Путин продолжает работать на имидж

Самое неприятное в истории посещения Владимиром Путиным московского супермаркета не то, что премьер указывает хозяевам магазина, по каким ценам они должны продавать свинину. И не то, что представитель компании тут же угодливо произносит «будет исполнено». Самое неприятное — это очередная демонстрация того, что мы живем в мире имитаций. За последние годы мы огородили себя таким количеством имитаций, что мало кто — включая самых успешных имитаторов — понимает сегодня, что это за мир, который мы создаем, и куда мы движемся.

Походом в магазин точно так же, как до этого в Пикалеве, премьер-министр решал две задачи. Первая — имиджевая: в телевизионной картинке он должен был предстать строгим укротителем эгоистов-капиталистов, отстаивающим интересы населения во время кризиса. Вторая — бизнесовая: Владимир Путин должен был показать, на чьей он стороне в споре производителей и торговых сетей, ведущих войну вокруг нового закона о торговле. По существу речь идет о том, кто понесет убытки (а точнее — поступится большей долей прибыли) в связи с сокращением платежеспособного спроса — поставщики или торговые сети? Речь идет о перераспределении прибылей и убытков между двумя коалициями рыночных игроков. Если маржа продавца будет уменьшена, это означает не то, что цены снизятся, а то, что вырастет маржа поставщика.

На самом деле точно так же, как в Пикалеве, где главной была не авторучка, а цена поставок, выставленная в контракте, так и в супермаркете дело было не в свинине, а в том проценте, который Путин определил получать «сетевикам», оставляя прочее поставщикам. Так что в целом преждевременны опасения тех, кто заключил из похода Владимира Путина в магазин, что нам грозит тотальное регулирование цен. Так дело должно было выглядеть только для зрителя центральных каналов. Такое понятие, как «регулирование цен», в принципе, кажется, столь же чуждо нынешнему политическому руководству России, как и понятие «универсальное право». Органика установившегося в России режима проявляет себя не в регулировании цен вообще, но именно в «регулировании отдельных цен». Как избирательное правосудие позволяет постоянно перераспределять собственность и полномочия, так и избирательное регулирование цен позволяет постоянно перераспределять прибыли и убытки. Именно в этом и проявляет себя основной принцип капитализма по-российски. Регулирование рынка оказывается здесь такой же имитацией, каковой на этом рынке является и свобода контрактов.

Впрочем, имитационность свойственна не только экономическим решениям. Победно распространилась она и на другие сферы, например, на сферу международной кооперации. Новости на лентах информагентств выглядят как вести из разных миров. Вот здесь премьер-министр объявляет о создании таможенного союза, а здесь — правительство разворачивает полноценную торговую войну с одним из его участников. А вот министр экономики направляет Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) «меморандум», намечающий программу действий для будущего вступления России в организацию, как раз через две недели после того, как Россия шумно хлопнула дверью на переговорах по ВТО, участие в которой является обязательным для членов ОЭСР. «В чем же логика?! Чего ж вы хотите?!» — воскликнет изумленный профан. Отойдите, юноша, вы не понимаете, мы имитируем. Здесь мы имитируем, что вышли из процесса, а здесь — что в него вошли.

Процесс имитации создает много нетривиальных коллизий. Например, на прошлой неделе депутаты озаботились «юридической проблемой», возникшей после покушения на президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова. Согласно ингушскому законодательству, в случае недееспособности президента его обязанности временно исполняет премьер-министр республики. Это совершенно нормально, если республика обладает суверенитетом, т.е. в соответствии с 11-й статьей Российской конституции сама формирует свои органы власти. Но мы соответствие 11-й статье, как известно, имитируем: у нас республика сама образует свои органы власти, а высшее должностное лицо республики… назначается из Москвы. Возникает коллизия: президент России как обычного подчиненного назначает президента Ингушетии, но не может назначить его и.о. У обитателей вертикали возникает когнитивный диссонанс. Думские деятели морщат лбы и говорят о «пробелах законодательства», хотя имеются в виду, разумеется, «пробелы имитации»: обломки старой федеративной системы вошли в противоречие с новым унитарным порядком.

В чем цель имитаций, какой во всем этом смысл? В том-то и дело, что в мире имитаций цель — ничто, а движение — все. В мире имитаций цели являются мнимыми, а выгоду получает не тот, кто работает на результат, а тот, кто умеет извлекать ее из самого процесса имитации движения к результату. Так что не ищите смысла, лучше — имитируйте. Лозунг наш — «Имитируй или проиграешь!»