Риски нового Закона \"Об охоте\"

«Единая Россия» приняла Закон «Об охоте». Некоторым достанутся крупные и упитанные медведи, а всем остальным - рожки да ножки.

Российские звери до сих пор бегали, прыгали и ползали по приватизированным уже российским лесам, пили воду из приватизированных уже российских водоемов, но сами при этом оставались последним неприватизированным природным ресурсом. В пятницу, 17 июля, депутаты «Единой России» исправили это упущение, приняв в третьем чтении Закон «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов...», и Госдума ушла в отпуск.

Когда шло второе чтение, депутаты других фракций голосовали за снятие законопроекта - слишком много на него было отрицательных отзывов. Но у «Единой России» депутатов больше. И председатель Комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Наталья Комарова, которая представляла законопроект, - единоросска. «Новая газета» попыталась разобраться в мотивации законодателей и оценить, какие риски содержит Закон «Об охоте».

Птичку жалко

Первыми против закона выступили защитники животных. Они обратили внимание на то, что в нем не запрещены, например, убийства беременных самок и их детенышей. За комментарием мы обратились во Всемирный фонд дикой природы (WWF России), который поддержал принятие Закона «Об охоте».

- А вы видели закон, где написано: нельзя людей убивать? - спросил в ответ Алексей Вайсман, руководитель программы WWF/TRAFFIC. - Нет такого закона. Но есть статья Уголовного кодекса, предусматривающая наказание за убийство. И здесь точно так же. Беременных самок и детенышей добывать не будут, нет в законе ни слова о такой возможности. Хотя это и не сфера регулирования закона. Такие вопросы регулируются подзаконным актом, в конкретном случае - Правилами охоты в Российской Федерации.

Еще противники закона ссылались на отсутствие запретов на применение на охоте ядов, транспортных и других технических средств, которые могут привести к массовой гибели животных.

- Запрета транспорта на охоте нет и быть не может, до места охоты всяк волен добираться как он хочет, - объясняет Вайсман. - Другое дело - использование механических транспортных средств в процессе охоты: для преследования, выслеживания и добычи животных. Подобные действия категорически запрещены Правилами охоты.

- Не лучше ли было повторить в законе запреты?

- Там вообще вопрос о запретах не ставится. Это регулируется Правилами.

Что же тогда регулирует Закон «Об охоте»?

Выход из подземелья

17 июля на заседании Госдумы член «Единой России» Наталья Комарова сказала, что закон «выводит из подполья целую отрасль». Может быть, она имела в виду ту отрасль, которая обслуживает «царские охоты»? Не могла же она назвать «подпольем» сложившуюся еще в советское время разветвленную структуру охотничьего хозяйства России, включающую в себя несколько тысяч охотничье-рыболовных хозяйств Росохотрыболовсоюза, несколько сотен хозяйств Военно-охотничьего общества и общества «Динамо», десятки промысловых хозяйств, колхозов и совхозов...

Вообще в стране сотни миллионов гектаров охотугодий. Это хорошие гектары: там леса, там поют птички, там лоси бродят... И все это до сих пор контролируется общественными организациями охотников - не тех охотничков, что с пулеметами на вертолетах, а простых - из народа. Их в России 4,5 миллиона официально зарегистрировано.

- Этот закон не приведет ли к переделу охотничьих угодий? - спросила я у Алексея Вайсмана.

- Он однозначно к этому приведет, и это будет хорошо, - прямо ответил он.

И рассказал, что Росохотрыболовсоюз, а также «Динамо» и Военохота - «реликтовые организации», что они продолжают существовать, потому что как раз не было никакого закона, что у них остался от советской системы «реликтовый административный ресурс»: они выдают охотничьи билеты, собирают взносы, за ними в некоторых областях закреплены до 100% охотугодий.

- То есть осуществление конституционного права человека на охоту производится через членство в общественной организации - это бред! - возмущается Алексей Вайсман. - Закон вводит единый государственный охотничий билет. Животные - это государственный ресурс. С какого перепугу я буду платить деньги нахлебникам, которые почему-то втерлись между мной и государством?

- Если б в этих обществах было бы так плохо, люди бы оттуда побежали, - возражает ему Валерий Бриних, биолог и охотовед, член общественной организации охотников и рыболовов. - На сегодня есть возможность помимо членского получить и государственный охотничий билет. Есть выбор. А закон вводит монополию государства на данный вид услуг.

Возглавляя Кавказский биосферный заповедник, Валерий Бриних боролся с браконьерской охотой VIP-чиновников, за что и поплатился должностью директора. Сейчас он направил Наталье Комаровой, главе Комитета Госдумы, который разрабатывал законопроект «Об охоте», свое отрицательное заключение.

- Этот закон направлен на перераспределение охотугодий и имущества общественных охотничьих организаций. Это будет приватизация охотресурсов по Чубайсу.

В год три копейки

Раньше права на аренду охотничьих угодий выдавала Госохотинспекция. Теперь угодья будут разыгрываться на аукционе. С победителем будет заключено соглашение на срок от 20 до 49 лет. Но несколько лет назад охотугодья уже раздали в долгосрочную аренду на 49 лет... И сейчас закрепление охотугодий за уже существующими и много лет действующими организациями, которые объединяют местных охотников, отменят.

Новый закон дает право любому человеку, в том числе иностранцу, имеющему большие деньги, купить эти угодья на аукционе. Понятно, ни одна охотничья организация не имеет столько денег, чтобы противостоять на аукционе какому-нибудь московскому олигарху.

- Вот у нас в Краснодарском крае Дерипаска выкупил очень хорошее, богатое дичью охотничье хозяйство, но маленькое - он его у лесников купил, - приводит пример Валерий Бриних. - И больше Дерипаска сейчас не может выкупить - все остальные угодья закреплены за краевым союзом охотников и рыболовов. Когда начнутся аукционы, никто ему уже не помешает купить 20% (столько, согласно закону, может выкупить один владелец в одном субъекте РФ) лучших охотугодий Краснодарского края. А это миллион гектаров территории.

Так же поступят и другие бизнесмены, у которых есть лишние деньги.

Кроме того, сейчас пользователи платят 3,39 копейки в год за один гектар (такова минимальная ставка платы за использование лесов для охотничьего хозяйства). Как поясняет Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела Гринпис России, «таким образом, можно получить леса практически даром - например, аренда участка леса, равного по площади городу Москве, по минимальным ставкам обойдется чуть меньше чем в 3,5 тысячи рублей в год».

Ну а потом - после передела - плата за аренду охотугодий, естественно, повысится - чтобы отсечь малоимущих любителей охоты.

Один недостаток аукционов отмечает даже сторонник закона Алексей Вайсман:

- Законодатели упустили из виду индивидуальных охотников-промысловиков.

Промысловиков в стране около 100 тысяч, и они зарабатывают на жизнь именно охотой. Процесс закрепления индивидуальных охотничьих участков за промысловиками в законе не оговаривается.

- Это пробел, который грозит превратить промысловиков в батраков, - говорит Вайсман. - WWF добился того, чтобы в ходе осенней сессии Госдумы в части промысловой охоты законопроект был доработан.

На заседании Госдумы якутский депутат Федот Тумусов («Справедливая Россия») предложил предоставить коренным малочисленным народам право пользоваться охотугодьями без аукционов и конкурсов, но его не услышали. Наталья Комарова («Единая Россия») заявила в ответ, что она себя тоже относит к коренным малочисленным народам.

Закон «Об охоте» отменяет право коренных малочисленных народов использовать традиционные орудия и способы лова и приоритет закрепления угодий за местными общинами. Законодатели декларируют это как антимонопольный принцип.

А за городом - заборы

Гринпис России прохладно относится к Закону «Об охоте» и к Комитету Госдумы, возглавляемому Натальей Комаровой. По мнению Алексея Ярошенко, «этот комитет уже приобрел печальную славу благодаря разработанным и принятым под его руководством Лесному и Водному кодексам. Разрушительные последствия введения Лесного кодекса очевидны для любого специалиста-практика, работающего в области лесного хозяйства или охраны природы. Законопроект «Об охоте...» по качеству формулировок напоминает Лесной кодекс, и его введение, скорее всего, приведет к сходным результатам».

«Вот в Лесном кодексе написано, что любой человек свободно может ходить по лесу, - согласен Валерий Бриних. - А вы попробуйте пойти собирать грибы в районе Рублевки. Долго вы там походите между заборами? А это все лес, якобы свободный и неограниченный для доступа граждан. Или Водный кодекс. В нем есть 20-метровая прибрежная зона - свободная для всех. Попробуйте пройдите по берегу любого озера в Подмосковье или по побережью Черного моря, где пляжи все разгорожены. В Законе «Об охоте» тоже написано, что охотники могут свободно ходить по всем угодьям. На самом деле не смогут - появятся заборы, колючая проволока и охранники с автоматами».

Наконец-то громкие скандалы о браконьерской охоте VIP-чиновников исчезнут со страниц газет и экрана телевидения. Из-за заборов их уже не будет видно. Никто ничего не узнает.

Согласно Закону «Об охоте», общедоступные угодья (в которых физические лица могут свободно пребывать в целях охоты) должны составлять не менее 20% от общей площади охотугодий субъекта Федерации. Это означает, что за забором окажется 80% территории. И в законе абсолютно не оговариваются условия, согласно которым владельцы угодий не вправе препятствовать доступу граждан на лесные участки.

А 4,5% простых охотников, согнанных на двадцатипроцентный пятачок, быстро перестреляют там всех уток, и в итоге на этих 20% благодаря закону будет процветать народное браконьерство, а на 80% - высокопоставленное.

Убить двух зайцев

Благодаря Закону «Об охоте» передел охотничьих угодий неизбежен. Во-первых, с помощью аукционов. Во-вторых, через переоформление документов, которое придется пройти всем нынешним владельцам, и не все его пройдут успешно: в законе эта процедура прописана невнятно.

Кроме этого, будет передел имущества охотничьих организаций, которые неизбежно обанкротятся, потеряв львиную долю своих угодий. Как написано в самом законе, «охотничья инфраструктура включает в себя охотничьи базы, дома охотника, егерские кордоны, иные остановочные пункты, лодочные пристани, сооружения и объекты благоустройства...», к ней также относятся «лесные дороги и другие линейные объекты». Есть за что побороться.

Второго «зайца» хорошо сформулировал Алексей Ярошенко: «Основной целью законопроекта является закрепление угодий для так называемых царских охот и царских пьянок на природе таким образом, чтобы всякие лесники и прочий народ не мешали охотникам радоваться жизни.