Белоруссия и Запад: \"перезагрузка\" продолжается

Состоявшийся визит в Белоруссию влиятельных американских конгрессменов стал новым свидетельством сближения республики с Западом. Причем на этот раз речь идет не о конъюнктурном, сиюминутном изменении внешней политики А.Лукашенко, а о продуманной попытке на порядок снизить экономическую и политическую зависимость Белоруссии от России.

Ранее спорадические жесты Минска в сторону Брюсселя и Вашингтона встречали в Москве с нескрываемой иронией. Однако осознавший гибельность для белорусской государственности односторонней ориентации на Россию, А.Лукашенко приступил к развороту международного курса страны на 180 градусов. Освобождение политзаключенных, частичные послабления для оппозиционных СМИ и ряд других мер заставили Евросоюз пойти навстречу Минску. Были приостановлены визовые санкции против белорусского руководства, последовали визиты в страну высокопоставленных европейских чиновников. Более того, для Белоруссии распахнули двери в Европу, пригласив к участию в широкомасштабной программе «Восточное партнерство». А.Лукашенко закрепил достигнутые успехи, получив аудиенцию у главы римско-католической церкви.

Вслед за этим Белоруссии были обещаны и затем предоставлены западные кредиты, жизненно необходимые для нее в условиях глобального экономического кризиса. Произошел перелом в отношении Запада к Белоруссии, в Вашингтоне и Брюсселе стали осознавать, что страх Минска перед давлением Москвы вкупе со спадом в мировой экономике могут заставить Белоруссию коренным образом пересмотреть свою внешнеполитическую стратегию.

На фоне наметившегося тренда к сближению Белоруссии с Западом политика Кремля выглядела непоследовательной и противоречивой. Московские стратеги считали возможным достижение в отношениях с соседним государством сразу нескольких целей. Москва хотела добиться более серьезной интеграции с Минском в рамках Союзного государства, проведения Белоруссией внешней политики, отвечающей ее чаяниям (в частности, ожидалось признание Абхазии и Южной Осетии).

Одновременно Россия стремилась снизить экономические издержки, урезать экономические льготы, ранее полученные Минском, а также получить на выгодных условиях наиболее привлекательные активы Белоруссии в обмен на российские кредиты. В условиях мирового кризиса такая оптимизация двусторонних отношений кажется неминуемой, особенно если принять во внимание темпы снижения отечественного ВВП, а также свежие прогнозы о второй волне кризиса и затяжном периоде выхода из него России.

В результате, выдав Белоруссии кредитных средств на немалую сумму в 1,5 млрд долл., склонив соседку к участию в КСОР ОДКБ и посулив ей средства антикризисного фонда ЕврАзЭС, Россия развязала «молочную войну». Наблюдатели предупредили о вероятном газовом конфликте, а главный санитарный врач России Г.Онищенко намекнул о возможности «соковой» и «мясной войны» между двумя странами.

Однако из торговых войн с Белоруссией Россия явной победительницей не вышла. Дрейф в сторону Запада, наконец, принес свои плоды. Когда Россия ввела эмбарго на ввоз белорусской молочной продукции, А.Лукашенко сумел убедить свою былую недоброжелательницу еврокомиссара Б.Ферреро-Вальднер приехать с визитом в Минск. Последняя во время переговоров с главой республики не исключила в перспективе рост экспорта белорусской сельскохозяйственной продукции на рынок ЕС, а также обсудила с ним выделение европейских кредитов.

Вслед за этим МВФ увеличил размер финансовой помощи Белоруссии на 1 млрд долл. до 3,5 млрд долл. Таким образом, Запад выразил готовность предоставить Минску то, в чем ему было отказано в России. Незадолго до этого, Москва отказалась выделить Минску очередные 500 млн долл. Во многом поэтому «молочная» блокада и оказалась непродолжительной по времени. Белоруссия продемонстрировала, что может в нужный момент найти альтернативу российской помощи.

Впрочем, пойти на компромисс по «молочному вопросу» Россию заставил и еще один немаловажный фактор. Как известно, Москва считает создаваемые при ее патронаже интеграционные структуры на постсоветском пространстве, прежде всего ЕврАзЭС и ОДКБ, приоритетными механизмами в реализации своего внешнеполитического курса. В условиях кризиса, казалось бы, появилась возможность добиться их большей эффективности, в том числе, используя заинтересованность стран СНГ в получении российских кредитов и экономических преференций. Москва вроде бы убедила своих партнеров в необходимости создания коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ и параллельно пообещала им в случае необходимости помощь через создаваемый антикризисный фонд ЕврАзЭС.

Однако Минск, первоначально просигнализировавший о своем одобрении этих инициатив, столкнувшись с жестким диктатом Москвы, показал, что без его участия российские проекты могут остаться на бумаге. А.Лукашенко саботировал очередной саммит ОДКБ в Москве, фактически не признав правомочность подписанного соглашения о формировании КСОР.

Более того, Белоруссия также не стала принимать председательские функции в ОДКБ. Кроме того, взнос Минска в антикризисную копилку ЕврАзЭС оказался в 100 раз меньше ожидавшегося (Москвой): 10 млн вместо 1 млрд долл.

Таким образом, А.Лукашенко дал понять, что его не пугает жесткая конфронтация с Москвой, благо, у него появились новые «друзья» на Западе. Он выразил готовность блокировать дальнейшее участие в интеграционных процессах на пространстве бывшего СССР. По всей видимости, это вызвало определенное беспокойство в Кремле, и Москва пока отказалась от своего прежнего бескомпромиссного тона, поставки молочной продукции были частично возобновлены.

На фоне обострения российско-белорусских разногласий совершенно парадоксальным выглядит озвученное российским руководством намерение вступить в ВТО единым блоком вместе с Астаной и Минском. Дело даже не в том, что еще окончательно не оформившемуся Таможенному союзу (ТС), возможно, придется вести переговоры о вхождении в ВТО с теми странами, которые ранее уже дали добро на вступление членов ТС в организацию. И не в том, что прецедента присоединения к ВТО одним блоком не было. И не в том, что в ВТО Казахстан, Россия и Белоруссия двигались на разных скоростях.

После «молочной войны», которая в условиях мировой рецессии может стать прелюдией к новым торговым конфликтам между союзниками, и в свете твердой установки белорусского вождя на «перезагрузку» отношений с Западом, само завершение формирования ТС оказывается под вопросом. В реальность присоединения к ВТО в рамках ТС в Минске не верят. Об этом без обиняков недавно заявил первый вице-премьер Белоруссии В.Семашко. По его прогнозу, присоединение России, Белоруссии и Казахстана единым союзом к ВТО может растянуться на 10-12 лет.

В то же время, по замечанию того же В.Семашко, с ЕС зону свободной торговли Минск рассчитывает создать за 3-4 года. Эксперты, между тем, уже отмечали, что одновременный курс на создание ТС и зоны свободной торговли с ЕС невозможен: А.Лукашенко придется выбирать.

Ряд политологов считают, что в настоящее время Минск занимается банальным шантажом России, не собираясь всерьез сближаться с Западом. Однако продолжающийся экономический кризис, а также опасения Белоруссии впасть в еще большую зависимость от России, толкают белорусского лидера на серьезные дальнейшие шаги навстречу Западу.

Подтверждением серьезности намерений ЕС по поводу «последней европейской диктатуры» стало приглашение ее к участию в «Восточном партнерстве».

Этот проект некоторые российские эксперты считают иллюзорным и, кажется, совершенно напрасно. По крайней мере, ни одна из шести приглашенных к диалогу стран от «Восточного партнерства» не отказалась. Более того, недавно Киев и Минск при поддержке Варшавы объявили о намерении координировать свои действия в процессе диалога с ЕС («киевская инициатива»). Значение «Восточного партнерства», как это хорошо понимают главы постсоветских государств, не в объеме запланированной финансовой помощи (600 млн евро). Объем средств на реализацию проекта может быть в будущем легко увеличен.

Бесспорно, «Восточное партнерство» - это обещание более тесной интеграции с ЕС, с перспективой дальнейшего вступления в сообщество. Как заявил посол Европейской комиссии в России Марк Франко, участие шести бывших советских республик в «Восточном партнерстве» предоставляет им хороший шанс присоединиться к европейскому сообществу, несмотря на то, что в ближайшем будущем не предполагается рассмотрения вопроса о принятии новых кандидатов в члены ЕС.

Очевидно, что экономическое (и политическое) сближение с ЕС идет вразрез с интеграционными инициативами России. Экономический кризис, возможно, проверит на прочность объединительные схемы и Москвы и Брюсселя.

Так или иначе, Белоруссия пока на деле все больше дистанцируется от участия в реализации российских планов, хотя на словах представители белорусской элиты поют им дифирамбы. Минск явно охладел к участию в создаваемых Россией альянсах и ассоциациях. Недавние слова А.Лукашенко о том, что конфликты в сфере экономики могут привести к провалу проекта российско-белорусского Союзного государства, не кажутся преувеличением. Между тем без участия Белоруссии интеграционные процессы на территории бывшего СССР вообще трудно представить.

В ближайшем будущем белорусскому государственному кораблю предстоит проплыть между Сциллой российского «экспансионизма» и Харибдой «оранжевой революции». Конечно, коренного слома существующего режима А.Лукашенко не допустит, но в данный момент он видит для себя большую опасность именно в политике Москвы, а, следовательно, вскоре мы станем свидетелями углубления взаимопонимания между Минском и Брюсселем.