США: жестокость - тюремный стандарт

В связи с эскалацией войн, которые ведут Соединенные Штаты против террора и увеличением количества американских военных баз по всему миру, надзор за растущим числом военнопленных, а также лиц, подозреваемых в террористической деятельности или представляющих угрозу общественной безопасности, был передан в ведение сухопутных войск и морской пехоты. Возросшие потребности в тюремщиках были во многом удовлетворены благодаря резервистам. После апреля 2003 года более 5 тысяч надсмотрщиков гражданских тюрем были призваны на армейскую службу – а по данным Ассоциации пенитенциарных учреждений США эта цифра достигает 9 тысяч человек (1).

Официальной информации о том, в чем именно состоят функции гражданского тюремного персонала, практически нет. По словам Марка Инча, руководителя службы, отвечающей в Управлении комендантской службы за тюремные заведения, «персонал, которому поручается надсмотр за военнопленными, почти целиком рекрутируется из резервистов и национальной гвардии. Опыт тех, кто ранее был занят в гражданской пенитенциарной сфере, существенно способствует успеху миссии по содержанию в заключении в Афганистане, Ираке и в Гуантанамо международных террористов или боевиков исламистских организаций, возложенной на военнослужащих запаса».

Случаев применения такого опыта немало. Организация лагеря «Дельта» в Гуантанамо была поручена 300-й бригаде военной полиции, в которой числится немало надзирателей из тюрьмы штата Мичиган. Старший унтер-офицер бригады Джон Ванатта являлся руководителем Карцерного центра «Майами» в штате Индиана. Шестьдесят других профессионалов-тюремщиков занимают ключевые административные и руководящие посты в Гуантанамо. 327-й батальон военной полиции, в котором служат много тюремных охранников и полицейских из Чикаго, в настоящее время ведает тюрьмами в Афганистане. Перед печально известной 800-й бригадой военной полиции была поставлена задача восстановить тюремную систему Ирака, а также обеспечить рядовыми надзирателями и начальствующим составом армейские тюрьмы, где содержатся подозреваемые в терроризме и военнопленные. Архитекторы иракской пенитенциарной системы Майкл Макинтайр и Дон Боуэн ранее служили в колонии строгого режима около города Тер От в штате Индиана (2).

Некоторые из военнослужащих запаса, осужденные за преступления в тюрьме «Абу-Грейб», ранее были надзирателями в гражданских исправительных учреждениях. Например, Айвэн Л. по прозвищу «Чип», бывший надсмотрщик в тюрьме штата Вирджиния, отмечен в Отчете по расследованию дела 800-й бригады военной полиции как один из вдохновителей издевательств и большой «эксперт» в вопросах наказаний (3). Чарльз А. Грэйнер, которого можно видеть улыбающимся рядом с Линдой Ингленд за пирамидой из обнаженных пленников-иракцев на печально известной фотографии, многократно совершал жестокости в отношении заключенных тюрьмы особо строгого режима «Грин» в Пенсильвании. В армейских отчетах говорится, что в мае 2003 года Грэйнер был назначен на руководящий пост в тюрьме «Абу-Грейб» благодаря своему опыту тюремного надзирателя (4).

Грэйнер – не единственный человек, которому были вверены властные полномочия несмотря на прежние обвинения в жестоком обращении с заключенными в США. Джон Амстронг, заместитель руководителя американской тюремной службы в Ираке в 2004 году, ранее был уволен с поста ревизора пенитенциарных заведений штата Коннектикут из-за судебного процесса, возбужденного против него после того, как двое из 200 заключенных этого штата умерли после перевода в тюрьму особо строгого режима «Уоленс-Ридж» в Вирджинии.

Лэйн Маккоттер является ответственным лицом в фирме Management and Training Corporation, занимающейся управлением частными тюрьмами. Там он нашел себе работу после того, как был вынужден уйти с поста руководителя пенитенциарных учреждений штата Юта вследствие кончины заключенного, которого в обнаженном виде держали привязанным к стулу в течение 16 часов. Министр юстиции Джон Эшкрофт избрал Маккоттера для руководства вновь открывающимися под американским управлением иракскими тюрьмами и формированием иракских кадров тюремщиков. Со своей стороны, Маккоттер посчитал «Абу-Грейб» идеальным местом для главного американского острога и лично следил за его реорганизацией. Заметим, что всего за месяц до того, как направить его в Ирак, тот же министр юстиции отмечал вопиющие недостатки в медицинском и психиатрическом обслуживании в одном из учреждений, управляемых Management and Training Corporation (5).

Одако вскрытые недавно злоупотребления имели место не только в американских военных тюрьмах за границей. Несмотря на официальные заявления, жестокость является обыденным делом в пенитенциарных заведениях в самих США. Пытки и унижения, оскорбительное обращение и сексуальное насилие, применение оружия и травля собаками, вымогательство и бесчеловечные «спортивные» игрища издавна были частью тюремной культуры. Абсолютная обыденность «отдельных» проявлений жестокости объясняет, почему военнослужащие запаса легко нашли общий язык с профессионалами из военной полиции.

Этим же объясняется и тот факт, что никто из опрошенных дознавателями ФБР не считал, что имели место злоупотребления или плохое обращение с узниками тюрьмы «Абу-Грейб».

Как свидетельствуют документы, попавшие в американский Союз за гражданские свободы, ничто из того, что могли наблюдать сотрудники «Абу-Грейб» – заключенных с пластиковыми мешками на головах и прикованных к стене, запертых в одиночные камеры или растянутых обнаженными на мокром полу с раздвинутыми ногами, лишаемых сна, избиваемых ударами в живот, доведенных до шока или потери сознания, с ожогами и метками от пыток, – не подпадало под понятие жестокого обращения, поскольку речь шла о методах, если цитировать «Отчет по расследованию дела 800-й бригады», «ничем не отличавшихся от тех, что используются охранниками в американских тюрьмах».

Действительно, на фотографиях из «Абу-Грейб» изображены действия отнюдь не нескольких «заблудших овечек». Они наглядно демонстрируют современные, узаконенные и продвинутые технологии функционирования тюрем. Об этом свидетельствует широкое распространение в США в последние 25 лет учреждений строгого режима. Это последний крик тюремной «моды» и, безусловно, прообраз военной тюрьмы в рамках войны против терроризма.

В Соединенных Штатах 6,9 миллиона человек – в основном бедняков, чернокожих и латиноамериканцев – находятся в заключении или осуждены условно, причем половина из них – за правонарушения, не сопровождавшиеся насилием, а связанные с наркотиками и незначительными экономическими преступлениями. Тем не менее около 2 процентов из них помещены в условия «административной изоляции», если воспользоваться принятым эвфемизмом. В карцерах – настоящих тюрьмах внутри тюрем – узники заперты 23–24 часа в день в тесных помещениях без окон, но со стальными дверями. Они покидают их в сопровождении вооруженных охранников лишь для принятия душа и других процедур, осуществляемых в наручниках и в клетках.

В целом, американские тюрьмы сильно военизированы и отличаются вертикальной управленческой иерархией. Им присущи параноидальные нормы подчинения и культуры («мы и они»), практически идентичные тем, что господствуют в армии. Милитаристские аспекты тюремного надзора усиливаются и все чаще разрешаемой в тюрьмах практикой применения летальных мер и использованием технически сложных средств надзора и наказания – металлоискателей, рентген-аппаратов, поясов, вызывающих потерю сил, «черных ящиков», клеток для заключенных, обездвиживающих стульев, электрошокеров, парализующих, перцовых и слезоточивых аэрозолей, газовых гранат, 14- и 9-миллиметровых мини-винтовок, 12-миллиметровых карабинов (6).

В учреждениях особо строгого режима «чрезмерное» применение силы не просто разрешено, оно рутинно: принудительный вывод узников из камер, электрошокеры, баллончики и химические «смирительные рубашки», парализующие пистолеты, лишение возможности двигаться – все это часть обыденных карцерных условий. Очень о многом говорящее сходство: ведение войны все сильнее напоминает функционирование тюрьмы строгого режима, а тюрьма становится полем битвы, ведущейся во имя безопасности. За последнее десятилетие политические и гражданские права заключенных были урезаны. Узники, не имеющие доступа к независимой юридической помощи, возможности общения и переписки, встречаются в США так же часто, как и в странах, где правят самые отвратительные диктаторские режимы.

Лозунг обеспечения безопасности дает своеобразное право содержать заключенных в особо строгих условиях. Такие меры трактуются не как наказание, а как совокупность административных мер, предназначенных для надзора за опасными антиобщественными элементами. Сейчас это обычные и допустимые нормы тюремной жизни, хотя еще совсем недавно их расценили бы как нарушение 8-й поправки к американской конституции, запрещающей жестокие и необычные наказания. Случаи, подпадающие под эту поправку и вынесенные на слушания Верховного суда, составили юридическую и фактологическую основу меморандумов Белого дома о допросе заключенных, подготовленных в связи с войной против терроризма (7).

В них проводится различие между тем, что считать «пыткой», а что – всего лишь «строгим обращением». Подчеркивается, что причинение длительных страданий вовсе не то же самое, что постоянное и регулярное нанесение увечий. Утверждается, что нарушение 8-й поправки имеет место только в том случае, если доказано «обдуманное намерение применить жестокое обращение или чрезмерное наказание» (а вовсе не результат). Таким образом, меморандумы лишь отражают уже сложившуюся суровую действительность гражданской тюрьмы, где безнаказанно и произвольно отправляется суверенная власть государства над жизнью и смертью людей. В новой бесконечной войне за безопасность у чужеземного врага есть трагический двойник – враг внутренний. И тот, и другой испытывают на себе унизительное обращение, которое теперь принято называть «тюремным администрированием».