Очередной кризис \"Правого дела\"

О причинах очередного кризиса «Правого дела» с неучастием в московских выборах сказано все, что можно, однако значение фактического коллапса единственной в стране правой партии, по-моему, еще не осознается. Что там именно было – для широкой публики секрет, но в какой-то момент сообщалось, что партия не сумела договориться с собственным московским отделением, где уж там с «Яблоком». Когда праводельцы долго не могли найти лидера для этого отделения, перебирая самые экзотические кандидатуры после бегства за границу Чичваркина, которого и планировалось назначить, казалось, что ситуации комичнее уже не будет, и это – финал. Но нет, теперь еще веселее.

Констатация получается печальная. Вобрав в себя скандальность позднего СПС, нелепость «Демократической партии» и эфемерность «Гражданской силы», «Правое дело» нашло весьма своеобразную нишу в российской политике: оно стало партией активного бездействия и пассивного сопротивления самой себе, способной в мучительной внутренней борьбе не принимать важнейших решений, партией, полной решимости не идти на выборы, готовой не побеждать.

Вы спросите, откуда столько желчи? Ну, не нравится партия – не пиши о ней, зачем пишешь-то? Проблема в том, что правая идеология, на мой взгляд (и не только мой, конечно), – это единственное, что может вытащить Россию из той дыры, куда она катится и практически уже закатилась. Экономику не спасти, если не вернуться к рыночным принципам, невозможно заменить личную заинтересованность предпринимателя лично жадным чиновником, который сидит на чужом добре. Затея с госкорпорациями, которые держат на плаву убыточные предприятия, представляется все более неудачной. Правая идеология – это как раз когда каждый занимается своим делом: чиновник не лезет в экономику, предприниматель не достигает бизнес-интересов через чиновника, когда рабочий работает на тех условиях, которые ему предложены, или не работает, если условия не подходят. Ни забастовок, ни взяток, ни откатов, ни субсидий предприятиям-банкротам такая система не предполагает.

Характер экономики имеет важное политическое и общественное следствие. Если средний россиянин окончательно превратится в работника убыточного госпредприятия с ничтожной зарплатой и полной зависимостью от воли начальства (в том числе и на выборах: уйти-то некуда, а семью кормить надо), то политическая система продолжит эволюционировать в прежнем направлении, прав будет все меньше.

Гражданская и политическая свобода, в конечном итоге, основаны на том, что у человека есть источник дохода, не зависящий от государства, возможность в любой момент уйти с госпредприятия на частное.

В тот момент, когда функционер близкой к власти партии заталкивает работников предприятия в автобус с целью доставки на избирательный участок для голосования «как надо», то настоящее и будущее всей политической системы и самих этих людей зависят от одного, – плюнут работники в лицо этому функционеру и перейдут на другое место, или покорно поплетутся «выполнять гражданский долг».

Советская власть гоняла своих лояльных граждан на демонстрации целыми стадами – попробуй-ка, не пойди и не поддержи родную партию, – никаких заводов, кроме государственных, нет. Покорялись до самого конца, даже когда к 1991 году совсем перестали кормить, и так бы и перетерпели, наверное, если бы конфликт в элите не развалил Союз. Теперь появляется новая напасть: чувствуя свою безнаказанность по мере построения «государственного капитализма», чиновники будут еще и покрикивать на частные предприятия, так что свободы для маневра будет оставаться все меньше. Без свободной экономики, основанной на частном предпринимательстве, не будет никакого гражданского общества, ни свобод, ни прав. Задушите бизнес социальными даже, например, налогами, ради благих целей, результат все равно окажется тем же.

К чему это я? К тому, что бороться за все это – за восстановление экономики, за сохранение гражданской и политической свободы, – в России взялись лишь забавные персонажи из «Правого дела», их немногочисленные, надо полагать, покровители в администрации президента, а из несистемных, для усиления драматического эффекта, – один лишь Борис Немцов. Чем заняты остальные? «Яблоко» носится с социальным либерализмом, с каким-то розовым проектом, в котором предпринимателям уготована роль дойных коров для социальных программ. Коммунисты призывают к национализации экономики, надеясь вновь когда-нибудь запускать на демонстрации безропотные полуголодные стада. «Единая Россия», за исключением нескольких оставшихся в ней романтиков, вполне поддерживает поглощение экономики чиновниками, поскольку из последних и состоит.

Да и в самом «Правом деле» совсем не все правые. Гозман, например, умудрился заявить, что предпринимателям нужны «сильные профсоюзы». Конечно, и забастовки по каждому поводу необходимы для производственного цикла. С такими лозунгами ему к Анпилову надо, красный флаг на 1 мая нести. В общем, все это печально. По масштабу собранных сил правые похожи на тот женский батальон, который один только и остался с юнкерами охранять Зимний дворец в 1917 году. Последствия предсказуемы.