Победа над интернетом как начало большой войны

Бороться с мифами - занятие неблагодарное и почти бессмысленное. Всё равно что сражение с мельницами. Мельницы, правда, неплохо горят. Соображение это, правда, почему-то не приходило в голову Дон Кихоту. Впрочем, скорее всего, у него просто не было под рукой бутылки с бензином и навыка изготовления «коктейля Молотова». Особого секрета тут нет: как инструктирует «Википедия», наливаем в бутылку бензин на две трети, засовываем фитиль - и готово. Просто и эффективно. С мифами - сложнее.

Кстати, я только что рассказал, как готовится «коктейль Молотова». «А вы задумывались над тем, что этот текст мог скачать какой-то 14-летний дурачок и попытаться применить рекомендации на практике? В результате этого могли погибнуть люди, а сам подросток попасть в тюрьму и сломать себе жизнь. Трагические последствия такого события по своему разрушительному эффекту могли быть не меньше, чем от стрельбы майора Евсюкова в московском супермаркете, общественный гнев по поводу которой не утихает до сих пор», - пишет по другому поводу, но в той же логике Мария Филь. Примерно такова логика удивительного мифа, глубоко присущего российской культуре: любое сказанное вслух слово уже есть побуждение к действию, более того - оно уже и есть действие. Из такого представления, однако, вырастает не только в общем вполне безобидные и родные нам утопизм и маниловщина, но и стремление запретить неприятное или обидное слово, текст, книгу. Да ещё призвать на помощь правоохранительные органы, чтобы они защитили нас от всех этих жидоедов, русофобов, таджикофагов и антифы. Так изложение любой идеи превращается в пропаганду, а использование риторических приёмов, метафор, гипербол и, извините за дурное слово, экстраполяций - в манипуляцию сознанием, промывание мозгов и вообще НЛП.

О нет, я ни в коей мере не думаю, что любая риторика безобидна. Небезобидна риторика, которая ведёт к логическим ошибкам и фактически обману, например когда гипотетическое суждение выдаётся за очевидно истинное. Например: «Демонстрация сцен насилия на ТВ ведёт к увеличению уровня преступности». Разве не очевидно? М-м-м, нет. Не только не очевидно, но и неправда. Связи этой нет, что, вообще говоря, установлено социологическими исследованиями ещё лет тридцать назад. Небезобидна риторика, которая сознательно подменяет понятия, хотя бы и путём экстраполяции. Считать милиционеров социальной группой, а пожелание всем плохим милиционерам где-то там сгореть - разжиганием вражды к этой социальной группе как раз и является такой недобросовестной экстраполяцией. Современное российское государство не является ни сословным, ни феодальным (формально, во всяком случае). И если так, то о какой социальной группе «милиционеров» может идти речь? Или «дворников»? Или «работников автомастерских»?

Когда «публичное озвучивание мнения» называется «пропагандой», то есть неправомерным искажением или фильтрацией информации, направленными на манипуляцию сознанием и достижение определённых целей, то это тоже неправомерная подмена понятий или, попросту выражаясь, передёргивание и, в сущности, пропаганда. Без сомнения, интернет создал культурную ситуацию, при которой любое высказывание потенциально способно стать публичным, тем самым заново поставив вопрос о границе между приватным и публичным пространством. И следует хорошенько подумать, что делать теперь. Как славно было в прошлом, когда практически любое высказывание, тем более публичное, можно было поставить под контроль, - это была обычная практика власти, в сущности, независимо от её «тоталитарности». В ситуации интернета старые методы контроля, использовавшиеся в отношении традиционных СМИ и распространения текстов, уже не работают. И «обезвредить» все высказывания не способны никакие органы на свете, какими бы правоохранительными они ни были.

Не потому, что они плохо работают, а потому, что нельзя ввести законодательный запрет дождя. Впрочем, я не прав. Вот в соседнем Казахстане только что запретили дождь, то есть приравняли сообщения на форуме к средствам массовой информации. Запасаемся попкорном и ждём, когда сообщения на форумах там просто запретят. Собственно, только это и будет «окончательным решением интернетного вопроса».

Что же делать с блогером, который «публично» кого-то оскорбляет или даже что-то «разжигает»? Надо просто дать в лоб. Если не помогает - дать ещё раз. Если и это не подействовало - в суд за хулиганство, а потом мести дворы и вывозить мусор: программа перевоспитания юных расистов «Почувствуй себя таджиком», думаю, дала бы весьма позитивные для общества результаты. Для этого вовсе не требуется специальных законов и даже Уголовного кодекса. Помните, как кричала Герцогиня в старом радиоспектакле «Алиса в Стране чудес»? «Правительство! Куда смотрит правительство?!» Если считать, что нарушение «этических и моральных норм» (вопрос офтопик, как говорят блогеры, это разве разные вещи?) «должно рассматриваться с юридической точки зрения», то, конечно, без правительства никак не обойтись. Стоит, однако, обратить внимание, что юридическими моральные вопросы становятся в исключительных случаях. Мораль не вырабатывается правительством, а этика не регулируется Уголовным кодексом. Во всяком случае, не должны, если речь идёт о взрослом обществе, которое не зовёт городового каждый раз, когда сосед вздумал показать вам язык или назвать жёлтой рыбой и земляным червяком. Вопросы нравственности - это вопросы, на которые в редчайших случаях есть однозначные ответы, а коли так, то они не могут подлежать и строгому юридическому регулированию. Равно как и вопросы веры, политики, социальных отношений. Мина принципиального отсутствия однозначности, заложенная под статью УК о «разжигании», уже взрывается абсурдными делами, невменяемыми заключениями «экспертов» и непрофессиональными приговорами. Чтобы избавиться от «фашизма в стране, победившей фашизм», следует лечить общество, а не сажать блогеров. В конце концов, дать в лоб в профилактических целях - полезнее, чем звать на помощь классного руководителя.

Ужесточение же наказания и расширение действия уголовного законодательства, к чему призывает и Мария Филь, приведёт только к «ханскому интернету», который строят наши соседи. Вот только вопрос - даст ли это реальные результаты? В поздние советские времена в обществе сложился негласный консенсус, предполагавший, что кухня - это место, где можно говорить всё, лишь бы не на площади. Блог - та же кухня, правда со стёртыми границами. Иной блогер, может, и хотел бы, чтобы его прочитали и услышали миллионы пользователей, да только таких же, как он, жаждущих пускай и скандальной, но славы, - тоже миллионы. И уравнивание блога с площадью даст честолюбцам то, к чему они так стремятся. Будет и другой результат, который не вольны преодолеть ни закон, ни УК: «кухни» просто уйдут с открытых блогерских площадей в социальные сети... Собственно, этот процесс уже начался: подростки выбирают «Вконтакте» и Facebook, а не ЖЖ и форумы. И добраться до «экстремистов» там будет гораздо сложнее. А есть ещё приватные чаты, закрытые чаты в Twitter, шифруемые коллективные чаты в Skype, закрытые Google Apps... Код, как часто напоминает известный американский юрист Лоуренс Лессиг, - это уже своего рода закон, с которым приходится считаться даже правоохранительным органам. Поэтому такая желанная и кажущаяся предельно простой победа над блогерами на деле обернётся началом большой войны, в которой ни общество, ни государство не выйдут победителями.