Алхимия Черкизона

Вот интересно: мы говорим о развитии рыночной экономики, а то, чем является рыночная экономика в своем предельном воплощении - Черкизовским рынком - не тонко настраиваем, а закрываем с ОМОНом. Нет ли тут противоречия - политического, философского?

Безусловно, и я не могу оставить без внимания очевидные инвективы против Черкизона. Как то: антисанитария, использования полурабского труда в подпольных цехах и бог знает что еще, что еще скрывается в глубине бывшего бункера Сталина. Но без того, чтобы понять, что первично, а что вторично в нашем государстве, - устройство общественных отношений, в том числе и на верхних этажах системы, или полурабский труд Черкизона и падение отечественной легкой промышленности, - мы вряд ли сумеем адекватно воспринять очередную тоталитарную реакцию. Взять да и закрыть все вещевые рынки во имя оздоровления экономики.

Оставим в стороне как недоказуемые гипотезы, что закрытие Черкизона просто ПРЯЧЕТСЯ в закрытии всех вещевых рынков.

Как, например, чье-то предельно лично негативное отношение к журналистке Наталье Морарь недавно было упрятано в государственный интерес и противодействие антигосударственной деятельности. Рынки не виноваты. Однако государству, которое из арбитра у нас превратилось в одного из предпринимателей, так же легче зарубить вообще всю свободную торговлю в стране, чем, например, публично проявить себя в переделе интересов конкретно в Черкизоне. Не посылать же по-пиратски черную метку Тельману Исмаилову, нагло открывшему в Турции золотую гостиницу Mardan Palace, тем самым до глубины души оскорбившему конспиративно шикующую элиту российских нуворишей? Мог бы, как все, стандартно потратиться на пьянку в Куршевели или на бесплодное купание с борта крейсера \"Аврора\".

Оставим, однако, в стороне большую и грязную политику, а попробуем все-таки поразмышлять об экономических реалиях, как будто бы мы рассматриваем их в лаборатории. Стоило или не стоило к текущим проблемам добавлять марш китайцев на администрацию президента?

Моя версия, что не стоило. Но вспомнил для начала, что, когда экономический кризис начала девяностых накрыл страну, и все остановилось (как, собственно начинает останавливаться и сейчас), то самой прогрессивной и чуть ли не единственной реализацией теоретического либерализма - по мнению и тогдашнего экономического гуру Гавриила Попова - стал закон о свободе торговли. И тогда свобода торговли спасала. Теперь почему-то губит, - очевидная смена вех. Но настолько ли очевидная экономическая альтернатива?

Ведь на самом деле ничего другого по-настоящему либерального мы о том периоде вряд ли и вспомним. В очередной раз оказавшись не в состоянии предложить людям деньги, работу или же какие-то стратегии по выживанию, государство нашло в себе смелость разрешить торговать на улицах. И к собственному удивлению как-то сбило разрушительную волну кризиса. Нищая старушка, торгующая сигаретами, стала агентом НЭПа. Более того, свобода торговли очень быстро породила прослойку людей нового капиталистического уклада, накапливающих первоначальный капитал не в рекламируемых по телевизору бандитских разборках, а потом и примитивной мускульной энергий рук и ног - так называемых челноков, первобытных торговцев-коробейников. Они же стали и верной политической опорой нового режима.

Об этом периоде хорошо написал - а той статье уже шесть лет! - Кирилл Рогов: \"Едва ли не самым массовым и ярким историческим образом этой социальной революции стала торговля. Вскоре после указа о свободе торговли (февраль 1992 года) страна действительно превратилась в сплошной рынок - в первоначальном, житейском смысле этого слова. Километровые цепочки людей, продающих с рук все на свете, стали одной из самых ярких черт нового городского быта и видимым образом \"дикого рынка\". В процесс стихийной торговли оказалась втянута значительная масса населения, причем не только условно-добровольно (в качестве приработка, альтернативной или временной профессии), но и сугубо принудительно - через механизм бартерных зарплат. (Оплачивая труд натуральным продуктом, руководство предприятий перекладывало проблему реализации товара и определения его равновесной цены, равно как и цены труда, на самих работников, что позволяло отложить вопрос о системной реструктуризации.)\"

Кирилл не оговорился. Бартер - всегдашнее проклинаемое экономистами зло, на рубеже тысячелетий они придумали нам монетизацию, от которой не перестает икаться. Но что как ни бартер способно возобновить механику умирающего товарообмена, когда везде по миру загадочным образом исчезла ликвидность?

Вернемся, впрочем, к одиозному Черкизону, - воплощению нерегулируемого либерализма, на котором власти недавно якобы конфисковали на $2 млрд. китайского контрафакта.

Честно говоря, верится в это с трудом, поскольку как же они посчитали эти два миллиарда, если товар затем не реализовали? С другой стороны, Черкизон, заменивший собой и Госплан, и базы оптовой торговли, каким бы огромным он бы при том ни был, все-таки место, где происходит оборот материальных ценностей, а отнюдь не накопление их.

Если же там 2 млрд. находятся в повседневном обороте, то чего тогда делает вся остальная, \"легальная\" торговля, да и вся экономика тоже?

Но оставим и этот в высшей степени сомнительный факт. Пусть будет все так, как говорят завзятые государственники - пусть там и антисанитария, и контрабанда (хотя до рынка были и государственная граница, и государственная таможня, и тысячи километров пути). Обратимся к основному официальному аргументу.

Это ведь только у них, на Западе, говорят, что \"торговля не разорила еще ни одного народа\" (Б. Франклин). По мнению современных российских чиновников, все как раз наоборот. Не дешевые разворованные кредиты, а Черкизон разорил российскую экономику.

Так, замминистра промышленности и торговли Станислав Наумов, например, полагает, что каждая точка на Черкизовском рынке останавливает цех, а весь Черкизовский рынок - таким образом, - весь производственный сектор легкой промышленности. Согласно докладу о состоянии легкой промышленности России, который на заседании президиума правительства 1 июня озвучил министр промышленности и торговли Виктор Христенко, бюджет из-за челноков ежегодно теряет около 650 млрд. рублей неуплаченных налогов, а ценовая дискриминация со стороны нелегальных товаров, поступающих через Черкизон, \"буквально задушила\" отечественное производство.

Смешная деталь: Виктор Христенко отмечает, что, несмотря на государственные инвестиции, оценивающиеся в два миллиарда долларов в течение поздних 1980-х и начале 1990-х, состояние легкой промышленности уже более 10 лет неизменно остается критическим. Но напомним: 2 млрд. долл. инвестиций в течение десятилетия равняется всего лишь одному изъятию с Черкизона. Может, просто мало вкладывали? Может, беда нашей экономики - извечная скупость во вложениях, быстрое срубание всех прибылей и всегдашнее не подкрепленное реальностью ожидание экономического чуда?

Нет слов, санитария должна быть. И марки ведущих фирм - должны защищаться. И контрабанду должен заменить легальный товарооборот. И последний китаец в России должен иметь право на хорошую зарплату и защиту труда. Но главный вопрос Черкизона, скорее, в другом. А все-таки интересно, почему нашей экономике все время что-то мешает извне? Импортируемые подержанные иномарки мешают \"высокотехнологичному\" отечественному автомобилестроению. Жесткое польское мясо - хорошей отечественной говядине. Генетически модифицированные американские окорочка - экологически безупречным отечественным птицефабрикам. Белорусское молоко - отечественному молоку. Черкизон - официальной торговле. Плохо знающие русский язык торговцы без местной прописки - хорошо знающим русский язык торговцам с местной пропиской. И т.д., все равно как плохому танцору мешают яйца.

Почему все вокруг, включая не сдававших ЕГЭ малообразованных азиатов, способны создавать товар лучшего качества по более низкой цене, а в России - нет?

Одна из версий - климат. Издержки на отопление производственных помещений. Но есть юг и в России, а Черкизон разрушает \"климатический миф\". Цеха Черкизона, где шили контрафакт, работали в нашем суровом климате.

Другая версия - оплата труда. Мол, наши зажиревшие рабочие не соглашаются работать за гроши. Оттого и конечный продукт у нас дорогой, неконкурентоспособный. Однако в Черкизоне в полуподпольных цехах трудились за меньшие зарплаты. Я не говорю, что это хорошо, но это значит, что на реальном рынке существуют ниши для самых разных зарплат. Ликвидировав такие ниши без того, чтобы создавать рабочие места, власть не повышает среднюю стоимость труда, а только понижает ее, поскольку уволенные с Черкизона тоже должны будут куда-то устроиться.

Еще говорят - применительно к легкой промышленности - русские не умеют шить. В России нет дизайна. И что надо их, не умеющих шить, поэтому защитить. Но ведь контрафакт-то шьют прекрасно! Да и все турецкие дубленки, кожанки, говорят, делают то ли в Одессе, то ли в Подмосковье. Значит, и шить могут, и с дизайном все в порядке, и в моде разбираются. Чего ж тогда не хватает нашей экономике и, в частности, легкой промышленности, чтобы запуститься?

Банально, но только одного - ликвидации издержек бюрократической и силовой ренты, умерить аппетиты прослойки официальных и теневых владельцев и контролеров производств. Экономика всегда будет искать способы выстраивания коротких цепочек без лишних паразитических звеньев, искать свой Черкизон. Опять же банально, добиться этого можно опять же только одним - конкуренцией в торговле. Чтобы сети видели, что одинокий челнок, потратившись на билет, на таможенный сбор, со своих 20-40 кг груза может снять больший процент прибыли, чем Система, оперирующая трейлерами.

Что же касается \"защиты отечественного производителя\", как ее понимают в последнее время, то она никогда не увеличивала прибыль на счетах производителя, а всего лишь создавала капиталистов в среде защитников.