Россия – сама по себе кризис

В номере 24 журнала «Русский репортер» за этот год Руслан Хестанов пишет: «Мы сами даем им (Путину и Медведеву - М. Р.) право на ошибку, потому что нам очень не хочется однажды с безнадегой констатировать, что России опять не хватило буквально нескольких спокойных лет». Эта фраза указывает на самые существенные особенности управления российским государством.

О том, что нашей стране необходимы годы спокойного развития, еще с год назад говорил Дмитрий Медведев. Тогда казалось, такие годы почти что у нас в кармане. Как выяснилось, это не так. А 100 лет назад о необходимости нескольких спокойных десятилетий говорил Петр Столыпин.

Похоже, такие мысли у политиков возникают в периоды после потрясений, когда кажется, что появилась надежда на спокойствие, да, собственно, и само оно, но при этом на сердце или в окружающем воздухе как-то более или менее тревожно. У Столыпина это были первая русская революция и предчувствие новых бед. У Медведева - события двадцати-, десятилетней давности и, в воздухе, надвигающийся экономический кризис.

Можно вспомнить николаевскую, последовавшую за декабрьским восстанием, попытку «заморозить» Россию, закончившуюся Крымской войной и после нее прощанием со спокойствием уже навсегда. Александровские надежды на спасительную реакцию сразу после освобождения крестьян, земской и судебной реформ. Еще одну попытку обеспечения стабильности последнего Александра со старшим другом Победоносцевым, после которой империя уже не оправилась.

Желание спокойствия и стабильности во всей огромной стране и на всех этажах власти по-человечески и политически понятно. Но, по-видимому, невыполнимо.

Россия - сама по себе кризис, практически по определению. Мы приходим к этому определению, когда начинаем отвечать кому-то или себе самим на вопрос: что же такое Россия? Наша страна не вписывается ни в какие нормы. Она и Восток, и Запад одновременно. По всем географическим параметрам она «самая». Что из этого следует? Например, некоторые трезвые голоса призывают нас не пытаться принимать участия в мировой политике. Мол, пусть ее, сосредоточьтесь на своих внутренних делах. Да с радостью бы! Но вся мировая политика - это наши отношения с пограничными и приграничными странами, что относится практически к той же категории внутренних дел. Общепризнанный мировой «пояс нестабильности» - это вся наша южная граница непосредственно или сразу через соседа. Лидер мирового развития Китай - самая протяженная граница у него с Россией. США - наше северное пограничье через узкий пролив. Центр мировой цивилизации Европа - мы ее часть и при этом самая большая европейская страна. Самый динамичный регион мира, Азия? Мы ее гигантский кусок.

Мы «всунуты» почти во все главные развивающиеся и / или болевые точки земного шара.

Это у нас написаны «Избранные места из переписки с друзьями» и «Братья Карамазовы». Мы сохранили христианство в наиболее первозданном виде (orthodox) и от нас пошли любавичские хасиды.

В XXI веке, высокотехнологичном и пр., на первый план, по иронии истории, вышла наша роль обладателей самых больших в мире природных запасов. Отныне это ставит нас в кризисную ситуацию непосредственно и постоянно. Не разрабатывать их нельзя, мир этого не позволит, в этом веке до наших запасов, так сказать, дошла очередь, они остро нужны. Разрабатывать - по обычной логике обычной страны означает превращаться в «сырьевой придаток», нести на себе «нефтяное проклятье», а также газовое и т. п. Практически, но не философски, это обреченность. Философски - возможны варианты. Чтобы их реализовать, наши власти должны быть философами. При этом многие реалии диктуют им в качестве приоритетной политики приземленный прагматизм.

У нас очень странный народ. Он действительно, натурально, природно загадочен. Управлять страной, которую он населяет, кажется то легко, то невозможно. До сих пор неизвестно, стоит ли ожидать от него, что он будет управлять сам. Однако время от времени он так предъявляет свои права на управления, что то спасает страну (как в смуту и в 1991 году), то полмира стонет.

В общем, наша страна - главный узел мировых противоречий. Так что если мы на что и обречены, то это на неординарность. На самом деле мы живем в постоянном кризисе - посмотрим на свою историю, чего стоит один только прошлый век, и будем в нем жить. Не будет никогда никаких «спокойных лет». Даже в краткие периоды относительной стабильности под ватой спокойствия и вокруг нее все равно все бурлит. Только когда и если российские политики это поймут, они окажутся на высоте свого положения.

Наша задача - превратить наш постоянный кризис в кризис развития. А сегодня это просто насущная необходимость и вопрос выживания. Как пишет Георгий Дерлугьян в оценивающем нашу политическую систему докладе ИнОП [2]: «Главное сейчас - побудить политиков понять, что они подходят к точке исторического выбора. Стабилизация завершена и исчерпана. Теперь, перед лицом кризиса, который пересидеть невозможно, становится отчаянно важно действовать. Переход политсистемы к новому качеству начинается с появления реальной и большой цели, с осознания, что лидеры в самом деле намерены добиваться чего-то. Надо ставить задачи и не упускать их затем из виду, добиваться исполнения, придумывать и обсуждать большие идеи, тем самым восстанавливая тонус госаппарата и социума».