\"Эпоха ТНК\", СССР и Россия

Глобализация «под ТНК» - это, в стандартной ленинской терминологии, всего лишь последняя стадия «высшей стадии капитализма», то есть империализм хай-тек накануне издыхания. Без чёткого понимания, что это именно так, не понять и судьбы России. Можно сколько угодно рыдать о потере культуры или гневно обличать чудовищную коррупцию; возмущаться беспринципностью и жадностью олигархов; винить Запад; стонать, что народ, сволочь, опять безмолвствует. Сделать ничего нельзя. Пример некоторых других стран показывает: если власть попытается не на словах, а всерьёз проводить политику независимости, то получит она или «мягкую цветную революцию» (бархатную, оранжевую и т.п.), или бомбёжки и ввод войск.

Да и кому проводить «политику независимости»? Правительство России, как уже ясно многим, работает не на Россию. Толпа - то есть, простите, народ - мозга не имеет, а отдельные граждане, бухтящие на кухнях о том, что, блин, давно никого не вешали на Красной площади, ничего сделать не могут в принципе, даже о себе позаботиться. Представители российской элиты из тех, кто ближе к начальству и в курсе «генеральной линии» эпохи, думают не о стране, а только о себе и готовы на любые преступления, чтобы создать себе и своей семье достаточный «пенсионный фондик» в каком-нибудь несуществующем оазисе стабильности.

Умнейшие люди - как, например, академик Д.С. Львов - указывают, что по величине национального богатства Россия держит абсолютно первое место в мире. И это не только природные ресурсы, но и средства производства, и человеческий материал - рабочая и интеллектуальная сила. Даже если брать только природные ресурсы, то их в России, в расчёте на душу населения, в десять раз больше, чем в США, и в двадцать пять - чем в Западной Европе. После чего те же люди сетуют, что по зарплатам мы плетёмся в позорном хвосте, работая больше других, - средний американец на доллар зарплаты выдаёт продукции на 1,7 доллара, а средний россиянин - на 4,6 долла-pa - и задают сакраментальный вопрос: «Почему же мы такие бедные?»

Да потому и такие бедные, что кто же позволит эдакие природные богатства тратить на «какой-то там» народ?! Говорят (и правильно говорят), что несоответствие между возможностями страны и эффективностью экономики сложилось не сегодня. Что оно было характерно и для советского периода, когда мы проиграли экономическое соревнование с ведущими странами Запада. Но на Западе ещё в 1960-х годах задумались, а в 1970-х и у нас сообразили, что происходит структурный кризис. О социальных проблемах говорили и раньше, выискивая какие-то причины, и вдруг оказалось, что есть проблемы, не зависящие ни от социального строя, ни от чего другого понятного. Они не классовые и вообще не социальные, они просто даны и захватывают всех. Демография - одна из таких проблем.

И они стали глобальными.

На Западе специалисты всяческих наук выдвинули всяческие теории; там были разные подходы; у нас нет возможности их все рассматривать, да и незачем, по правде говоря. Кстати, почему при Советской власти критиковали западные теории постиндустриального общества? Ведь они строились на том, что капитализм исчерпывает себя и должно прийти что-то новое. Казалось бы, марксистско-ленинской теории это не противоречит; она тоже для капитализма места в будущем не видела. Там ведь расписание было простое: социализм, за ним коммунизм, и всем привет. Правда, Маркс и никакого постиндустриального общества не предусматривал. Но когда наши идеологи захотели перетянуть к себе классиков постиндустриальности, то ничего не вышло: они все оказались жуткими ненавистниками марксизма. Тогда у нас и стали прессовать их упаднические теории.

А в них говорилось, что вообще-то способ производства, который сложился за предшествующие годы, сам собой приводит к глобальному структурному кризису. Мы не знаем, насколько и что понимали эти теоретики, а в наших терминах это планетарный фазовый переход. И раз он начинается, то никуда не денешься. Его ни уговорить нельзя, ни остановить, ни вообще хоть что-то с ним делать, кроме как изучать. А свойство фазового перехода - пока он не завершился катастрофой - в хао¬ тизации структур. И если какая-то из них желает подольше сохраниться, ей приходится ускорять хаотизацию, то есть деградацию, других структур. Как, например, вор, пробравшийся на «Титаник», воспользовавшись суматохой из-за того айсберга, крадёт кошелек у честного пассажира и радостно бежит в ресторан, а пассажир впадает в уныние; у него на ресторан уже нет денег. Именно это и происходит во всей красе по всей планете, а что и как - мы расписали в подробностях в предыдущих главах, а также в книге «Третий путь цивилизации»*. Понятно, что если фазовый переход на Земле начался, в сферу перемен попали не только народы Запада, но и мы. Все провалы Советского Союза, и прочие политические приключения, и войны чередой, и «мировой терроризм» идут в одном и том же направлении, в общем русле кризиса. Изменить ничего нельзя; всё, что остаётся, - это поискать выход из ситуации для тех, кто, если повезёт, уцелеет после окончательной раздачи карт. Выход этот - такой, каким его видим мы, - описан в последней части книги, и это единственный выход, никакого другого может и не оказаться, к сожалению...

Итак, пока советское обществоведение побивало западные теории постиндустриальности западной же теорией прибавочной стоимости, мировой кризис шёл сам собой, без научного пригляда. Большинство наших обществоведов о западном обществе имели довольно своеобразные представления; они судили о нём в основном по полкам супермаркетов. А кстати, Россию они знали ещё хуже. Даже Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В. Андропов однажды проговорился: «Мы не знаем общества, в котором живём». Короче, метод исторического материализма не позволял не только объяснить, но даже и верно описать характер мировых перемен, что стало одной из причин беспомощности Советского государства накануне его краха. Марксистские критики теорий постиндустриальности сказали: мы эту постиндустриальность не признаём, у нас и без неё всё ясно. Просто старое индустриальное общество разбилось на два: новое информационное общество и глобализм, при котором индустрию двигают на Восток. И дальше пошли сплошные словесные спекуляции. То ли информационное общество - это хорошо, а глобализм - плохо. То ли наоборот. Со сменой в России идеологии вообще началось сплошное жульничество: своих идеологов либерализма никто не готовил, и потому их ряды стали быстро пополнять двоечники из числа идеологов коммунизма или наскоро обученные выпускники западных институтов. И у нас появились страшные научные жулики, деляги от политэкономии, чьи имена мы здесь даже упоминать не хотим, которые затеяли борьбу за место у кормушки. Чья теория красивее и обещает больше «светлого будущего», тот теоретик становился советником президента или премьер-министра. Когда становилось хуже, теоретика меняли.

А ведь всё это - постиндустриальное общество, информационное общество и глобализм - разные названия одного и того же процесса, это синонимы. Но в теории до сих пор однозначного понимания нет; жульничество продолжается. Российские исследователи берут в качестве эталонов модные на Западе концепции и строят свои теории, а точнее, пересказывают вычитанное. Они не задаются вопросами, насколько их стряпня соответствует условиям России, и не отслеживают, подтверждаются ли эти теории практикой «там». Атак как они все читают одинаковые книжки, то дружно друг другу поддакивают, а у несведущих граждан создаётся впечатление, что раз все «такие умные люди» говорят одно и то же, то в этом действительно что-то есть.

Такая «наука» имеет и вполне меркантильную подложку. Перепевая западные образцы, можно рассчитывать на заграничные гранты, получать приглашения читать лекции там же, а за лекции платят неплохие деньги. Но всеобщая унификация взглядов препятствует развитию знания, особенно у тех, кто его копирует. Без сравнения разных случаев становится невозможным получение сколько-нибудь удовлетворительных результатов. Известная истина: «Всё познается в сравнении», а если сравнивать нечего, то познавательная деятельность прекращается и начинаются пустые споры.

Ныне либералы разных школ спорят о том, как бы нам поскорее стать частью богатого западного мира. Ждут ли нас там? И нужен ли нам тот Запад? И что с ним самим будет в ближайшие годы? Об этом у них и разговора нет. А мы зададимся этими непростыми вопросами.

Ждут ли нас?.. История с Косово, Ираком, выборы в Югославии, Украине, отношение к албанскому меньшинству в Македонии и русскому меньшинству в Прибалтике и масса других примеров показывают, что западная система ценностей - и система демократии, и институт прав человека - в состоянии хаоса. Вся их «двойная бухгалтерия» порождена реальными конфликтами интересов, и в каждом случае «правда» оказывается за теми, кто сильнее. К сожалению, Россия слаба, поэтому её интересы не учитываются. Мы можем сколь угодно активно махать руками, «подавая сигналы», что мы уже белые и пушистые и даже уважаем права человека, - всё без толку. Запад богат, поскольку долгое время жил, обирая богатые территории с бедным населением; их эксплуатировали в свою пользу. А теперь если Россия со своей богатой территорией войдёт к ним на равных, то за счёт чего они будут дальше-то жить? За счёт стран, бедных сырьевыми ресурсами? Не для этого рушили в России Советскую власть...

Либералы у нас двух сортов: «государственники» и «западники». Первые сегодня у власти; именно они мечтают о вхождении России в клуб богатых стран «на равных». Вторые защищают идею бессубъектного её вхождения в мир ТНК, как территории и ресурсов, и не более того. Эти уже включены в глобальное целое и знают там своё место. В частности, как хозяева сырья и других ресурсов они являются продолжением существующих транснациональных структур. Для них понятия «государство - страна - народ» не существует. Впрочем, и «государственники», чуя, куда ветер дует, готовы к ограничению суверенитета России. Отсюда появление в нашей Конституции пункта о приоритете международных договоров, согласие выполнять решения Европейского суда, подписание конвенций о действии на территории России многих зарубежных нормативов, в частности европейских тюремных правил, мораторий на смертную казнь и т.п.

Как видим, наступление эпохи ТНК породило дилемму. Одни либералы считают, что возрождение отечественной экономики, укрепление отношений с Китаем, Ираном, Ираком и Индией увеличивают значение России, повышают её капитализацию и субъектность в международных отношениях.

Беда лишь в том, что до их ума не доходит: Западу Россия не нужна ни с какой капитализацией, потому что мы слишком большие и по-прежнему ядерные. Другие либералы полагают, что вся эта мышиная возня вредна, ибо мешает быстрому усвоению мировыми финансово-экономическими структурами богатств России. Правда, они этого не говорят напрямую, а прикрывают демагогической болтовнёй о демократических ценностях. Хоть и те и другие тянут в конечном итоге в одну сторону, конфликт между двумя лагерями неизбежен. Это проблема выбора: быть России субъектом или территорией. И кто бы из либералов кого ни победил, логическим завершением либерального проекта станет конец России как государства. При нынешней власти проваландаемся дольше, а если случится «бархатная» («шёлковая», «кожаная», короче - шкурная) революция - скатимся в ничто быстрее.

Наш развал - это вопрос времени. Можно, конечно, верить в глобальный мир, в котором все народы, распри позабыв, перемешаются в рамках общего социума и всех где-то за горизонтом ждёт «светлое будущее». На деле же даже в условиях глобализации ценности национального суверенитета и национальной безопасности своего значения не теряют, а вакуум в политике всегда заполняется. Так что говорить о будущем России бессмысленно, потому что будущего у России ни при тех, ни при этих либералах нет. Дальний Восток уже сегодня больше связан с Японией и Китаем, чем с Москвой. Соседние страны всё увереннее предъявляют нам территориальные претензии. Раздуваются национальные конфликты, заиграл мусульманский фактор... А Центр делает вид, что ничего не происходит. Япония и Китай, Турция, Румыния и Лат- вия - вот кто будет решать вопрос субъектности разных частей бывшей России. США и Германия тоже своего не упустят.

Да, ресурсов у нас много и помимо сырья: мы привлекательны своей системой образования, культурой, обширным рынком, но всё это не вечно, всего этого можно лишиться... Ныне самые высокие технологии (а с ними капитал и интеллект) концентрируются в США, похуже - в Японии и Европе, ещё похуже - в странах АСЕАН и Латинской Америки. Россия же, уничтожив в ходе либеральных реформ свои высокие технологии и закрепляясь в качестве сырьевого придатка не столько развитых стран, сколько глобальных монополий, а также Китая и Индии, осталась как минимум со ста миллионами человек избыточного для сырьевого придатка населения. Это кошмар, о котором всего два-три года назад писали все газеты, от «Завтра» до «Сегодня». Теперь все привыкли; кошмар воспринимается как норма, хотя от этого не перестаёт быть кошмаром.

Впрочем, о наших перспективах можно сказать ещё жёстче. В условиях глобализации мы и в развитии традиционных технологий не имеем никаких шансов. Из-за нашей географии (климата и растянутости страны) и, что значительно более важно, управления (которое нельзя улучшить быстро) издержки нашего производства во всём обозримом будущем отчётливо выше среднемировых. Поэтому концентрация сил на любом относительно простом производстве не приведёт ни к чему, кроме банкротства.

Между тем, закрывая глаза на объективные условия, разные наши либералы занимаются мифотворчеством. Государственнический миф гласит, что нужно резко усилить ведущую роль государства, и тогда экономика России начнёт очень быстро расти: всех догоним и перегоним быстрее, чем при товарище Сталине. Другой миф - что стоит нам снять ограничения на валютные операции, вступить в ВТО и по максимуму снизить налоги, как мы тут же начнём догонять Португалию. Это мифы, потому что они основаны не на анализе конкретной ситуации, а на идеологических представлениях. Усиление роли государства в современных условиях ничего не даст, потому что, во-первых, другое тысячелетие на дворе, а во-вторых, В.В. Путин совсем не товарищ Сталин. Его скорее можно сравнить с товарищем Бухариным; представьте, что Николай Иванович и «правые уклонисты» под знаменитым лозунгом «Обогащайтесь!» взяли власть и не было ни пятилеток, ни коллективизации, ни индустриализации. Получился бы точный слепок современности.

Не будет России никакой пользы и от вступления в ВТО. Эта контора, созданная в интересах крупного капитала, ограничивает возможности проведения определённой промышленной политики, индустриализации, получения доступа к технологиям. В ВТО существует неравноправие торговых режимов, и уж к нам-то его применят по полной программе. По этому поводу французский учёный Жак Сапир, возглавляющий исследования по экономике России и стран СНГ в Доме науки о человеке (Париж), пишет:

«... Все знают, что свобода торговли может раздавить развивающиеся страны. Кроме того, имеется... проблема. Я бы назвал её идеологией ВТО. Это идея, которая состоит в том, что свобода торговли - везде и всегда наилучшее из возможных решений. Это, если хотите, религиозная, но не научная идеология... Я считаю, что надо забыть о свободе торговли, и чем скорее, тем лучше. Это действительно религиозная идеология, не имеющая ничего общего с практикой.

Существует проблема взаимоотношений ВТО и России. Когда российское правительство хочет, чтобы Россия вступила в ВТО, поскольку оно не желает, чтобы страна была исключена из крупных международных процессов, то с политической точки зрения это можно понять. Но если сегодня мы рассмотрим структуру российской торговли, то увидим, что Россия продаёт сырьё и оружие. К сожалению. Можно было бы желать, чтобы российская торговля была иной. Но надо констатировать, что сегодня, в 2004 году, более 80 % российского экспорта составляют сырьё и вооружение, то есть товары, которые не входят в компетенцию ВТО. Поэтому можно задаться вопросом: в чём состоит экономический интерес вступления России в ВТО?... Сегодня, в 2004 году, у неё нет экономических причин для этого».

О том, что от вступления в ВТО получится не польза, а вред, пишут массовые газеты! Владимир Тарасов, руководитель Аграрного центра ЕврАзЭС, сообщает: «В нашу страну придут новые международные корпорации. Прибыли, которые они заработают здесь, будут уходить на Запад». Оказывается, согласно анализу западных экономистов Всемирного банка, получится, дословно, следующее: «Прямые иностранные инвестиции, вероятно, могут повлечь спад производства в компаниях, находящихся в собственности россиян».

Самый тяжёлый удар придётся на сельское хозяйство и пищевую промышленность. Как члены ВТО, мы не сможем ограничивать приток в страну иностранной продукции. «Представляете, что будет, когда в Россию хлынут товары из стран, где на поддержку сельского хозяйства выделяют из бюджета огромные деньги? - говорит Дмитрий Кувалин, учёный секретарь Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН. - Как смогут бороться с ними наши крестьяне, которых государство практически не поддерживает?»

Учёные Российской академии сельскохозяйственных наук подсчитали: сразу после вступления в ВТО российский агро¬ пром будет терять 4 млрд. долларов ежегодно.

На втором месте лёгкая промышленность. Если мы снимем все нетарифные ограничения, то китайцы «забьют» отечественных производителей. Следом за ними пострадают ав¬ топром (он уже страдает), авиапром, машиностроение и компании, работающие в сфере услуг. После вступления в ВТО в нашу страну придут страховые компании, аудиторские, банки - они «раздавят» отечественных конкурентов. Тягаться с Западом нам не по силам: там оборот на рынке услуг в разы превосходит рынок товаров.

В том же анализе экспертов Всемирного банка есть такие цифры: выгода зарубежных операторов будет в 10 раз больше, чем отечественных. ВТО требует поднять цены на газ, электричество внутри России до уровня мировых. По расчётам Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, от вступления в ВТО Россия будет терять 1 % ВВП, или 7,2 млрд. долларов в год.

Но кто-то всё же выиграет от вступления в ВТО? Да, в какой-то степени металлурги и химики. У них появятся новые возможности бороться с европейцами и американцами, которые вводят несправедливые ограничения на ввоз их продукции. По прогнозам, увеличится производство в чёрной и цветной металлургии. «Жаль только, что все обязательства мы должны выполнить немедленно, а все выигрыши для России отнесены на далёкие сроки и нечётко определены», - говорит Дмитрий Кувалин.

Эксперты Всемирного банка надеются, что «опека российского государства поможет безработным (число которых резко возрастёт - см. табл.) дожить до того дня, когда и они смогут начать пожинать плоды от вступления России в ВТО». Кто пострадает и кто выиграет от вступления в ВТО

Позиция Объём Экспорт Импорт Численность
Пищевая -14 % -8 % 38 % -15 %
Сел. хоз. -3 % -6 % 11 % -3 %
Лёгкая -7 % 4 % 8 % -9 %
Машиност.­ -12 % -8 % 20 % -13 %

Этот анализ был подготовлен Джеспером Йенсеном (Высшая школа «Экономикс», Копенгаген), Томасом Рузерфордом (Колорадский университет, США), Дэвидом Гарром (сотрудник Всемирного банка) по заказу правительства РФ. Несмотря на это, российские властители продолжают твердить о большой пользе России от задуманного ими вступления в ВТО. Министр Герман Греф, обсуждая эту тему, заявил, что член- ство в ВТО будет приносить России 18,4 млрд. долларов в год. И заявил он об этом, основываясь как раз на анализе западных экономистов Всемирного банка! Министр явно не понял, о чём в нём идёт речь. А она идёт не о том, что Россия будет получать 18,4 млрд. долларов в год, а о том, что ровно на столько в течение двух лет увеличится потребление в нашей стране после присоединения к ВТО. То есть мы с вами будем тратить больше денег при одновременном снижении тарифов на страховые услуги, на мобильную и интернет-связь, при снижении ставок по кредитам в банках и т.п. Но это не значит, что покупать мы будем своё, отечественное. Возникший дефицит будет возмещён зарубежными поставками, а россиян втянут в гонку потребительства, уже привычную Западу.

Таким образом, российские лидеры сознательно объявляют интеграцией России в мировую экономику совершенно иной процесс, действительно идущий полным ходом: присвоение частными лицами наследства Советского Союза, то есть результатов труда всех прошлых поколений. Это процесс ликвидации экономического суверенитета страны и перевода её экономики и политики под внешнее управление.