений, Галина Кожевникова по электронной почте получила письмо. Правозащитнице сообщили, что ее «чрезмерная активность по насаждению антифашизма порядком поднадоела». «Пора бы вам наконец замолчать», – советовали авторы письма.

В Интернете публикуются списки «врагов народа» с указанием адресов правозащитников. В окружении Альберта Пчелинцева, которому в минувшую субботу вечером неизвестные выстрелили в лицо из травматического пистолета, рассказывают, что ему неоднократно угрожали, обещая «заткнуть рот». «В России опасно заниматься правозащитной деятельностью, – сообщил «НИ» член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев. – И надо сказать, что так было всегда. Но сейчас те люди, которые совершают убийства, чувствуют, что правозащитники не в чести у власти и им это может сойти с рук».

Однако не только от киллеров исходит угроза. «Если в регионах хотят расправиться с правозащитной организацией, ее могут легко задушить путем самых различных проверок, начиная от проверки компьютерного оборудования до санитарной проверки, налоговой и так далее», – рассказал Александр Брод. Свежайший пример такого рода – на прошлой неделе в офисах двух казанских организаций прошли обыски: в ассоциации «Агора» и Казанском правозащитном центре. В МВД Татарстана имеется информация о внесении ими заведомо ложных сведений в налоговые декларации в 2006–2009 годах. Как знать, возможно, какие-то нарушения и были, но, как напомнил «НИ» Лев Пономарев, в прошлом году подобной проверке подвергся петербургский офис «Мемориала» и суд впоследствии признал ее незаконной. По мнению г-на Пономарева, такого рода «спецоперации» против правозащитников стали проводиться чаще. Мало того, он считает, что в России «действует система тотального политического сыска» и это выражается в том, что тысячи гражданских активистов взяты под наблюдение и внесены в базы. «Называется это сторожевой контроль», – пояснил г-н Пономарев.

Гражданских активистов, утверждает он, останавливают, когда они передвигаются по стране, и проводят с ними профилактические беседы. Г-н Пономарев сталкивался с этим лично и знает, о чем говорит. «Год назад я летел в Минводы с женой, – вспоминает правозащитник. – Когда мы выходили из самолета, всех мужчин попросили показать паспорта. Я ничего не заподозрил, но, как только я показал свой паспорт, тут же остальных проверять перестали, а меня отвели в отделение милиции. С меня пытались взять объяснение, в связи с чем я прилетел на Кавказ. Милиционер мне говорил: вы не волнуйтесь, мы вас сейчас опросим, составим протокол. Я поднял скандал, и меня в итоге отпустили. Потом я написал уполномоченному по правам человека при президенте РФ Владимиру Лукину, он написал в Минводы, и передо мной извинились». Однако, отмечает правозащитник, это перед ним, известным в стране человеком, извинились, а чего ждать тем, кого без всяких причин ежедневно допрашивают на вокзалах и в аэропортах?

Не менее сложно работать у нас и иностранным правозащитникам. Как рассказал «НИ» директор представительства международной организации Amnesty International в России Сергей Никитин, им постоянно приходится сталкиваться с какими-то мелкими, но в то же время весьма ощутимыми препятствиями в работе. «Например, у нас есть одна иностранная сотрудница, которая имеет разрешение на работу в РФ, то есть трудится на совершенно законных основаниях, – рассказал он. – Но ее не раз останавливали и обвиняли в нарушении визового режима. Нам приходилось через суды доказывать, что она ничего не нарушала, нам это всегда удавалось без проблем, но это очень отвлекает от работы». Нелегко въехать в РФ из других стран по приглашению московского офиса Amnesty International. «Люди приезжали по деловым визам, по приглашению, то есть на абсолютно законных основаниях, и всякий раз их останавливали в аэропорту, – рассказал г-н Никитин. – С ними проводили какие-то беседы, им задавали вопросы. Не понимаю, зачем это».

Словом, на верхних этажах отношения государства и активистов гражданского общества налаживаются, но на нижних все остается по-прежнему, если не становится хуже.