Вызовы кризиса: в себе и для себя

1. В кризис сложно делать вид, что беспокоиться не о чем. Он предъявил счёт каждой группе стран и каждой стране особо. В России в этом году, по прогнозам, ВВП снизится на 9 с лишним процентов. Это много. Плюс - инфляция, падение биржевых индексов и производства, закрытие предприятий, слабая эффективность антикризисных мер, рост безработицы, цен, нервозности и социальной напряженности. Таковы вызовы, с которыми приходится иметь дело.

Кому? Государству.

И деловому сообществу. И наёмным работникам. И всем прочим.

При этом, вызовы кризиса не отменяют ключевых задач, работа с которыми начата 3, 5, 10 лет назад. Среди них: создание мировой энергетической державы; переход к инновационной экономике; преодоление бедности. Развитие образования. Модернизация армии. Повышение рождаемости. Борьба с коррупцией. Подъём сельского хозяйства. Ипотека. Реформирование социальной сферы. Утверждение суверенных ценностных ориентиров. И так далее...

Длинный список. Его позиции - части одной задачи: развития страны. Неумение их решить грозит отставанием в глобальной конкуренции.

2. Валерий Фадеев, президент Института общественного проектирования и главный редактор «Эксперта», на днях высказался в том смысле, что «Россия может быть либо великой, либо никакой». С ним согласны не все. Но тезис хорош. Тем, что указывает Большую Цель - великую Россию. И её создание требует решения ключевых задач и - главное - большой стратегии.

Без неё, соединяющей локальные планы, проекты и программы, и без их воплощения разговоры о величии звучат как заклинания волшебника.

Но любую разработку и реализацию осуществляет кто-то. По сути, это цепочки взаимосвязанных интеллектуальных продуктов, каждый из которых имеет цену и ясное назначение. В их производстве не обойтись рабочим классом (стремительно теряющим квалификацию). Не обойтись и действующим корпусом инженерных кадров (большая часть которых получила образование в 90-х, когда его качество рухнуло и в начале нулевых, когда его только начали восстанавливать). Ожидать, что лидерство примет класс капиталистов, судя по всему, наивно - он не спешит взять на себя долю обязательств государства перед обществом, как и инвестировать в разработку и внедрение технологических или социальных инноваций. О партиях и НГО и говорить нечего - они, в лучшем случае, танцуют в группе поддержки.

Роль лидера отдана государству. Это оспаривают только радикалы, отрицающие текущий хозяйственно-политический проект, занявшие в обществе место еле заметного меньшинства, чей протест не слышен, а претензии смешны.

Итак - государство. Справится ли оно? Получит ли организованную и солидарную поддержку? Захочет и сумеет ли мобилизовать на участие в Большой Стратегии потребный человеческий ресурс? И будет ли оно «аудиторным» (вы, де, нам показываете успехи, а мы аплодируем) или же содержательным и целенаправленным. Если «да», то, поощряемое государством, такое участие может стать и школой гражданского действия, и, быть может, инкубаторов новых лидеров.

А в первую очередь - полем для дальнейшего становления креативного класса и его превращения из «класса в себе» в «класс для себя и общества».

3. Все инициативы, инновации, стратегии, решения - всё новое -разрабатывают и осуществляют люди.

Люди из креативного класса. Те, кто, действуя, ошибаясь и исправляя ошибки, совершает открытия - придумывает и воплощает новое. И так капитализируется. Финансово и социально.

О них говорит социолог Ричард Флорида. Эту тему упорно обсуждает публицист Андрей Колесников. Об этом пишет в статье «Время креативного класса» губернатор Дмитрий Зеленин. Указывая, что сегодня путь к величию лежит не через энергоносители, финансы и авианосцы, но через «креативное превосходство, создание интеллектуальной империи, формирующей новое качество жизни, под которое будет подстраиваться Человечество». Он приводит в пример США. И справедливо, ведь они, несмотря на кризис, движутся именно в этом направлении, вовсю (и с прибылью!) используя энергию своего 35-миллионного креативного класса. И уходят всё дальше, захватывая качественно иное пространство доминирования. И хотя без промышленности и точных бомб пока не обойтись, индустриальная/постиндустриальная и военная мощь - это лишь вспомогательные факторы глобальной концептуальной власти.

Они стремятся культурно присоединить мир. К ситуации, когда их можно будет атаковать, и даже нанести ущерб, но - не победить. А потом снизится и вероятность атак. Ведь большая часть человечества заживёт по их правилам. Кто тогда атакует - фрики, которых так легко нейтрализовать?

Означает ли это безраздельный контроль, осуществляемый «холодными методами» и если надо, легко облекаемый в ризы либеральной демократии? Возможно. Преодолима ли эта безраздельность? Возможно. Но это означает соперничество с её носителем. А оно состоятельно, если соперник находит способ взять свою долю такой же глобальной власти.

4. Недавно политолог Олег Матвейчев размышлял в журнале «Со-Общение»: как сделать русскую мысль прибыльным товаром, несущим на себе наши ценности, смыслы и идеалы. Такой продукт по стратегической значимости не уступал бы нефти. Франция и Германия сделали это. Чем мы хуже?

Что говорить - красивый ход, резонный вопрос. Но думается, сперва русской мысли надо занять адекватные позиции на внутреннем рынке, взяв место в верхней части ценовой шкалы. А её производителю - креативному классу --добиться признания государства в роли союзника в решении задач страны и в борьбе за Большую Цель.

Шанс на это, видимо, есть. Креативный класс России по численности занимает второе место в мире и составляет, по подсчётам Ричарда Флориды, 13 млн человек. Ему, в целом, ещё есть чего желать. Поэтому он не готов работать задёшево, но задорого будет работать хорошо. Ибо ценит хорошее отношение, способен перенимать образцы профессионального поведения и современной деловой культуры. А главное - говорят, он способен к инновациям и умеет придумывать новое. Отчего бы не проверить?

Между тем, долю глобальной концептуальной власти не взять, не вступив в клуб ведущих экономик мира. Поможет ли в этом креативный класс и в своём многообразии - от мастеров управления, политических технологов и композиторов до создателей продвинутых программных продуктов, крутых технологических решений и блогов - поучаствует ли в Большой Стратегии?

Возможно. Но превращение возможности в реальность в его руках лишь отчасти. Союзников выбирает тот, кто решает задачи.